Владимир Высоцкий - Идет охота на волков…

Владимир Высоцкий

Идет охота на волков…

Песни

Бьют лучи от рампы мне под ребра,

Светят фонари в лицо недобро,

И слепят с боков прожектора,

И — жара!.. Жара!.. Жара!..

Серебряные струны

У меня гитара есть — расступитесь, стены!Век свободы не видать из-за злой фортуны!Перережьте горло мне, перережьте вены —Только не порвите серебряные струны!

Я зароюсь в землю, сгину в одночасье —Кто бы заступился за мой возраст юный!Влезли ко мне в душу, рвут ее на части —Только б не порвали серебряные струны!

Но гитару унесли, с нею — и свободу, —Упирался я, кричал: «Сволочи, паскуды!Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду —Только не порвите серебряные струны!»

Что же это, братцы! Не видать мне, что ли,Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?!Загубили душу мне, отобрали волю, —А теперь порвали серебряные струны…

Тот, кто раньше с нею был

В тот вечер я не пил, не пел —Я на нее вовсю глядел,Как смотрят дети, как смотрят дети.Но тот, кто раньше с нею был,Сказал мне, чтоб я уходил,Сказал мне, чтоб я уходил,Что мне не светит.

И тот, кто раньше с нею был, —Он мне грубил, он мне грозил.А я все помню — я был не пьяный.Когда ж я уходить решил,Она сказала: «Не спеши!»Она сказала: «Не спеши,Ведь слишком рано!»

Но тот, кто раньше с нею был,Меня, как видно, не забыл, —И как-то в осень, и как-то в осень —Иду с дружком, гляжу — стоят, —Они стояли молча в ряд,Они стояли молча в ряд —Их было восемь.

Со мною — нож, решил я: что ж,Меня так просто не возьмешь, —Держитесь, гады! Держитесь, гады!К чему задаром пропадать,Ударил первым я тогда,Ударил первым я тогда —Так было надо.

Но тот, кто раньше с нею был, —Он эту кашу заварилВполне серьезно, вполне серьезно.Мне кто-то на плечи повис, —Валюха крикнул: «Берегись!»Валюха крикнул: «Берегись!» —Но было поздно.

За восемь бед — один ответ.В тюрьме есть тоже лазарет, —Я там валялся, я там валялся.Врач резал вдоль и поперек,Он мне сказал: «Держись, браток!»Он мне сказал: «Держись, браток!» —И я держался.

Разлука мигом пронеслась,Она меня не дождалась,Но я прощаю, ее — прощаю.Ее, как водится, простил,Того ж, кто раньше с нею был,Того, кто раньше с нею был, —Не извиняю.

Ее, конечно, я простил,Того ж, кто раньше с нею был,Того, кто раньше с нею был, —Я повстречаю!

У тебя глаза — как нож

У тебя глаза — как нож:Коли прямо ты взглянешь —Я забываю, кто я есть и где мой дом;А если косо ты взглянешь —Как по сердцу полоснешьТы холодным, острым серым тесаком.

Я здоров — к чему скрывать, —Я пятаки могу ломать,Я недавно головой быка убил, —Но с тобой жизнь коротать —Не подковы разгибать,А прибить тебя — морально нету сил.

Вспомни, было ль хоть разок,Чтоб я из дому убег, —Ну когда же надоест тебе гулять!С грабежу я прихожу —Язык за спи́ну заложуИ бежу тебя по городу шукать.

Я все ноги исходил —Велисипед себе купил,Чтоб в страданьях облегчения была, —Но налетел на самосвал —К Склифосовскому попал, —Навестить меня ты даже не пришла.

И хирург — седой старик —Он весь обмяк и как-то сник:Он шесть суток мою рану зашивал!А когда кончился наркоз,Стало больно мне до слез:Для кого ж я своей жистью рисковал!

Ты не радуйся, змея, —Скоро выпишут меня —Отомщу тебе тогда без всяких схем:Я тебе точно говорю,Востру бритву навострю —И обрею тебя наголо совсем!

Я в деле

Я в деле, и со мною нож —И в этот миг меня не трожь,А после — я всегда иду в кабак,И кто бы что ни говорил,Я сам добыл — и сам пропил, —И дальше буду делать точно так.

Ко мне подходит человекИ говорит: «В наш трудный векТаких, как ты, хочу уничтожать!»А я парнишку наколол —Не толковал, а запорол, —И дальше буду так же поступать.

А хочешь просто говорить —Садись со мной и будем пить, —Мы все с тобой обсудим и решим.Но если хочешь так, как он, —У нас для всех один закон,И дальше он останется таким.

Весна еще в начале

Весна еще в начале,Еще не загуляли,Но уж душа рвалася из груди, —И вдруг приходят двоеС конвоем, с конвоем:«Оденься, — говорят, — и выходи!»

Я так тогда просил у старшины:«Не уводите меня из Весны!»

До мая пропотели —Всё расколоть хотели, —Но — нате вам — темню я сорок дней.И вдруг — как нож мне в спину —Забрали Катерину, —И следователь стал меня главней.

Я понял, я понял, что тону, —Покажьте мне хоть в форточку Весну!

И вот опять — вагоны,Перегоны, перегоны,И стыки рельс отсчитывают путь, —А за окном — в зеленомБерезки и клены, —Как будто говорят: «Не позабудь!»

А с насыпи мне машут пацаны, —Зачем меня увозят из Весны!..

Спросил я Катю взглядом:«Уходим?» — «Не надо!» —«Нет, хватит, — без Весны я не могу!»И мне сказала Катя:«Что ж, хватит так хватит». —И в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу.

Как ласково нас встретила она!Так вот, так вот какая ты, Весна!

А на вторые суткиНа след напали суки —Как псы на след напали и нашли,И завязали сукиИ ноги и руки —Как падаль по грязи́ поволокли.

Я понял: мне не видеть больше сны,Совсем меня убрали из Весны…

«У меня было сорок фамилий…»

У меня было сорок фамилий,У меня было семь паспортов,Меня семьдесят женщин любили,У меня было двести врагов.Но я не жалею!

Сколько я ни старался,Сколько я ни стремился —Все равно, чтоб подраться,Кто-нибудь находился.

И хоть путь мой и длинен и долог,И хоть я заслужил похвалу —Обо мне не напишут некро́логНа последней странице в углу.Но я не жалею!

Сколько я ни стремился,Сколько я ни старался —Кто-нибудь находился —И я с ним напивался.

И хотя во все светлое верил —Например, в наш советский народ, —Не поставят мне памятник в сквереГде-нибудь у Петровских ворот.Но я не жалею!

Сколько я ни старался,Сколько я ни стремился —Все равно я спивался,Все равно я катился.

Сочиняю я песни о драмахИ о жизни карманных воров, —Мое имя не встретишь в рекламахПопулярных эстрадных певцов.Но я не жалею!

Сколько я ни старался,Сколько я ни стремился —Я всегда попадался —И все время садился.

Говорят, что на место все встанет.Бросить пить? Видно, мне не судьба,Все равно меня не отчеканятНа монетах заместо герба.Но я не жалею!

Так зачем мне стараться?Так зачем мне стремиться?Чтоб во всем разобраться —Нужно сильно напиться!

«Сколько лет, сколько лет…»