Алексей Толстой - Том 1. Стихотворения Страница 10

1840-е годы

«Ты знаешь край, где все обильем дышит…»*

Ты знаешь край, где все обильем дышит,Где реки льются чище серебра,Где ветерок степной ковыль колышет,В вишневых рощах тонут хутора,Среди садов деревья гнутся долуИ до земли висит их плод тяжелый?

Шумя, тростник над озером трепещет,И чист, и тих, и ясен свод небес,Косарь поет, коса звенит и блещет,Вдоль берега стоит кудрявый лес,И к облакам, клубяся над водою,Бежит дымок синеющей струею?

Туда, туда всем сердцем я стремлюся,Туда, где сердцу было так легко,Где из цветов венок плетет Маруся,О старине поет слепой Грицко,И парубки, кружась на пожне гладкой,Взрывают пыль веселою присядкой!

Ты знаешь край, где нивы золотыеИспещрены лазурью васильков,Среди степей курган времен Батыя,Вдали стада пасущихся волов,Обозов скрып, ковры цветущей гречиИ вы, чубы — остатки славной Сечи?

Ты знаешь край, где утром в воскресенье,Когда росой подсолнечник блестит,Так звонко льется жаворонка пенье,Стада блеят, а колокол гудит,И в божий храм, увенчаны цветами,Идут казачки пестрыми толпами?

Ты помнишь ночь над спящею Украйной,Когда седой вставал с болота пар,Одет был мир и сумраком и тайной,Блистал над степью искрами стожар,И мнилось нам: через туман прозрачныйНесутся вновь Палей и Сагайдачный?

Ты знаешь край, где с Русью бились ляхи,Где столько тел лежало средь полей?Ты знаешь край, где некогда у плахиМазепу клял упрямый КочубейИ много где пролито крови славнойВ честь древних прав и веры православной?

Ты знаешь край, где Сейм печально водыМеж берегов осиротелых льет,Над ним дворца разрушенные своды,Густой травой давно заросший вход,Над дверью щит с гетманской булавою?..Туда, туда стремлюся я душою!

1840-е годы

Цыганские песни*

Из Индии дальнойНа Русь прилетев,Со степью печальнойИх свыкся напев,

Свободные звуки,Журча, потекли,И дышат разлукойОт лучшей земли.

Не знаю, оттуда льИх нега звучит,Но русская удальВ них бьет и кипит;

В них голос природы,В них гнева язык,В них детские годы,В них радости крик;

Желаний в них знойныйЯ вихрь узнаю,И отдых спокойныйВ счастливом краю,

Бенгальские розы,Свет южных лучей,Степные обозы,Полет журавлей,

И грозный шум сечи,И шепот струи,И тихие речи,Маруся, твои!

1840-e годы

«Ты помнишь ли, Мария…»*

Ты помнишь ли, Мария,Один старинный домИ липы вековыеНад дремлющим прудом?

Безмолвные аллеи,Заглохший, старый сад,В высокой галерееПортретов длинный ряд?

Ты помнишь ли, Мария,Вечерний небосклон,Равнины полевые,Села далекий звон?

За садом берег чистый,Спокойный бег реки,На ниве золотистойСтепные васильки?

И рощу, где впервыеБродили мы одни?Ты помнишь ли, Мария,Утраченные дни?

1840-е годы

Благовест

Среди дубравыБлестит крестамиХрам пятиглавыйС колоколами.

Их звон призывныйЧерез могилыГудит так дивноИ так уныло!

К себе он тянетНеодолимо,Зовет и манитОн в край родимый,

В край благодатный,Забытый мною, —И, непонятнойТомим тоскою,

Молюсь и каюсь я,И плачу снова,И отрекаюсь яОт дела злого;

Далеко странствуяМечтой чудесною,Через пространства яЛечу небесные,

И сердце радостноДрожит и тает,Пока звон благостныйНе замирает…

1840-e годы

«Шумит на дворе непогода…»

Шумит на дворе непогода,А в доме давно уже спят;К окошку, вздохнув, подхожу я —Чуть виден чернеющий сад;

На небе так темно, так темно,И звездочки нет ни одной;А в доме старинном так грустноСреди непогоды ночной!

Дождь бьет, барабаня, по крыше,Хрустальные люстры дрожат;За шкапом проворные мышиВ бумажных обоях шумят;

Они себе чуют раздолье:Как скоро хозяин умрет,Наследник покинет поместье,Где жил его доблестный род —

И дом навсегда запустеет,Заглохнут ступени травой…И думать об этом так грустноСреди непогоды ночной!..

1840-е годы

«Дождя отшумевшего капли…»

Дождя отшумевшего каплиТихонько по листьям текли,Тихонько шептались деревья,Кукушка кричала вдали.

Луна на меня из-за тучиСмотрела, как будто в слезах;Сидел я под кленом и думал,И думал о прежних годах.

Не знаю, была ли в те годыДуша непорочна моя?Но многому б я не поверил,Не сделал бы многого я.

Теперь же мне стали понятныОбман, и коварство, и зло,И многие светлые мыслиОдну за другой унесло.

Так думал о днях я минувших,О днях, когда был я добрей;А в листьях высокого кленаСидел надо мной соловей,

И пел он так нежно и страстно,Как будто хотел он сказать:«Утешься, не сетуй напрасно —То время вернется опять!»

1840-е годы

«Ой стоги, стоги…»*

Ой стоги, стоги,На лугу широком!Вас не перечесть,Не окинуть оком!

Ой стоги, стоги,В зеленом болоте,Стоя на часах,Что вы стережете?

«Добрый человек,Были мы цветами, —Покосили насОстрыми косами!

Раскидали насПосредине луга,Раскидали врозь,Дале друг от друга!

От лихих гостейНет нам обороны,На главах у насЧерные вороны!

На главах у нас,Затмевая звезды,Галок стая вьетПоганые гнезда!

Ой орел, орел,Наш отец далекий,Опустися к нам,Грозный, светлоокий!

Ой орел, орел,Внемли нашим стонам,Доле нас срамитьНе давай воронам!

Накажи скорейИх высокомерье,С неба в них ударь,Чтоб летели перья,

Чтоб летели врозь,Чтоб в степи широкойВетер их разнесДалеко, далеко!»

1840-е годы

«По гребле неровной и тряской…»*

По гребле неровной и тряской,Вдоль мокрых рыбачьих сетей,Дорожная едет коляска,Сижу я задумчиво в ней, —

Сижу и смотрю я дорогойНа серый и пасмурный день,На озера берег отлогий,На дальний дымок деревень.

По гребле, со взглядом угрюмым,Проходит оборванный жид,Из озера с пеной и шумомВода через греблю бежит.

Там мальчик играет на дудке,Забравшись в зеленый тростник;В испуге взлетевшие уткиНад озером подняли крик.

Близ мельницы старой и шаткойСидят на траве мужики;Телега с разбитой лошадкойЛениво подвозит мешки…

Мне кажется все так знакомо,Хоть не был я здесь никогда:И крыша далекого дома,И мальчик, и лес, и вода,

И мельницы говор унылый,И ветхое в поле гумно…Все это когда-то уж было,Но мною забыто давно.

Так точно ступала лошадка,Такие ж тащила мешки,Такие ж у мельницы шаткойСидели в траве мужики,

И так же шел жид бородатый,И так же шумела вода…Все это уж было когда-то,Но только не помню когда!

1840-e годы