Анатолий Гейнцельман - Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 2 Страница 10

2 ноября

НАРЫВ

На вселенной звездами усыпанном стяге Застывающий мечется труп,Эллиптической мира покорствуя тяге, – И на солнечный падает круп.

А на прахе земном распростерлась отчизна, Со вчерашнего утра мертвец,Но не много рыдает по мертвой на тризне Благородных сыновьих сердец.

Нет, как черви могильные въелись в нарывы Все зловонные бедных мощей,У покойницы требуя жизни счастливой И с курятиной свежею щей.

Ах, как страшно тому, кто не инок могучий, Кто не троицкий витязь Ослябль,Убежать бы! Не пустят свинцовые тучи, А воздушный разбился корабль!

Ах, взнестись бы опять по лазурной спирали На священном латинском крыле!Ухватиться б за вечности синие тали На несущемся в рай корабле!

4 ноября

ОЖЕРЕЛЬЯ МЕТЕЛИЦЫ

Раскрыли ставни. Нехотя в постелиЯ потянулся и открыл глаза:Мне снились раненые капители,Полуденные снились небеса.

А тут из-за окошечек тюремныхЗамашут голые черешен ветки,Свинец небес и ржавчина подземныхТеней мою осилуэтят клетку.

Закаплет с крыш, послышится в столовойИспуганный переворотный шепот, –И день в Бастилии начнется новый,И черных мыслей заклубится копоть.

Совсем не просыпаться лучше ныне,В годину лихолетья, лихоправья,В святыней унавоженной пустыне,Где озлобленность торжествует навья.

Но чудо за оконным переплетомЯ демиурговой увидел кисти:Жемчужно-голубым были налетомВоздухи крыты райских евхаристий,

И мраморных качались ожерелийНеисчислимые на ветвях низки,И блики адамантами горели,На тополей взвиваясь обелиски.

Фатой прелестнее весенней дваждыОсиротелый расцветился сад,Но этот цвет, увы, был пух лебяжий,Накинутый на мрачный палисад,

Но этот цвет, увы, был так холоден,Что мой восторг в кристаллы застывал,И мавзолеем вертоград ГосподенКазался, выглянувшим через вал

Кладбищенский полярного собора,Мечты хранящего застывший прах,Где я под ледяной аркадой скороВ безбрежность мраморный уставлю зрак.

Ах, камнем, камнем стать бы поскорееС крестом сложенными на грудь руками,В нависших ив ледяной галерееЗапорошенным северным Гаутами.

Ах, всё забыть! позор всего творенья!Кровавую нелепость бытия!Ах, белый лист начать бы сновиденьемДругого, полазурней, жития!

11 ноября

СТАНСЫ

Сверхъестественно зодчество мира,Объяснимого атома нет!С высочайшей вершины ПамираТолько всплеском лихи кастаньетИ псалтыри трагичным аккордомТы ответ вдохновительный дашь,По вселенной лазурным фиордамНеобузданный правя чардаш.

Сверхъестественен свиток историйЕстества и планет и людей,Сверхъестественен род инфузорий,Как под прорубью царь Берендей.И последнего цветика столаНепостижна во веки веков,А у Божьего много престолаРасцветает духовных цветков!

Размахнись же смелее, как Гордий,И клубок рассечет лезвее,Голиаф зашатается гордый,Голиаф этот – знанье твое.Только мир семицветный ребенка,И на солнышке мыльный пузырь,И на курьих ножонках избенка –Заповедный души монастырь!

Будь же тайной и ты сокровенной,Не хоти ничего изъяснить,Но пряди неустанно вселеннойГолубую фантазии нить,А из нити сотки гобеленыДля священного храма мечтыУ хрустальной струи Ипокрены,Где в безбрежность уходят мосты.

13 ноября

ГРАВЮРА

Необозримые клавиатурыПолей точены из слоновой кости,Кой-где сереют жалкие конуры,Храм-пятиглавок, бедные погосты.

Свинцовый саван туго в диком полеВесь спеленал застывший горизонт,Кой-где в снегу, чернея, как бемоли,Торчит изодранных акаций зонт.

Без цели, без толку змеит дорога,Заметены порошами пути…Как жутко всё, как холодно-убого,Как некуда творящему идти.

Но степь беспутными вокруг покрыта,Как муравьи, они грызутся всюдуВокруг давно разбитого корыта,Антихристовому доверясь чуду.

И пишет кровь на снеговом хитонеПричудливые всюду арабески,И адских рук при каждом новом стонеСлышны в метелях радостные плески.

И столько всюду истого равенства,Свободы, братства, что скорей под гору бОт долгожданного бежать вселенстваДа по льду прямо головою в прорубь!

Но в самом центре горестной гравюрыБлагоухающий лежит оазис,И сторожат его с зубчатой турыРоланд, Ламанчский Дон-Кихот, Амадис.

Над ним лазурь сияет неизменно,Как голубой колодец, в нем весна,В нем в сонных травах вьется ИпокреныСребристо-шепотливая волна;

В нем кипарисы, митры черных пинийГлядят в зеркальные вокруг бассейны,В нем храм классически-певучих линий,Меж колоннад Эол в нем тиховейный;

В нем в тереме загадочном принцесса,Шелками вышивающая шарфы,Духовные турниры без эксцессовИ робкий шепот мелодичной арфы;

В нем сам Христос с оливой ГефсиманаЗадумчиво шагает по аллеям,Как по холстам червонным Тициана,Склоняясь к скромно никнущим лилеям.

Кто чрез метелицы пойдет завесуСо мной в мечты спасительный оазис?Кто вызовется охранять принцессу,Как Дон-Кихот, Роланд или Амадис?

14 ноября

КИПРИДА Элегия (1903)

Три дорийских колонны с углом архитраваНа полуденном солнце извека стоят,Опаленные тихо колышутся травыИ белеет отара смиренных ягнят.

Змиевидно промеж золотистого дрокаГолубое зерцало мерцает залива,И лепечет на взморьи со страстным сироккоСеребристая в камнях горячих олива.

Погруженный, как статуя, в тень канелюры,Изможденный стоит молодой пилигрим,Чрез угрюмые яви плетущийся буриВ осененный архангела куполом Рим.

На плечах его узких простая котомка,А в бессильных руках, как у женщины, посох,И звучит его голос усталый негромко,Надорвал он его на конечных вопросах.

И в предельно разверстых глазах, опьяненных,Как на эллинистических мумий портретах,Красота отражалась путей завершенных,Как полночное небо в зловещих стилетах.

С девяти уже лет он бездомной каликойОбручился с мечтой на вершине Ай-Петри,От полярного круга к Элладе ВеликойОн за дочерью шел неутешной Деметры;

С девяти уже лет он искал АфродитыОсвященные чистою грезой уста,И кружились вокруг колыбели харитыУ него фееликие ведь неспроста.

Но увидел Киприды безглавое телоВ сиракузском музее он только намедни, –И в душе его вдруг убежденье созрело,Что близки его огнепалящие бредни.

И над мраморным торсом, казалось, приветноНаклонилась головка богини к нему,И уста ее были жемчужная Этна.Позабыл он свинцовую сзади суму,

И отрепье плаща, и отекшие ноги,Православным поклоном почтил до землиПривидение Музы трагически-строгой, –И опять зашагал по юдольной пыли.

16 ноября

ДЕРВИШ

Вертись, дервиш,Вертись и пой:Ты рай узришьПеред собой!Вертись, дервиш,Вертись и пой:Слова – камышВ воде живой,Слова – родник,А твой языкВо рту – огонь!Ты борзый конь,Лишь захоти,Найдешь путиИ без путей,Ведь ты ничей!Закрой окно,В степи темно,Закрой и дверь,За нею зверь,За нею явь.Себе поставьАлтарь внутриИ воскури.Извне метель,Для гроба ель,Следы оковИ кровь, и кровь.В тебе весна,И не одна –Их миллион!Как скорпион,Когда огоньСо всех сторонТебя замкнет,Ты свой животГоразд убить,А жизни нитьЧерез рубежЮдольных межПеренестиВ алмазный сад,В руно вплестиНебесных стад…Вертись, дервиш,Вертись и пой!Слова – камышВ воде живой,Слова – родник,А твой языкВо рту – огонь!

17 ноября