Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 1) Страница 10

377

Я понял это на этапахсреди отбросов, сора, шлаков:беды и боли горький запахвезде и всюду одинаков.

378

Снова путь и железная музыкамногорельсовых струн перегона,и глаза у меня — как у узника,что глядит за решетку вагона.

379

И тюрьмы, и тюрьмы — одна за другой,и в каждой — приют и прием,и крутится-вертится шар голубой,и тюрьмы, как язвы, на нем.

380

Веди меня, душевная сноровка,гори, моя тюремная звезда,от Бога мне дана командировка,я видеть и понять пришел сюда.

381

Я взвесил пристально и строгомоей души материал:Господь мне дал довольно много,но часть я честно растерял,а часть усохла в небрежении,о чем я несколько грущуи в добродетельном служенииостатки по ветру пущу.Минуют сроки заточения,свобода поезд мне подкатит,и я скажу: «Мое почтение!» —входя в пивную на закате.Подкинь, Господь, стакан и вилку,и хоть пошли опять в тюрьму,но тяжелее, чем бутылку,отныне я не подниму.

Загорск — Волоколамск — Ржев — Калуга — Рязань — Челябинск — Красноярск

79-80 гг.

В лагере я стихов не писал, там я писал прозу.

Сибирский дневник. Часть первая

382

Судьбы моей причудливое устьевнезапно пролегло через тюрьмув глухое, как Герасим, захолустье,где я благополучен, как Муму.

383

Все это кончилось, ушло,исчезло, кануло и сплыло,а было так нехорошо,что хорошо, что это было.

384

Живя одиноко, как мудрости зуб,вкушаю покоя отраду:лавровый венок я отправил на суп,терновый — расплел на ограду.

385

Приемлю тяготы скитаний,ничуть не плачась и не ноя,но рад, что в чашу испытанийтеперь могу подлить спиртное.

386

Все смоет дождь. Огонь очистит.Покроет снег. Сметут ветра.И сотни тысяч новых истинна месте умерших вчеравзойдут надменно.

387

С тех пор как я к земле приник,я не чешу перстом в затылке,я из дерьма сложил парник,чтоб огурец иметь к бутылке.

388

Живу, напевая чуть слышно,беспечен, как зяблик на ветке,расшиты богато и пышномои рукава от жилетки.

389

Навряд ли кто помочь друг другу может,мы так разобщены на самом деле,что даже те, кто делит с нами ложе,совсем не часто жизни с нами делят.

390

Я — ссыльный, пария, плебей,изгой, затравлен и опаслив,и не пойму я, хоть убей,какого хера я так счастлив.

391

Я странствовал, гостил в тюрьме, любил,пил воздух, как вино, и пил вино, как воздух,познал азарт и риск, богат недолго были вновь бездонно пуст. Как небо в звездах.

392

Я клянусь всей горечью и сладостьюбытия прекрасного и сложного,что всегда с готовностью и радостьюотзовусь на голос невозможного.

393

Не соблазняясь жирным кусом,любым распахнут заблуждениям,в несчастья дни я жил со вкусом,а в дни покоя — с наслаждением.

394

Я снизил бытие свое до быта,я весь теперь в земной моей судьбе,и прошлое настолько мной забыто,что крылья раздражают при ходьбе.

395

Я, по счастью, родился таким,и устройство мое — дефективно:мне забавно, где страшно другим,и смешно даже то, что противно.

396

Мне очень крепко повезло:в любой тюрьме, куда ни деньте,мое пустое ремеслонужды не знает в инструменте.

397

Мне кажется, она уже близка —расплата для застрявших здесь, как дома:всех мучает неясности тоска,а ясность не бывает без погрома.

398

Когда в душе тревога, даже стены,в которых ты укрылся осторожно,становятся пластинами антенны,сигналящей, что все кругом тревожно.

399

Настолько я из разных лоскутковпошит нехорошо и окаянно,что несколько душевных закутковдругим противоречат постоянно.

400

Откуда ты, вечерняя тоска?Совсем еще не так уже я стар.Но в скрежете гармонию искали сам себя с собой мирить устал.

401

Я вернулся другим — это знает жена,что-то прочно во мне заторможено,часть былого меня тем огнем сожжена,часть другая — тем льдом обморожена.

402

Порядка мы жаждем! Как формы для теста.И скоро мясной мускулистый мессиядля миссии этой заступит на место,и снова, как встарь, присмиреет Россия.

403

Когда уходил я, приятель по нарам,угрюмый охотник, таежный медведь:— Послушай, — сказал мне, — сидел ты не даромне так одиноко мне было сидеть.

404

Всех, кто встретился мне на этапах(были всякие — чаще с надломом),отличал специфический запах —дух тюрьмы, становящейся домом.

405

На солнце снег лучится голубой,и странно растревожен сонный разум,я словно виноват перед тобой,я словно, красота, тебе обязан.

406

Кочевник я. Про все, что вижу,незамедлительно пою,и даже говный прах не нижевысоких прав на песнь мою.

407

Когда я буду немощным и хворым,то смерть мою хотел бы встретить яс друзьями — за вином и разговоромо бренности мирского бытия.

408

Мы бы не писали и не пели,все бы только ржало и мычало,если бы Россия с колыбелибудущие песни различала.

409

Случайно мне вдруг попадается слово,другими внезапными вдруг обрастает,оно — только семя, кристаллик, основа,а стих загустеет — оно в нем растает.

410

Ночью мне приснился стук в окошко.Быстрым был короткий мой прыжок.Это банку лапой сбила кошка.Слава Богу — рукопись не сжег.

411

Мне не жаль моих азартных дней,ибо жизнь полна противоречий:чем она разумней, тем бедней,чем она опасней, тем беспечней.

412

Есть время жечь огонь и сталь ковать,есть время пить вино и мять кровать;есть время (не ума толчок, а сердца)поры перекурить и осмотреться.

413

По здравому, трезвому, злому суждениюТворец навсегда завещал молчаливобессилие — мудрости, страсть — заблуждениюи вечную смену прилива-отлива.

414

Мир так непостоянен, сложен таки столько лицедействует обычно,что может лишь подлец или дурако чем-нибудь судить категорично.

415

О девке, встреченной однажды,подумал я со счастьем жажды.Спадут ветра и холода —опять подумаю тогда.

416