Анна Попова - Обыкновенная любовь Страница 10

Игорь Лозинский, как написали бы в старинном романе, обладал звучным именем, кое и составляло всё его достояние.

Впрочем, у него была крыша над головой — отгороженный шкафом уголок в родительской однокомнатной квартирке, был и кусок хлеба — семья из трёх человек худо-бедно кормилась на зарплату инженера и учительницы.

Во взрослую жизнь он вступил с красным дипломом юрфака местного вуза и амбициями, достойными шевалье д'Артаньяна. Преподаватель латыни, которому он прошлое лето напролёт помогал в строительстве дачи, в благодарность подыскал местечко в частной юридической консультации. Деньги не бог весть какие, да и перспективы близки к нулю, но для начала сойдёт, — решил Игорь — и превратился в юрисконсульта И.Н. Лозинского.

По его убеждению, вынесенному больше из книг, нежели из жизни, старушка Судьба давно исчерпала потенциал своей фантазии. Оно и к лучшему, сразу ясно, как надо действовать, чтобы не остаться в дураках, — так подумал господин юрисконсульт, выяснив, что хорошенькая пышечка на ярко-красной, прямо-таки игрушечной машинке — единственная дочка шефа. Игорь пока что плохо разбирался как в машинах, так и в девушках, но намерен был в кратчайшие сроки восполнить оба пробела в образовании. И при первой же возможности отрекомендовался белокурой хозяйке ярко-красной гламурной игрушки.

— Настасья, — назвалась хозяйка.

Почему вдруг «Настасья», простецкое «Настасья» вместо гордого «Анастасия» или душевного «Настя»? Этого Игорь тогда не понял. Не понимал и теперь, год спустя, хотя официально числился женихом мадемуазель Красновой, жил с ней под одной крышей, в элитной двухкомнатной квартире на двоих, и ездил по доверенности на ярко-красной машинке… впрочем, эту игрушку он сразу же после свадьбы собирался сменить на что-нибудь более подходящее его полу и статусу. «Настасья», — он называл невесту именем, от которого веяло не дорогими духами, а деревенским коровником. Настасья… Получше узнав свою суженую, Игорь вполне мог предположить, что она ничтоже сумняшеся уподобляет себя великолепной Настасье Кински. Он не раз ловил себя на мысли: ах, если бы Настасье Красновой хоть сотую долю внешнего обаяния ее звёздной тезки! Что же до нрава… Говорят, актрисы капризны. Настасья Краснова актрисой не была, она вообще никем не была, хотя в верхнем ящике её туалетного столика пылился диплом с отличием по специальности «Экономика и менеджмент». Однако умению будущей мадам Лозинской разыгрывать драмы могла бы позавидовать любая знаменитость. За те два месяца, что они были вместе, любящая невеста трижды возвращала жениха родителям, словно надеясь на исправление производственного брака. И ни разу не смогла внятно объяснить своему обеспокоенному отцу, из-за чего, собственно говоря, сыр-бор.

Возвращения домой, как легко догадаться, были отнюдь не триумфальными. Игорь старался прошмыгнуть по родному двору незамеченным — и так уже соседи проявляют ехидный интерес к его перемещениям по жизни.

Сегодня — не удалось.

Маргаритка осталась такой же, как была: тёмно-русые, наверное, никогда не крашеные, волосы уложены пучком в стиле ретро с помощью старомодных шпилек, а вот ногам шпилек явно недостает — в стоптанных туфлях без каблука Маргаритка едва-едва по плечо ему, а ведь он отнюдь не двухметровый богатырь.

Маргаритка как Маргаритка. Он никогда не видел её другой. Даже на выпускной вечер она пришла не в вечернем платье, а в строгом костюме, разве что волосы догадалась распустить… волосы у неё густые, до пояса, отблёскивают красивым рыжим. Любая бы гордилась, прически наводила — нормальные, вместо того чтобы бабусины пучочки крутить.

— Привет, Игорь.

Дальше должно было бы последовать традиционное: «Как дела?» При этом полагалось исподволь, но красноречиво поглядывать на его дорожную сумку. Но Маргаритка — это Маргаритка: принялась деловито выяснять, есть ли какой-нибудь закон, запрещающий ставить личные автомобили на детской игровой площадке.

— Представляешь, скоро уже в песочнице парковаться будут, а детей прогоняют, боятся за свои драгоценные авто!

Игорь улыбнулся нелепому предположению: ну кому придет в голову парковаться в песочнице! И спросил:

— А ты, случаем, не педагогический окончила?

— Педагогический, — спокойно, будто бы и не удивляясь его догадливости, отозвалась Маргаритка. — Ты ведь знаешь, я собиралась.

…Да, кажется, она говорила. Она всегда охотно делилась мыслями и мечтами с соседом по парте, в которого тайно была влюблена… то есть, думала, что — тайно. И на выпускном ждала приглашения на танец, по глазам было видно — ждала. Да только к чему эти прощальные танцы, когда впереди совсем другая жизнь?..

— А сейчас в школе работаю. В нашей. Учителем начальных классов.

И тут же, без всякого перехода:

— Слушай, а тебе котёнок не нужен? Я двух пристроила, один остался. Самый хорошенький, между прочим… Никогда не понимала, почему люди не любят чёрных кошек!

…Маргаритка. Она всегда была слишком серьёзной, чтобы звать её Ритой, и в то же время непосредственной — так и не доросла до Маргариты… Хотя теперь её, конечно же, именуют Маргаритой… как там по отчеству?..

У Маргаритки нет отца. То ли мать давным-давно развелась с ним, то ли вовсе не была замужем — этого никто не знает. Маргаритка всегда жила только с матерью, в однокомнатной квартирке, как две капли воды похожей на квартирку Лозинских. Придя однажды на день рождения к однокласснице, Игорь печально заключил: «Теперь я понимаю, что „Ирония судьбы“ — вот ни на столечко не вымысел…»

И кошки… у неё всегда были кошки…

— Ну так нужен или нет? — за рукав оттащила его от воспоминаний неугомонная Маргаритка.

— Что?

— Котёнок, спрашиваю, нужен? — она улыбнулась — наверное, его рассеянности. — Прехорошенький, Барсиком зовут.

— М-да, без затей. Боюсь, что нет. Я же с утра до вечера на работе, какие уж мне домашние животные.

— Очень зря. Не понимаешь ты, какое это счастье!.. Ладно, я побежала, мне ещё тетрадки проверять… Слушай, заходи завтра вечером на пирожки. Мама тесто дрожжевое поставила.

— Спасибо. Если получится.

Ни к чему не обязывающие слова. Фактически — вежливый отказ.

Но на следующий день Игорь зашел «на пирожки с котятами». Он уже и забыл, как вкусно готовит тётя Люба. Да только вот и котёнка уже пристроили, и поблагодарить хозяйку не удалось — тётя Люба очень некстати уехала ночевать на дачу к сестре… Или наоборот — кстати? Потому что Маргаритка до сих пор была в него влюблена.

На какой-то миг Игорь почувствовал себя героем книжки. Только бы сентиментальный роман не перерос в роман абсурда! И, остерегаясь этой безрадостной перспективы, юрисконсульт Лозинский сразу же расставил все акценты: женитьба на Маргаритке в его планы не входит, взаимные претензии — самая невероятная глупость в мире…

— Претензий не будет, — оборвала она на полуслове. И добавила тихонько:

— Я знаю, что ты моя судьба. На неделю, на месяц — но все-таки…

И эти обычные слова прозвучали как-то… нетривиально, что ли? И совсем не успокоили.

Он не претендовал на то, чтобы стать чьей-то судьбой, так далеко его амбиции не распространялись. Но определенно, Судьба в тот день подслушала Маргаритку — и вывела среднее арифметическое: они были вместе ровно две недели.

В один прекрасный вечер его увезла с работы ярко-красная машинка, похожая на ёлочную игрушку. И в маленькой, убого обставленной однушке его не дождались ни в этот вечер, ни в следующий…

А потом настал другой вечер, отнюдь не прекрасный: ему позвонила Маргаритка.

— Я долго думала и решила, что будет плохо… нечестно, если я тебе не скажу. У меня… то есть у нас, конечно же, у нас, будет ребенок…

Черт возьми, старушка Судьба действительно напрочь лишена фантазии! Бульварные романы — определенно её жанр!

— …сын.

Игорь практически ничего не знал о детях. И знать не желал. Но предположил, что если пол ребенка уже известен, значит, аборт делать поздновато…

— Я думал, что имею дело с взрослым, ответственным человеком, — сухо, с расстановкой проговорил он, чтобы не выдать растерянности. — Но если… если это можно исправить, я, конечно же, помогу деньгами…

Он вдруг понял, что почти слово в слово повторяет реплику злодея из сериала, которым его ежевечерне пытает Настасья.

— Исправить? Боже мой, Игорь, о чем ты говоришь? Это же такое счастье!

— В таком случае, хочу напомнить… — в конце коридора, как назло, замаячила знакомая фигура шефа. Игорь откашлялся, — … я должен напомнить об условиях договора.

— Не беспокойся, Игорь. Я понимаю. Всё в порядке.

— Да, я полагаю, в данном случае это наилучшая формулировка — по соглашению сторон…

Первые несколько дней Игорь был сам не свой — не мог поверить, что Маргаритка так легко отпустила его. Потом Настасья разыграла совершенно безобразную сцену из-за того, что дома не оказалось ни куска хлеба, и Игорь, сам того не ожидая, выдал: