Александр Перфильев - Стихи Страница 10

Русь

Поля, поля, ухабы, косогоры,Реченка, глубиной в пол-колеса,И неба серого печальные просторы,И сумрачно спокойные леса.

Туман рассветный, бледно лиловатый,В нем окуналась медная луна, —И эта не закутанная ватой,А внутренняя тишина.

У хутора лохматая собакаХрипя, пролает в сумрачную темь…Так, Русь моя, тобой облаян всякий,А после ты ласкаешься ко всем.

И я тобою был, как все, облаян,И я тобой обласкан тоже был…Но я нигде не видел лучше краяИ я нигде тебя не позабыл…

«На свете нет чужих небес…»

На свете нет чужих небес,Чужих лесов, полей и злаков,Для тех, кто верит в мир чудесВесь мир чудесно одинаков.

Пусть здесь береза и сосна,А там — банановые рощи,Но там и тут — любовь одна,И чем сильней она — тем проще…

И никогда в стране чужойСовсем чужими мы не будем,Раз мы туда несем с собойВ душе любовь и нежность к людям.

Я тем Руси не изменил,Что колесил по странам всяким,И женщин радостно любил,Писал стихи, и пел и плакал.

И здесь, как прежде, я пою,Мир прославляя беспредельный,Но в сердце родину моюНошу с собой, как крест нательный.

«А ветер снова ходит, ходит…»

А ветер снова ходит, ходит,Свершая старый дальний круг,По волосам моим проводитНезримой лаской сотен рук.

Его касания знакомыСвежи и радостны тому,Кто долго, долго не был дома,И даже путь забыл к нему.

Приходит с севера бесстрашныйИ вновь на север устремлен,Обратный путь его всегдашнейПечалью нашей опален.

Я тоже дома долго не жил,И ветер северный люблю,Но взлет его, простой и свежийСвоей тоской не опалю.

Давно все песни отзвучалиИ все дороги не нужны.Давно я острый меч печалиВложил в молчания ножны.

Святой Егорий

Здесь в комнате — герани и азалииИ весь уклад мещанской простоты,А за окном вдали заката зарево,И шелестят прибрежные кусты.

Часы на стенке хриплые, старинныеОпределяют срок нехитрых дел.А дни такие медленные, длинные,Чтоб все хозяин вовремя успел.

Лик Божьей Матери с мечтой во взореНаписан тонко ласковой рукой,А вот на сивом мерине — Егорий,И шея мерина, как надлежит, дугой…

И змей, копьем пронзенный, добродушен,По мирным дням — скорей зеленый змей,Он распростерт в ногах, совсем послушен,И пасть раскрытая нам говорит: не пей…

Какие ж мужику враги страшнее,Когда страда: покос и летний зной?А за рекой гармонь по воле змеяПьяным-пьяна смущает мой покой.

«Здесь все как встарь — уклад чудесный, древний…»

Здесь все как встарь — уклад чудесный, древний:С утра работают, а ввечеру поют…Газетку мужики мусолят всей деревней,А после на цыгарки разорвут.

Снимают шапку перед городскими,И издали кивают головой…Да, городские, плохи шутки с ними,А вдруг опять вернулся становой?

А в праздники гулянье и раздольеНа толоке у местного туза…Напьются браги и берутся в кольяИз-за худого картуза…

Истошно так же причитают бабы,На свадьбу едут или на погост.А на дорогах те же все ухабы,И от телег плохой дыбится мост.

И девки за рекою голосисты,Но не понять — веселье или плач…А по утрам луга, как встарь, росистыИ так же ярок алых зорь кумач.

«И приходит тоска по ночам…»

И приходит тоска по ночам,Как на кладбище в черной одежде,И размеренно в сердце стуча,Говорит о случившемся прежде.О каких то ненужных делах,Допотопных и в мусор зарытых,И о чувствах, сожженных дотла,И бесследно, навеки забытых.Так приходит она по ночам,Как на кладбище — в черной одежде,И настойчиво в сердце стуча,Говорит о случившемся прежде.О засохших цветах,О ненужных мечтах,О надеждах, надеждах, надеждах.Подожди. Не стучи. Замолчи.Я ведь знаю, что ты не тоска, а невроз —Крепкий чай, папиросы, в кровати неловкие позы —И исчерпан вопрос.Ведь рожденья великих идейИ таланты и муки людейЭто тоже — сплошные неврозы?Но тоска мне садится на грудь,И смеясь говорит: не забудь,В детстве сердце здоровое было,Все равно я к тебе приходила.Что ж на это могу я ответить?Да, тоска, это верно, прости,Дай спокойно глаза завести,Чтоб на утро открыть их и встретитьНе кляня, не томясь, не ругая,Никого, ничего не желая,Ни о ком, ни о чем не мечтая,Не твою одинокую тень,А белесый, курносый, мигренью отравленный день.И приходит тоска по ночам,Как на кладбище — в черной одежде,И настойчиво в сердце стучаГоворит о случившемся прежде…Ах, не мучай тоска, а прости —Дай навеки глаза завести.

«Я сегодня душою не светел…»

Я сегодня душою не светел,Ничего не хочу и томлюсь:Это — северо-западный ветер,От которого холод и грусть.

Это то, что порой выплываетИз глубоких душевных озер,Это то, от чего не спасаютНи любовь, ни друзья, ни простор…

Точно жизнью пройдя, не заметилНи тепла, ни цветов, ни сердец…Это — северо-западный ветер,Это холод, разлука, конец.

«Так они уходят постепенно…»

Ирине

Так они уходят постепенно —Женщины, и страсти и мечты.Только ты со мною неизменно,Ласковая и родная — ты.

Мы давно не любим так, как надо,И давно друг другу не горим,Но одна ты — верная отрада,Остальное — дым.

Так они уходят в этом дыме,За кулисы прошлого скользя.И того, что пережито с ними,Ни запомнить, ни забыть нельзя.

Только те, которых не ревнуют,И которым не дарят мечты,В смертный час придут и поцелуютЗаостренные черты.

«Я люблю порывисто и звонко…»

Я люблю порывисто и звонко,Как же можно иначе любить?Я б хотел иметь от вас ребенка,Чтобы нас обоих повторить…

Был бы он веселый, сероглазый,Песни пел и водку пил,Ревновал, как я, и безобразил,Так, как вы, уйдя в себя, грустил…

Так, как мы, он рано б утомилсяИ поник кудрявой головой…Неужели вам он не приснился,Сероглазый, ясный — ваш и мой?

«В этом тихом краю, блуждая по бедным нивам…»

В этом тихом краю, блуждая по бедным нивам,Так, по межам, без дорог, наугадЯ чувствую себя немного потерянным, маленьким и счастливымКак будто нашел забытое кем-то много веков назад…Здесь солнце и ветер, травы и птицы,И тихая грусть повсюду, где ни блуждай…И кажется, вот толкнешь — и что-то может разлиться,И что-то может разбиться и грусть потечет через край.А тихие зори, а смиренные эти закаты —Румяные иноки в синем небесном скиту…Да, я помню, я был здесь когда-то и сердце свое запряталИ может быть, может быть снова его в тишине обрету…

В Иванов вечер