Вислава Шимборская - Здесь (книга стихов)

Вислава Шимборская

Здесь (книга стихов)

Здесь

Не знаю как где,но тут на Земле полно всякого.Здесь изготовляют стулья и унынье,ножницы, скрипки, нежность, транзисторы,плотины, остроты, чайные чашки.Быть может, где-то всякого куда больше,однако по каким-то причинам там нет живописи,кинескопов, пельменей, платочков поплакать.А здесь не перечесть городов с окрестностями.Какими-то можно очароваться особо,именовать по-своемуи оберегать от недоброго.Возможно, где-то есть похожие,но никто не полагает их красивыми.Возможно, как нигде или мало где,у тебя тут особое туловище,а при нем необходимые приспособления,дабы не к своим детям добавить собственных.Кроме того, руки, ноги и ошеломленная голова.Неведение тут без устали трудится,непрерывно что-то подсчитывает, измеряет,сравнивает, производя из этого доводы и выводы.Знаю, знаю, о чем ты думаешь.Ничего здесь устойчивого,ибо от всегда до навсегда во власти стихий.Однако заметь — стихии утомляемыи долго порой отдыхаютдо следующего раза.Знаю, о чем думаешь еще.Войны, войны, войны.Но ведь и между них бывают паузы.Смирно — люди злые.Вольно — люди добрые.По команде смирно сотворяются пустыри.По команде вольноНа удивление быстро громоздятся домаи тут же заселяются.Житье на Земле обходится куда как дешево.За сны, к примеру, ни гроша не платишь.За иллюзии — только когда они утрачены.За пользованье телом — только телом.И словно бы этого было мало,вертишься без билета в карусели планет,а заодно с ней — зайцем — в метелях галактик,сквозь столь головокружительные времена,что ничто на Земле не успевает дрогнуть.Лучше приглядись хорошенько:стол стоит, где стоял,на столе листок, где положили,сквозь приотворенное окно дуновение только воздуха,в стенах никаких пугающих щелей,сквозь которые выдуло бы тебя в никуда.

Мысли, посещающие меня на многолюдных улицах

Лица.Миллиарды лиц на внешности мира.Вроде бы каждое отличимоеот тех, какие были и будут.Но Природа — поди ее разбери, —утомленная, похоже, нескончаемым тружденьем,повторяет свои давние выдумкии придает нам облики,когда-то уже ношенные.Быть может, мимо прошел Архимед в джинсах,императрица Екатерина в тряпках с распродажи,египетский фараон с портфелем и в очках.Вдова какого-то босоногого сапожникаиз крошечной еще Варшавы,художник из пещеры Альтамирас внучками в зоопарк,косматый вандал по дороге в музей,чтобы немного повосторгаться.Кто-то, павшие двести веков назад,пять веков назад,полвека назад.Кто-то, провозимый мимо в золоченой карете,кто-то — вагоном массового уничтожения.Монтесума, Конфуций, Навуходоносор,их няньки, их прачки и Семирамида,знающая только по-английски.Миллиарды лиц на внешности мира.Твое, мое, чьё —разве узнаешь?Быть может, Природа вынуждена обманыватьи, чтобы поспеть, чтобы управиться,наладилась ловить утонувшеев зеркале забвения.

Идея

Посетила меня одна идеястихотвореньица? стиха?Ладно — говорю — оставайся, поболтаем.Расскажи лучше подробнее о себе.А она шепотом несколько слов на ухо.Ты вот о чем — говорю — интересно!Меня оно тоже давно заботит.Но стихотворение? Нет уж, точно нет.А она шепотом несколько слов на ухо.Тебе кажется — отвечаю —ты переоцениваешь мои возможности и умение.Я даже не догадалась бы, с чего начать.А она шепотом несколько слов на ухо.Ошибаешься — говорю — стихи емкие и короткиесочинять намного трудней, чем длинные.Не мучь меня, не наседай, ничего не получится.А она шепотом несколько слов на ухо.Черт с тобой, попытаюсь, раз настаиваешь.Но предупреждаю, что будет.Напишу, порву и брошу в корзину.А она шепотом несколько слов на ухо.Правильно — говорю — есть и другие поэты.Кто-то наверняка сочинит лучше.Хочешь, дам фамилии, адреса.А она шепотом несколько слов на ухо.Да, конечно, буду им завидовать.Мы друг другу завидуем, даже если стихи слабые.Но это, пожалуй, должно… пожалуй, должно бы…А она шепотом несколько слов на ухо.Ну да, иметь те качества, о которых ты говоришь.И, значит, лучше сменить тему.Хочешь кофе?На что она только вздохнула.И принялась пропадать.И пропала.

Подросток

Я — подросток?Если бы вдруг, здесь, сейчас, она возникла передо мной,или мне ее, чужую и далекую,пришлось бы приветствовать как близкого человека?Уронить слезу, поцеловать в лобиктолько потому,что у нас одинаковая с ней дата рождения?В нас столько непохожего,разве что кости те же самые,свод черепа, глазницы.Ибо глаза ее словно бы больше,ресницы длиннее, рост повыше,а тело тщательней облеченогладкой без изъяна кожей.Правда, есть общие родственники и знакомые,но в ее мире почти все живы,а в моем из нашего круга —почти никто.Мы так сильно розны,так о чем-то совсем разном думаем и говорим.Она знает мало,зато — упорство, достойное лучшего применения.Я знаю куда больше —зато сомневаясь.Она показывает мне стихи,записанные почерком отчетливым, аккуратным,каким я давно уже не пишу.Читаю ее стихи, читаю.Ну, может, один этот,если подсократитьи кое-что подправить.Остальные ничего особенного не обещают.Разговор не клеится.На ее бедных часикахвремя еще неуверенное и недорогое.На моих — и дороже, и точнее.На прощанье ничего не значащая улыбкаи никакой растроганности.Разве что, когда она исчезаети в спешке забывает шарфик.Шарфик из чистой шерсти,в цветную полоску,нашей мамойсвязанный для нее крючком.Я его все еще берегу.

Нелегкое житье с памятью

Я плохая публика для своей памяти.Она желает, чтобы я неотрывно ей внимала,а я верчусь, откашливаюсь,слушаю и не слушаю,выхожу, возвращаюсь и снова выхожу.Она хочет целиком занять мои внимание и время.Когда я сплю, ей это удается легко.Днем же бывает по-разному, и она досадует.Она усердно подсовывает мне старые письма, фотографии,касается событий важных и неважных,обращает мое внимание на прозеванные обстоятельства,заселяет их моими умершими.В ее рассказах я всегда моложе.Что ж, мило, только зачем все время об этом.У каждого зеркала для меня другие сведения.Она негодует, когда я пожимаю плечами.Тотчас мстительно вспоминает все мои просчеты,тяжкие, а потому легко забытые.Глядит мне в глаза, ждет, что я на это.В конце концов утешает, мол, могло быть и хуже.Хочет, чтобы я жила теперь для нее и с ней.Лучше всего в темной запертой комнате,а у меня по-прежнему в планах насущное солнце,актуальные облака, наскоро дороги.Иногда ее общество мне надоедает.Я предлагаю расстаться. Отныне и навсегда.Тогда она понимающе усмехается,зная, что это приговор и мне.

Микрокосмос

Когда впервые глянули в микроскоп,повеяло жутью и все еще веет.Жизнь в размерах своих и обликахи без того представлялась безумной.То есть сотворялись, конечно, мелкие созданьица,всякие там насекомые, мошки,но невооруженному нашему глазудля обозрения доступные.А тут вдруг под стеклышкомчрезмерно вовсе другие,причем столь никакие,что занимаемое ими пространствотолько из жалости можно наречь местом.Стеклышко их даже не прижимает,без помехи двоятся под ним и троятсябеспрепятственно и как попало.Сказать, что их много, — мало сказать.Чем сильней микроскоп,тем поспешней и подробней многократны.У них даже нет нормальных внутренностей.Они не ведают, что такое пол, детство, старость,И толком не знают, существуют ли сами — или нет.Но при этом распоряжаются нашей жизнью и смертью.Некоторые замирают в мгновенной неподвижности,хотя неизвестно, что для них мгновенье.Если они столь мелкие,может быть, и существование ихсообразно измельчено.Пылинку на ветре вселеннойс ними сравнить — метеор,отпечаток пальца — обширнейший лабиринт,где они могут скапливатьсяна свои глухие парады,слепые свои илиады и упанишады.Меня давно тянуло о них написать,но это нелегкая,всегда откладываемая тема,достойная, пожалуй, стихотворца получшеи больше, чем я, потрясенного миром.Но время торопит. Пишу.

Фораминиферы