Алексей Козлов - Золушка и король. Сказка

Золушка и король

Сказка

Алексей Козлов

© Алексей Козлов, 2017

© Алексей Козлов, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4474-8524-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Вот муза резвая. За нейТолпой явились знаменитойДела давно минувших дней,Преданья старины забытой.Даруйте, Боги, нам терпеньеВ миру, где наш удел суров,Где жизнь – лишь сон, но сна творенье —Она прекрасней лучших снов.

Вступление

Прекрасный месяц молодойХорош, как ни верти,И нам не хочется домой,Хоть нас зовут идти.И путь короткий, путь прямойСегодня не в чести.День счастья медленно угас,И в шепоте тенейМы тихо слушаем рассказСчастливых прошлых дней.И замираем мы подчас,Как гномы меж корней.Слетают сны и голоса,Улыбки гор и рек.Пусть наша вера в чудесаНе кончится вовек.Былого счастья не вернуть,Но век наш – золотой.Давай скорее в дальний путьОтправимся с тобой!

Метаморфоза первая

Стоит на берегу крутомУ бесконечного обрываПокрытый черепицей дом,А рядом – кладбище и нивы.Луга прорезала речушка,Одета в шумные сады.По тропке к ней идет девчушка,Чтобы в реке набрать воды.Бедняжка испытала с детства,Как и любой другой изгой,Прискорбной бедности соседство,Слепой жестокости людской.Она имела, без сомненья,С рожденья и за годом годФеноменальное терпенье,О да, им славен мой народ.Об этом в песенках поется.И это следует принять.И что нам, право, остаетсяКак, не печалясь, вспоминать?Болела мать, изведав лиха,Она лежала за стеной.И вдруг ушла, неслышно, тихо,Не попрощавшись, в мир иной.Я видел стан прямой и гордый,Я слышал тихий звук сердец…Но вслед за ней стопой нетвердойЧрез год последовал отец.Она сидела на кроватиИ не считала черных дней…

Тут подвернулась очень кстатиСтаруха с дочерью своей.А дочь – уже почти невеста,Бойка, сварлива, но мила.Они ей предложили место,Та предложенье приняла.Она не долго собиралась…Здесь все будило страх и сплин,И вот со скарбом перебраласьВ пустой и тесный мезонин.Какого сорта эта милость,Каков согласия итог,Она тотчас же убедилась,Запретный перейдя порог.

Ее пинали здесь и били.И я, признаюсь, не сумелЗаслон проставить тирании,Бесправью положить предел.Тот, кто родился бедняком,Тот бедняком умрет,Но даже в случае такомНад ним, над бедным дураком,Голуб небесный свод,И попадет он прямикомТуда, где нет забот,Пусть богачом другой рожденИ весь умаслен лестью,Но бедняка не лучше онНи разумом, ни честью.Ему не люб небесный сводИ солнце мира даже,В ушко иголки не пройдетВерблюд с свинцовой клажей.Ханжа двуличная идетСвоей кривой дорожкой,Подавится нечистый ротИ золотою ложкой.Рожденный честным беднякомИдет по жизни прямо,Ему поможет Бог тайком,Не навредит полночный гном,Не подвернется яма.Иди, рожденный бедняком,К своей мечте упрямо!

Весна была сырой, холодной.Над нивой, голой и бесплодной,Лишенной солнечных лучей,Носились скопища грачей.

Но скоро вереск распустился,Веселый свист летел из крон,Да из деревни доносилсяТо грустный, то веселый звон.

Когда колокола звонили,То дочек принималась матьК воскресной службе наряжатьВ товар из лавок Пикадилли.Они бедняжку подзывали.Она прикалывала цветИль брошь старинную. Едва лиБыл нехорош ее совет.Под хохот и хмельные речиГостей, пришедших в старый дом,Она сгребала сор из печиСвоим заржавленным совком.Трудилась Золка и в субботу.Хозяйка ей передалаВсю неприятную работу,Шитье и прочие дела.Дочурки тоже не дремали(И в этом я, увы, не нов!),Себя трудом не утруждали,А все искали женихов.Но женихи далеко жили,Подозревая в браке яд,Они не очень уж спешилиОткрыть себе хозяйкин клад.Их мать, варя на кухне бражкуИз кочерги иль сапога,Клюкой гоняла замарашкуОт печи и до чурбака.Проходу бедной не давала.Бывало пряталась она.И как-то Золушкой прозвала,А та и впрямь была черна.

Оставим скучные страницыЗабытых, старых, скучных книг.И, словно с крыл огромной птицы,Узрим прекрасный град на миг.

Взгляни, мой друг, за косогоры,На лавки, полные людей,На вознесенные соборыНад людным морем площадей.Спеши на миг узреть вокзалыСтеклянноглазые илиТе многолюдные кварталы,Где башен светлые шпилиСияют так, что больно глазу,А в парке прыгает марал…

Все это есть, но я ни разуТакого дива не видал.

Ночь снизошла как покрывало,Непроницаемая мглаОт глаз охранников скрывалаВоров недобрые дела.С воров, конечно, взятки гладки,А между делом до зариВдоль улиц в чешуе брусчаткиУж зажигались фонари.Разнежась и заснув отчасти(Открою эту тайну вам),Сквозь пальцы городские властиВзирали на родной бедлам.Они решили: слава Богу,Гораздо лучше всех планидНеосвещенную дорогуФонарь под глазом осветит!Укреплены в подобном мненьеСильнее чем в ружье затвор,Они в невинном заблужденьеИ пребывают до сих пор.Мы чаще видим град потертый,Где лишь конторы да суды,В своих границах тесных спертый,Лишенный солнца и воды.За чередою войн кровавых,Смертей, пожаров, зол и мукОт куполов золотоглавыхОстался только тихий звук.Бетонных кубов взмыли тыщи.Испепеленная дотла,Лишенная духовной пищи,Архитектура умерла.За гробом шли, кривляясь, черти.Ее записки не забыть:«Прошу в моей голодной смертиНесчастных зодчих не винить».Все новостройки, как солдаты,Напоминают мне поройДеревни, что возвел когда-тоСтарик Потемкин под горой.А человек мечтал утробноИ безнадежно, может быть,О чудном граде, где удобноРаботать, отдыхать и жить.

Мечты, мечты! Мы так старалисьПриблизить завтрашний наш взлет,Что в веке бронзовом осталисьСредь недостатков и забот.Мы получали всюду двойки…Но вот луч света средь трудов…Привет, Колумбы перестройки,Я вас приветствовать готов!Несете вы в себе свеченье,Врачуя шутками хворьбу,Как одинокие включеньяВ давно угасшую толпу.В минувший день над настоящим,Перо, неси меня скорейНад муравейником кипящимВдоль улиц, окон, площадей!

И в самом центре Града Мира(Я это знаю с давних пор)Есть резиденция кумира.Ах, Боже, что там за забор?!

Ее листва от взгляда прячет.Там плац, где (люди говорят)Король на лошади горячейРукой приветствует парад.Кричат! Летят чепцы, уборы!Мне говорил старик Сисой:– Лишь современные заборыПоспорят с этой высотой.Ты слышал громкое «ура?»Ты видел эти кивера?Под грохот конского галопаИ орудийных канонадВеками ежилась Европа,Но пушки грозные молчат.Пыль оседает на лафеты,Военачальник сном объят,Во сне вздыхают мортильеты,Аркебузиры мирно спят.Здесь гротов синие громады,Аллей прозрачных длинный рядИ вниз по скалам водопадыБегут, сплетаются, шумят.Так грустно с радостью прощатьсяБылых времен, и я люблюТуда порою возвращаться,Как старый плотник к кораблю.

Читатель, знай! Мне часто снитсяТот славный день, когда вокругЗаборы, склепы и гробницыМы сложим в бабушкин сундук.Вот как-то раз у короляВ палатах был объявлен праздник,И коронованный проказникГонял всех в кухне: «Гоп-ля-ля!»Кричал: «Быстрее, лоботрясы!Сидеть без дела любо вам!»А те златые ананасыРастаскивали по столам.

Искрились в синих штофах вина,Кувшин сиял, гордясь собой,И королевская дружинаГотовила стаканы в бой.Толпою слуги налетали,Как золотистые шмели.Они гремели и жужжалиИ залы метлами мели.И вот – конец приготовленьям.Уж вечер в комнаты влетел.Все ждали только появленьяВиновника великих дел.И. королем приглашены,Все люди знатные страныСпешили в бричках и каретахУвидеть чудо только раз.Да, было так. Но все ж не этоВедет к победе наш рассказ.Послушав каждодневной браниПод перестук веретена,Сидела Золушка в чулане,А перед ней была стена.Лучи томительно искалиВпотьмах ее худой руки,Да сетку кружевную ткалиВ углах большие пауки.Под мерный стук веретенаСредь меркнущих огнейЗапела песенку она,Подтянем вслед за ней:

«Друзья! Сегодня в горе я!Жить очень тяжелоБез озера ВикторияБез леса Фонтенбло!Увы, законы строгие…Пусть пьют свое виноСчастливчики немногияВ Монакских казино!Пусть загнивают бедные…Мы будем их жалеть.Трубите, трубы медные!Греми над миром, медь!Не надышусь я видамиЧудес по всей земле,И грежу пирамидамиКогда моя душа навеселе.Друзья! Сегодня в горе я!Жить очень тяжелоБез озера Виктория,Без леса Фонтенбло».

Две мышки веселились в хламе.А в доме светлом за дверьмиХозяйка перед зеркаламиСтрадала вместе с дочерьми.Вот приглашение – не шутка,Не каждый день езда на бал.Что лучше – флокс иль незабудка,Рубин кровавый иль опал?Любуясь новеньким узоромСкрипучих кожаных туфлей,Корсет затягивали хоромНа пышной талии своей.Вращая тараканьим усом,Сказал усатый генерал:– Они одеты, брат, со вкусом!Но испугался и удрал.И я покинул кулуары —Не стану называть причин.Описывать аксессуары —Занятье, право, не мужчин.Мгновенья исчезали в Лете.И ясно представляла мать,Как чудно будет на паркетеМазурку дочки танцевать.Она б могла казенным слогомСказать: как пух, они легки!Все будет здорово! ЗалогомТому – их чудо-башмачки.

Дождались мы весны веселой,Настала дивная пора.И криком хутора и селаУж оглашала детвора.О, мне припомнить сладко нынеТе дни, где жизнь была легкаИ запах сена и полыни,И вкус парного молока.Твердили пахарю приметы,Что милосерден будет год.Его поля минуют беды,Болезни или недород.Горячим солнцем просмоленный,Чернел за речкою бугор,А рядом буйствовал зеленыйПушистый травяной ковер.Вот встало солнце над лесамиИ канул в лету мрак слепой.Под голубыми небесамиПодснежник тоже голубой.

К нам лето катится с востока,Химеры зимние поправ,Как можно, даже одиноко,Не быть счастливым в море трав?Тут вставить реплику уместно:Была картина неполнаБез нашей Золушки прелестной —Она сидела у окна.Иные, лучшие виденья,Веселый смех прошедших дней,И дней грядущих приведеньяНеспешно плыли перед ней.Я верю: мы летим, мы кружим,Мы будем веселы, честны.Спи, ангел мой, мы не нарушимБолтуньи золотые сны.Все в ней, признаюсь, было мило.Цветком чудесным в поле злаОна была. В ней не убилаКрасу ни злоба, ни зола.Так, подперев рукою щеку,И вспоминая стариков,Она смотрела на дорогу,На одиноких ездоков.Пусть часто мачеха браниласьТак, что по коже шел мороз.Девчонка тихо погрузиласьВ миры иные, в царство грез.На колоколенке за нивойПоднял звонарь веселый звон.И снился девушке пугливойНевиданный и странный сон.Тропа добра и изобилья…В огнях большие города.Ее невидимые крыльяНесут неведомо куда.На небе шар сияет ясный,Посаженный в стальную клеть.Идет навстречу принц прекрасный,Закован он в доспехов медь.Он петуха невольно дал,Скакнул и месяц оседлал.Он верен звездам и планетам.И различим в мгновенья те,Неугасимым чистым светомГорел трилистник на щите.

Она проснулась с тихим вздохом.Была старуха перед ней,Поросшая столетним мохом,И где-то – ржание коней.Над бледной головой старухиРоился пестрый хоровод —Густой толпой слетались духи,Чужой, таинственный народ.Полупрозрачные, немые,Они летали перед ней,Как персонажи, удалые,Какие выдумал Дисней.В своем наряде небываломОна молчала в черной мгле,И вдруг негромко приказала:«Иди, красавица, ко мне!»Что делать – девушка не знает,То улыбнется, то дрожит.Но делать нечего. Бросая,К колдунье девушка спешит.И ей колдунья руку сжала,Дала бокал, сказала: «Пей!»Вдали чуть слышно возникалоГлухое ржание коней.Девчонка пьет напиток сладкий,И внятен ей негромкий звон.Потом играет с феей в пряткиИ вновь впадает в странный сон.Ей сниться: комната открыта,Скрипит, болтами бьется дверь.А из долбленого корытаВыглядывает странный зверь.Полу-сверчок и полу-кролик,В трубе чугунной домовой.Над этим карликом до коликХохочет… «Погоди! Постой! —Невольно Золушка вскричала. —Что это? Кто там? Что за вид?»И ночь ей эхом отвечала,И вдруг все стихло. Все молчит.Меж тем на улице светает.Скорей! Скорее! За углом!В окошко Золка вылетаетИ ступой правит помелом.

«Током воздуха влекомы,Распевая свой куплет,На крылах стрекозьих гномыПонеслись за нею вслед.Шао Вао Лао Эт!«Месяц светлый, над тобойМы проносимся гурьбойИ приносим дух неволиПред изменчивой судьбой.Наши слуги – светлякиМошки, бабочки, жуки,Наши лапы так легки,Мы огни святого ЭльмаЗажигаем у реки.Коль хотите, нас найдетеПьяных, вечно молодыхВ топкой тине, на болоте,В темной чаще, в мхах густых.Светит полная луна,Леса близится стена,Мы летим пьяней вина,И возносит нас в полетеНаш воитель – Сатана,Он владыка тьмы кромешнойПринц измены, царь бедыГолоси же, хор раешныйИ горлань на все лады.Мы, враги дневного света,Оживляем прах земной,Под пятой у нас планета,Звезды мира под пятой!Испарения болот,Сов полуночный полет,Скоро колокол пробьетНа разрушенном соборе,Только миг – и все мы в сбореИ в котле мешаем мыЗлобу мира, духов тьмы,И сомнения, и ужас,Доводящий до сумы.Крепко спит на башне стражНачинается шабашЗолка! Золушка! Любя,Мы не трогаем тебя!»

Она – на острове пустынном,Средь валунов. Угрюмый вид.Пред нею в одеянье длинномКолдунья бледная стоит.И в комнате светлее стало.Волшебница сказала: «Кыш!»Из сумки вышитой досталаПолтыквы, ящериц и мышь.И белой палочкой волшебнойКоснулась их. Раздался стук,Раздался звон великолепный —И стены расступились вдруг.В мгновенье ока было это.Взлетела серая пыльца,И миг – прекрасная каретаУже стояла у крыльца.На ней лакей, с мышонком схожий,Камзол сидел на нем мешком.На облучке в зеленой кожеТорчал возница с кушаком.Одна из маленьких загадок:Не аметист, не бирюза —Клянусь, что были у лошадокЗеленых ящериц глаза!Явившись, снова исчезалаЛуна на небе, видел я.Колдунья Золушке сказала:«Вперед, девчонка! Бог судья!Запомни же: вернись домойДо полуночи, ангел мой!»

И тут колдунья испарилась,Загадку Золушке даря.До потолка внезапно взвиласьГустая синяя струя.Веселье искренне любя,Сумей сказать себе: довольно!Девчонка смотрит на себяИ восхищается невольно:Волною волосы завились,В них будто светляки горят.Ее лохмотья превратилисьВдруг в ослепительный наряд.Кружа над весями в полетеЗа много лет тысячи льеВы, это точно, не найдетеТакого чуда-кутюрье.Вместо туфель ее старых,Униформы дней печальных,Перед ней стояла параЗвонких туфелек хрустальных!Дели-дели! Дели-дели!Дели-дели! Дели-бом!Об пол туфельки звенелиЗвонким, чистым серебром!В башмаке хрустальном ножкуБеззвучно ставила онаНа золоченую подножку,Чтоб сесть у самого окна.Слуга открыл пред нею двери,Склонив чуть-чуть свой стройный стан,С улыбкой счастья наша периУселась ловко на диван.Неслись лошадки, припадая.Движенье Золушку влеклоДорога ровная, прямаяПред ней лежала как стекло.Мелькнули нивы и деревни.Ее триумф, ее отъездЯ наблюдал с колдуньей древнейИз всем вам незнакомых мест.Другое взволновало дело,Признаюсь, в тот момент меня,Когда карета вдаль летела,Гусей гоняя и звеня.Побольше перьев, света, воска!В тот час, объехав темный бор,Скрипя, хозяйкина повозкаВъезжала в королевский двор.

Кареты съехали с дорогиВо двор, осями проскрипев.Здесь дремлют черные бульдоги,Широкий разевая зев.А это кто? Но… между нами…Что дурака нам представлять:Герольд с большими галунамиУмеет щеки надувать!О балах минувших эпохЯ должен был сказать особо,Когда б не некая особа,Мой цензор, и палач, и Бог!Итак, молчу! Учтя причину,Читатель, не брани стихов.Я брошу кистью на картинуВсего лишь несколько штрихов.Не огорчусь притом нимало,Коль кто-то дельный даст совет.Мое живописанье бала —Не лучший праздника портрет.Король давно сидел на троне,Надушен, выбрит и завит.Прекрасно шел к его коронеУхоженный и сытый вид.Вдруг – что там? Взрыв? Набег? Татары?Не лопнула ль земная ось?На башне взвизгнули фанфары.Вот тут-то все и началось!Читатель приложился к штофу,А судьи, побросав суды,Несли на пир, как на Голгофу,Свои большие животы.Поток гостей тотчас разроссяИ в двери через зал понесся.Так в наводнение вода,Бросая в окна скарб, пеленки,Топя сучки и сор в воронки,Бежит неведомо куда.Сиял златым яйцом затылок.Из всех углов, со всех сторонЛетело звяканье бутылок,Скрипичный визг и сабель звон.Тяжелый гул, и смех, и шутки…Вот за столы расселась рать.Под байки, сайки, прибауткиВсе стали пищу поглощать.Все ели – нет, не привокзальныйЧугуннолицый антрекот,Когда вошел с улыбкой сальнойПровинциальный анекдот.Бокалы весело звенели.Слыхали ль вы, видали ль вы,Как дамы – куклы во фланели —В мазурке распускали швы?А Золушка, совсем не бедноОдета бабушкой седой,Вошла в веселье незаметно,Встав за колонною витой.Был взгляд ее счастлив и светел,В нем огонек чудесный жил.Король в толпе ее приметилИ тут же танец предложил.

– Ты будешь ласковой и ловкой,И хохотушкою подчас, —Фонарик покачал головкойУмолк и медленно погас.Кругом шептались и галдели,И перепахивали грязь.И целый вечер танцевалиОни вдвоем, не расходясь.Немного выпили при этом,Она вина чуть пролила.И Золушка, облита светом,Прекрасна в этот миг была.Она порхала в платье белом,Не чувствуя усталых ног,Над сытым обществом дебелым,Как одинокий мотылек.

И вот часы в гудящей залеАлмазной стрелкой показали:До полуночи пять минут.Ей платье почему-то жало.Девчонка лестницей сбежала,Летел во след ей звон и гуд.

Скорей! Скорее же! В карету!Себя за этот сон бранит.Где кучер? Время? Есть ли? Нету?И вот она уже летит.Примчалась. Будто бы приснилась,Карета в тыкву превратилась,И кучер просочился в дом,Мышиным промахнув хвостом.В зубах он нес сухую корку —Имел, наверное, резон.И смыло лошадей шестерку.Да было ль это? Это сон!А ящерки, шурша листами,Кто по камням, кто по стене,Вертя зелеными хвостами,Тотчас попрятались в траве.И облака неслышно плыли,Спала река, как нефть, черна.Лишь крыша с петухом на шпилеБыла луной освещена.

Мир, как и прежде, полон дряни,Свет лунный льется по стене,И наша Золушка в чуланеСидит на пыльном чурбане.Как прежде, уголь носит, шьетИ что-то про себя поет.Наверно, о судьбе бездомнойИ бесприютной средь зимы.Но написать о том нескромно,И здесь ее оставим мы.Отметим все-таки детали:В разгаре утро, блещут дали,И солнце в дом зашло давноПятном сквозь мутное окно.Но утра радостные видыУже не радуют ее:Ведь башмаки ее разбиты,И платье – грязное тряпье.У пташки опустились перья.Как духом не упасть подчасСреди циничного безверьяХолодных и незрячих глаз?

Одеты ярче балалайки,С насмешкой к Золушке пришлиДве дочки злобные хозяйкиИ грустной Золушку нашли.

– Смотри, каков костюм прекрасный!Коль дать тебе любой другой,Сравнишься ли с принцессой ясной,С его избранницей благой?

Глотая тихо свой позор,Она не отвечала,И потупив лучистый взор,Весь вечер промолчала.А между тем из звездной дали,Как по весне в ручьях вода,Деньки веселые бежалиИ исчезали без следа.Жизнь коротка у человека!Родился, жил, был дорог намНо вот глядишь – прошло полвека,Он отдал душу небесам.Над трупом ангелы летают,Пугая петухами дам,И на Олимпе заседают,Куря прилукский фимиам.И вот глядишь – его зарыли.Никто сюда уж не идет,И только ветер на могилеСвистит, гуляет и ревет.

Метаморфоза вторая