Владимир Маяковский - Любит? не любит? Я руки ломаю Страница 10

1924

Тамара и Демон

От этого Терека                         в поэтах                                       истерика.Я Терек не видел.                            Большая потерийка.Из омнибуса                    вразвалкусошел,           поплевывал                               в Терек с берега,совал ему                в пену                           палку.Чего же хорошего?                              Полный развал!Шумит,             как Есенин в участке.Как будто бы                      Терек                                сорганизовал,проездом в Боржом,                                 Луначарский,Хочу отвернуть                         заносчивый носи чувствую:                    стыну на грани я,овладевает                  мною                            гипноз,воды         и пены играние.Вот башня,                  револьвером                                       небу к виску,разит         красотою нетроганой.Поди,          подчини ее                             преду искусств —Петру Семенычу                           Когану.Стою,          и злоба взяла меня,что эту            дикость и выступыс такой бездарностью                                   я                                      променялна славу,               рецензии,                               диспуты.Мне место                 не в «Красных нивах»,                                                    а здесь,и не построчно,                          а даромреветь           стараться в голос во весь,срывая            струны гитарам.Я знаю мой голос:                             паршивый тон,но страшен                   силою ярой.Кто видывал,                      не усомнится,                                            чтоя   был бы услышан Тамарой.Царица крепится,                             взвинчена хоть,величественно                        делает пальчиком.Но я ей             сразу:                       — А мне начхать,царица вы                  или прачка!Тем более                с песен —                                 какой гонорар?!А стирка —                    в семью копейка.А даром              немного дарит гора:лишь воду —                      поди,                                попей-ка! —Взъярилась царица,                                к кинжалу рука.Козой,           из берданки ударенной.Но я ей             по-своему,                              вы ж знаете как —под ручку…                   любезно…                                    — Сударыня!Чего кипятитесь,                            как паровоз?Мы       общей лирики лента.Я знаю давно вас,                             мне                                    много про васговаривал                  некий Лермонтов.Он клялся,                  что страстью                                        и равных нет…Таким мне                   мерещился образ твой.Любви я заждался,                              мне 30 лет.Полюбим друг друга.                                  Попросту.Да так,            чтоб скала                              распостелилась в пух.От черта скраду                           и от бога я!Ну что тебе Демон?                              Фантазия!                                              Дух!К тому ж староват —                                   мифология.Не кинь меня в пропасть,                                         будь добра.От этой ли                  струшу боли я?Мне       даже                пиджак не жаль ободрать,а грудь и бока —                            тем более.Отсюда             дашь                      хороший удар —и в Терек                замертво треснется.В Москве                больнее спускают…                                                куда!ступеньки считаешь —                                      лестница.Я кончил,                и дело мое сторона.И пусть,              озверев от помарок,про это             пишет себе Пастернак,А мы…             соглашайся, Тамара!История дальше                          уже не для книг.Я скромный,                     и я                            бастую.Сам Демон слетел,                              подслушал,                                                 и сник,и скрылся,                  смердя                               впустую.К нам Лермонтов сходит,                                         презрев временаСияет —               «Счастливая парочка!»Люблю я гостей.                            Бутылку вина!Налей гусару, Тамарочка!

1924

Еду

Билет —              щелк.                        Щека —                                     чмок.Свисток —                  и рванулись туда мыкуда,         как сельди,                           в сети чулокплывут            кругосветные дамы.Сегодня приедет —                               уродом-урод,а завтра —                  узнать посмейте-ка:в одно           разубран                          и город и рот —помады,             огней косметика.Веселых              тянет в эту вот даль.В Париже грустить?                                Едва ли!В Париже                площадь                              и та Этуаль,а звезды —                  так сплошь этуали.Засвистывай,                      трись,                                 врезайся и режьсквозь Льежи                      и об Брюссели.Но нож            и Париж,                           и Брюссель,                                              и Льеж —тому,         кто, как я, обрусели.Сейчас бы                 в сани                            с ногами —в снегу,             как в газетном листе б…Свисти,             заноси снегамименя,          прихерсонская степь…Вечер,           поле,                    огоньки,дальняя дорога,—сердце рвется от тоски,а в груди —                    тревога.Эх, раз,             еще раз,стих — в пляс.Эх, раз,             еще раз,рифм хряск.Эх, раз,             еще раз,еще много, много раз…Люди         разных стран и рас,копая порядков грядки,увидев,            как я                     себя протряс,скажут:             в лихорадке.

1925

Прощание

Кафе

Обыкновенно                      мы говорим:все дороги                 приводят в Рим.Не так           у монпарнасца.Готов поклясться.И Рем          и Ромул,                        и Ремул и Ромв «Ротонду» придут                              или в «Дом»[7],В кафе           идут                   по сотням дорог,плывут            по бульварной реке.Вплываю и я:                      «Garcon,                                    un grogamericain!»[8]Сначала              слова                        и губы                        и скулыкафейный гомон сливал.Но вот           пошли                      вылупляться из гулаи лепятся                фразой                             слова.«Тут        проходил                        Маяковский давеча,хромой —                 не видали рази?» —«А с кем он шел?» —                                 «С Николай Николаичем»,—«С каким?» —                       «Да с великим князем!»«С великим князем?                                Будет врать!Он кругл              и лыс,                        как ладонь.Чекист он,                 послан сюда                                      взорвать…» —«Кого?» —                «Буа-дю-Булонь[9].Езжай, мол, Мишка…»                                    Другой поправил:«Вы врете,                 противно слушать!Совсем и не Мишка он,                                      а Павел.Бывало сядем —                            Павлуша! —a тут же              его, супруга,                                   княжна,брюнетка,                 лет под тридцать…» —«Чья?         Маяковского?                                Он не женат».—«Женат —                 и на императрице».—«На ком?               Ее же расстреляли…» —                                                     «И онповерил…                 Сделайте милость!Ее ж Маяковский спас                                    за трильон!Она же ж                омолодилась!»Благоразумный голос:                                   «Да нет,вы врете —                   Маяковский — поэт».—«Ну да,—               вмешалось двое саврасов,—в конце              семнадцатого годав Москве               чекой конфискован Некрасови весь           Маяковскому отдан.Вы думаете —                        сам он?                                     Сбондил до иот —весь стих,                 с запятыми,                                     скраден.Достанет Некрасова                                 и продает —червонцев по десять                                 на день».Где вы,            свахи?                        Подымись, Агафья!Предлагается                      жених невиданный.Видано ль,                  чтоб человек                                        с такою биографиейбыл бы холост                       и старел невыданный?!Париж,            тебе ль,                        столице столетий,к лицу            эмигрантская нудь?Смахни             за ушми                            эмигрантские сплетни.Провинция! —                        не продохнуть. —Я вышел               в раздумье —                                      черт его знает!Отплюнулся —                        тьфу напасть!Дыра         в ушах                     не у всех сквозная —другому             может запасть!Слушайте, читатели,                                  когда прочтете,что с Черчиллем                           Маяковский                                                дружбу вертитили       что женился я                               на кулиджевской тете,то, покорнейше прошу,—                                         не верьте.

1925