Федор Сологуб - Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли Страница 10

«Не обращенный на себя…»

Не обращенный на себя,  Пустынный взор морей,Ты отражаешь, не любя,  В безбрежности твоей

И облака, и небеса,  И перелётных птиц.Какая мёртвая краса, –  Пустыня без границ!

И было время, – только ты,  Покорный всем ветрам,Не созерцая красоты,  Смотрел в предвечный храм.

Прошли века, и первый раз  В трепещущий эфирОткрылся робко чей-то глаз, –  И засиял весь мир.

«Воспоминанья, – заблужденья…»

Воспоминанья, – заблужденья,Ошибки, слёзы, преступленья,Тоска позорного паденья,Угар страстей и пьяный чад.Воспоминанья – горький яд!

Желанья, – тщетные желанья,Без торжества, без упованья,Одни безумные мечтанья,Пустых страстей угарный чад.В желаньях тот же горький яд!

«Мальчик спал, и ангел наклонился…»

Мальчик спал, и ангел наклонился  Над его лицом,Осенил его крылом, и скрылся  В небе голубом.

И проснулся мальчик. Было ясно  В чувствах у него.Сходит к нам порою не напрасно  С неба Божество.

Буйный демон мальчика смущает,  Распаляя кровь, –Но над ним спасительно сияет  Ангела любовь.

«Как настанет Страшный Суд…»

Как настанет Страшный Суд,Никого уж не спасутВоздыханья да молитвы.Видишь, демоны глядят, –Ждет расправы весь их ад,Словно волки – лютой битвы.

Быть и нам у них в когтях,Коль забудем Божий страх,На миру осуетимся,Убежим от Божьих паств,И сластьми житейских яствЧерез меру насладимся.

Не забудем же дорогВ Божий радостный чертог,В обиталище блаженных,И пойдём под Божий кровМы в толпе Его рабов,Терпеливых и смиренных.

«Не с кольцом ли обручальным…»

Не с кольцом ли обручальнымТы вошла в его покой?Загорись огнём прощальнымУ него над головой.

Словно капли воска, тая,С пожелтелого лицаСлёзы пусть падут, лобзаяЗолотой обвод кольца.

Как из дымного кадила,Ладан трепетной мольбыК Богу робко и унылоОт Его взойдёт рабы.

«Полночь, а не спится…»

Полночь, а не спится.Девочка боится,Плачет и томитсяСмертною тоской, –Рядом, за стеною,Гроб с её родною,С мамою родной.

Что ж, что воскресенье!Завтра погребенье,Свечи, ладан, пеньеНад её родной,И опустят в яму,И засыплют мамуЧёрною землёй.

«Мама, неужелиТы и в самом делеВ гробе, как в постели,Будешь долго спать?» –Девочка шептала.Вдруг над нею сталаС тихой речью мать:

«Не тужи, родная,Дочка дорогая, –Тихо умерла я,Мне отрадно спать.Поживи, – устанешь,И со мною станешьВместе почивать».

«Лживые двери твои безучастны…»

Лживые двери твои безучастны,Окна глухие в твоём терему,Внешние шумы и песни напрасны, –Им и к порогу не стать к твоему.

Как же ты там, за стеною ревнивой?Кто же беседу с тобою ведёт?Или с улыбкою робкой и лживойПризрак бессильный тебя стережёт?

«Задрожали…»

  Задрожали,  ЗасверкалиХоры солнечных лучей,  Замолчали  Все печалиУтомительных ночей.

  Над полями,  Над реками –Вереницы звонких птиц,  И тропами  Меж хлебамиХодят стаи небылиц.

«Вереницы мечтаний порочных…»

Вереницы мечтаний порочныхОзарили гнилые темницы:В озарении свеч полуночныхОбнажённые пляшут блудницы,

И в гремящем смятении трубном,С несказанным бесстыдством во взгляде,Потрясает сверкающим бубномСкоморох в лоскуточном наряде.

Высоко поднимая колени,Безобразные лешие лают,И не ищут скрывающей тени,И блудниц опьянелых ласкают.

И, внимая нестройному вою,Исхудалые узники плачут,И колотятся в дверь головою,И визжат, и хохочут, и скачут.

«Господи, имя звериное…»

Господи, имя звериноеТы на меня положил,Сердце мне дал голубиное,Кровь же мою распалил.

Дни мои в горьком томлении,Радости нет ни одной,Нет и услады в молении.Пламенный меч надо мной,

Меч беспощадного мстителя, –Над головою огонь.Нет мне в пустыне спасителя,И не уйти от погонь.

«В одеянии убогом…»

В одеянии убогом,По тропинкам, по дорогам,Покаянный труд подъяв,Без приюта я скитаюсь,Подаяньем я питаюсьДа корнями сочных трав.

Кто ни встретится со мною,Скажет всяк с усмешкой злою:«Эту жёлтую свечуДля чего с собой ты носишь?Что её давно не бросишь?»Поневоле я молчу.

Как сказать, что верю чуду,Что свечу беречь я буду,И смиренно буду ждать,Что сама она зажжётся,И Господня изольётсяНадо мною благодать!

«Тщетное томление моей жизни…»

Тщетное томление моей жизни,Ты возникло в недобрый час,Но власти не дам укоризне,  Доколе мой свет не угас.

Покорно всё в себя претворяю,Ни жизни, ни смерти не зову,Медленно каждый день умираю,  И всё ещё живу.

«Во мне мечты мои цветут…»

Во мне мечты мои цветут,Восходят, блещут и заходят,И тучи гневные несут,И бури грозные приводят.

Всё предстоящее – лишь тень,И всё мгновенно, всё забвенно, –Но где ж сияет вечный день,Какая тайна неизменна?

О чём мечтаю я землёй,Водой, огнём и небом ясным,Ночною быстрой тишиной,И днём медлительным, но страстным?

Один ли я томлюсь во всём,В томленьи вечно неутешном,Иль жизнь иная есть в ином,В блаженном Духе, или в грешном?

«Мы грех совершили тяжёлый…»

Мы грех совершили тяжёлый, –Владыке, горящему Змию,Над телом распутницы голойСлужили в ночи литургию.Кощунственны были моленья,Бесстыдные длились обряды,И тусклым огнём вожделеньяГорели смущённые взгляды.

О злая, о мрачная сила!В чаду богохульных куренийНе ты ли меня напоилаОтравой больных вдохновений?Не ты ль, простодушную веруСгубивши в томительном блуде,Сжигаешь зловонную серуВ нечистом и смрадном сосуде?

«Воздухом дольным дышать…»

Воздухом дольным дышать  Трудно и больно.Звёзды сияют опять.Как мне о них не мечтать!  Это невольно.

Лучших в пространство миров  Брошено много.Я к умиранью готов,И недосказанных слов  Смолкла тревога.

Здесь невозможно цвести  Чистому цвету.Тёмны земные пути,И невозможно идти  К вечному свету.

«Напрасно исчисляю годы…»

Напрасно исчисляю годы,Напрасно измеряю даль, –Просторы жизни и природыОбъемлет тусклая печаль.

Черты иные или те жеОпять горят в моём мозгу,И чаще ль смена их иль реже, –Всё быть свободным не могу.

«Я воскресенья не хочу…»