Том 4. Поэмы, сказки - Александр Сергеевич Пушкин Страница 10

И брызжут хладные фонтаны;

Разостлан роскошью ковер;

На нем усталый хан ложится;

Прозрачный пар над ним клубится;

Потупя неги полный взор,

Прелестные, полунагие,

В заботе нежной и немой,

Вкруг хана девы молодые

Теснятся резвою толпой.

Над рыцарем иная машет

Ветвями молодых берез,

И жар от них душистый пашет;

Другая соком вешних роз

Усталы члены прохлаждает

И в ароматах потопляет

Темнокудрявые власы.

Восторгом витязь упоенный

Уже забыл Людмилы пленной

Недавно милые красы;

Томится сладостным желаньем;

Бродящий взор его блестит,

И, полный страстным ожиданьем,

Он тает сердцем, он горит.

 Но вот выходит он из бани.

Одетый в бархатные ткани,

В кругу прелестных дев, Ратмир

Садится за богатый пир.

Я не Омер: в стихах высоких

Он может воспевать один

Обеды греческих дружин

И звон, и пену чаш глубоких.

Милее, по следам Парни,

Мне славить лирою небрежной

И наготу в ночной тени,

И поцелуй любови нежной!

Луною замок озарен;

Я вижу терем отдаленный,

Где витязь томный, воспаленный

Вкушает одинокий сон;

Его чело, его ланиты

Мгновенным пламенем горят;

Его уста полуоткрыты

Лобзанье тайное манят;

Он страстно, медленно вздыхает,

Он видит их – и в пылком сне

Покровы к сердцу прижимает.

Но вот в глубокой тишине

Дверь отворилась; пол ревнивый

Скрыпит под ножкой торопливой,

И при серебряной луне

Мелькнула дева. Сны крылаты,

Сокройтесь, отлетите прочь!

Проснись – твоя настала ночь!

Проснися – дорог миг утраты!..

Она подходит, он лежит

И в сладострастной неге дремлет;

Покров его с одра скользит,

И жаркий пух чело объемлет.

В молчанье дева перед ним

Стоит недвижно, бездыханна,

Как лицемерная Диана10

Пред милым пастырем своим;

И вот она, на ложе хана

Коленом опершись одним,

Вздохнув, лицо к нему склоняет

С томленьем, с трепетом живым

И сон счастливца прерывает

Лобзаньем страстным и немым…

 Но, други, девственная лира

Умолкла под моей рукой;

Слабеет робкий голос мой –

Оставим юного Ратмира;

Не смею песней продолжать:

Руслан нас должен занимать,

Руслан, сей витязь беспримерный,

В душе герой, любовник верный.

Упорным боем утомлен,

Под богатырской головою

Он сладостный вкушает сон.

Но вот уж раннею зарею

Сияет тихий небосклон;

Всё ясно; утра луч игривый

Главы косматый лоб златит.

Руслан встает, и конь ретивый

Уж витязя стрелою мчит.

 И дни бегут; желтеют нивы;

С дерев спадает дряхлый лист;

В лесах осенний ветра свист

Певиц пернатых заглушает;

Тяжелый, пасмурный туман

Нагие холмы обвивает;

Зима приближилась – Руслан

Свой путь отважно продолжает

На дальный север; с каждым днем

Преграды новые встречает:

То бьется он с богатырем,

То с ведьмою, то с великаном,

То лунной ночью видит он,

Как будто сквозь волшебный сон,

Окружены седым туманом,

Русалки, тихо на ветвях

Качаясь, витязя младого

С улыбкой хитрой на устах

Манят, не говоря ни слова…

Но, тайным промыслом храним,

Бесстрашный витязь невредим;

В его душе желанье дремлет,

Он их не видит, им не внемлет,

Одна Людмила всюду с ним.

 Но между тем, никем не зрима,

От нападений колдуна

Волшебной шапкою хранима,

Что делает моя княжна,

Моя прекрасная Людмила?

Она, безмолвна и уныла,

Одна гуляет по садам,

О друге мыслит и вздыхает

Иль, волю дав своим мечтам,

К родимым киевским полям

В забвенье сердца улетает;

Отца и братьев обнимает,

Подружек видит молодых

И старых мамушек своих –

Забыты плен и разлученье!

Но вскоре бедная княжна

Свое теряет заблужденье

И вновь уныла и одна.

Рабы влюбленного злодея,

И день и ночь, сидеть не смея,

Меж тем по замку, по садам

Прелестной пленницы искали,

Метались, громко призывали,

Однако всё по пустякам.

Людмила ими забавлялась:

В волшебных рощах иногда

Без шапки вдруг она являлась

И кликала: «Сюда, сюда!»

И все бросались к ней толпою;

Но в сторону – незрима вдруг –

Она неслышною стопою

От хищных убегала рук.

Везде всечасно замечали

Ее минутные следы:

То позлащенные плоды

На шумных ветвях исчезали,

То капли ключевой воды

На луг измятый упадали:

Тогда наверно в замке знали,

Что пьет иль кушает княжна.

На ветвях кедра иль березы

Скрываясь по ночам, она

Минутного искала сна –

Но только проливала слезы,

Звала супруга и покой,

Томилась грустью и зевотой,

И редко, редко пред зарей,

Склонясь ко древу головой,

Дремала тонкою дремотой;

Едва редела ночи мгла,

Людмила к водопаду шла

Умыться хладною струею:

Сам карла утренней порою

Однажды видел из палат,

Как под невидимой рукою

Плескал и брызгал водопад.

С своей обычною тоскою

До новой ночи, здесь и там,

Она бродила по садам;

Нередко под вечер слыхали

Ее приятный голосок;

Нередко в рощах поднимали

Иль ею брошенный венок,

Или клочки персидской шали,

Или заплаканный платок.

 Жестокой страстью уязвленный,

Досадой, злобой омраченный,

Колдун решился наконец

Поймать Людмилу непременно.

Так Лемноса хромой кузнец11,

Прияв супружеский венец

Из рук прелестной Цитереи,

Раскинул сеть ее красам,

Открыв насмешливым богам

Киприды нежные затеи…

 Скучая, бедная княжна

В прохладе мраморной беседки

Сидела тихо близ окна

И сквозь колеблемые ветки

Смотрела на цветущий луг.

Вдруг слышит – кличут: «Милый друг!» –

И видит верного Руслана.