О чём поёт русский. Гражданская лирика - Валерий Белов Страница 10

Япончик) — один из самых влиятельных криминальных авторитетов СССР в 70-е годы, коронованный вор в законе, лидер нескольких организованных преступных групп как в России, так и в Америке. Мечтал тихо умереть на родине, но его расстреляли на выходе из ресторана особым способом, означавшим месть.

С Горбачовского пинка — Ускорения

Коренные в мир пришли изменения.

С грязи в князи и обратно товарищи

Обрели себе другое пристанище.

Навели порядок в Думе япончики,

И присвоили себе полномочия

Перекраивать законы и кодексы,

От всесилья чуть не лопнут от гордости.

Принимают подношения пачками

От чиновников, китайских болванчиков,

Что по сущности своей дебилоиды,

В послушании зато монголоидны.

Позабытое давно — Кушать подано —

Возрождается в сознанье у подданых.

Веси ближние и дальневосточные

Демографией весьма озабочены.

Что наступят времена окаянные

Да так быстро, кто же ведал заранее?

Что придёт беда не гостьей непрошенной,

А окажется своей, доморощенной…

Да, проблема налицо — повылазило

Из щелей, сплошь на лицо узкоглазые…

Не понять, кто по родне, кто с похмелья, но

У всех общее одно — безземельные.

Волей высшею властей обездолены,

Не бомжи и не бичи — а голь-моль они,

Не приезжая братва, люди здешние

От безделья, как ботва, пожелтевшие.

Из родного куреня с корнем выдраны,

Чтоб пустырь в аренду сдать вместе с выгоном

Не для выпаса скота — под имение

Тем, кто денег нарубил и все зеленью.

Им людишки не нужны никудышние,

Что по новым временам стали лишними.

А народу, что обобран без жалости,

Водку пить аж до цветов побежалости.

Нынче девушкам в сомненьях не мучаться,

Выбирая себе в жизни попутчика

Между рожею родной и китайскою —

Всё одно житуха будет не райская,

В услужении ходить при Япончиках..

А зелёный змий не лучше дракончика…

Так становится в стране без полония

Доминирующим тип монголоидный.

И кому потом предъявишь претензию,

Что в юанях выдавать будут пенсию?

Самому мне верить в это не хочется,

А другого что нам ждать при Япончиках?

2011

Сказка о нашей жизни

— Папа, расскажи мне на ночь сказку,

Под неё с тобою мы уснём…

— Закрывай, тогда, сынуля, глазки,

И послушай как мы заживём.

Завтра я приду с работы трезвый,

Маме я куплю большой букет,

Чтобы ты объездил всю окресность,

Подарю тебе велосипед.

Поднимаясь лихо на пригорок,

Будешь ты педалями крутить.

Огороженных гектаров и заборов

На своём не встретишь ты пути.

Не в пример тому как вы орёте,

В незагубленном березняке

Ты услышишь — девушки и тёти

Будут петь на русском языке.

Мы пойдём на прудик, рядом сядем,

Станем там карасиков тягать,

Никакие в униформе дяди,

С нас не будут деньги вымогать.

По домам разъедутся из Раши

Те, кто наши дворики метут,

В их горах заблудшие барашки

Вновь своих хозяев обретут.

Русью станут звать державу нашу…

У таких чудес одна беда —

Сказка это то, что было раньше

И уже не будет никогда.

Да будет жив пророк

Да будет жив пророк, чей глас не слаб,

Ложь власть имущего готов он выжечь лавой.

И зябко ёжится опущенный завлаб,

Допущенный до управления державой.

Да будет жив имеющий сказать,

А не чужое указание озвучить.

Кто не гнушается визжать и зад лизать

Не озадачится своею долей сучьей.

Не то — пророк… О мерзости молчать

Не может он, когда внутри вулкан клокочет,

Слюною брызжет рот, бьёт в голову моча,

Бежит он немоты своей и многоточий.

Предвидя неизбежный свой конец,

Глас вопиющего спасается в пустыне.

В отечестве своём провидец не жилец,

Но смысла прозябать не видит на чужбине.

В стенаньях за родимый окоём

Он чаще не мудрец, а просто неврастеник…

Да будет жив пророк в отечестве своём! —

Всё лучше чей-то глас, чем мерзость запустения.

Хочешь мира — готовься к войне

Хочешь мира — готовься к войне!

Эта истина век непреложна,

Хоть понять её вовсе несложно,

Что тогда в ней не нравилось мне?

Или может с советских времён,

Я страною своей не гордился?

Иль когда в институте учился,

Избежал я армейских погон?

В меня молотом вбил комсомол

Отвращенье ко всяческим блокам,

Говоря — ты не ястреб, а сокол,

Хотя был я лишь гол, как сокОл.

Двадцать третье тогда февраля

Власти праздиком не назначали,

Только в рупор с трибуны кричали,

Что священна родная земля.

Мы не бились как рыба об лёд

И не верили в разные сказки,

Но гордились за остров Даманский,

Отразивший китайский налёт.

Не спасли нас ни «Тополь», ни «Град»,

Ведь у власти предатели были

И страну изнутри развалили.

Не помог Неизвестный солдат.

Где былинные богатыри,

Что спасут край родной от бесчестья?

Или нам олигархов поместья,

Что подростку прыщи и угри?

Как отпор дать заморской шпане?

Как страну возвратить нам обратно?

И звучит по России набатом:

Хочешь мира — готовься к войне!

Хочешь мира, готовься к войне.

Тот, кто это считает химерой,

Пребывая рабом на галере,

Пожалеет об этом втройне.

Очень плохо, когда не успеть,

А война неизбежно случится —

Победить тогда нужно, сплотиться

И к грядущей готовиться впредь.

Вирус бродит по Европе

Вирус бродит по Европе,

Это штамм капитализма.

И уж загнана нам в попу

Очистительная клизма.

Той болезни метастазы

Выжечь прочь калёной сталью

Вместе с собственной заразой

Нам помог бы новый Сталин.

С этой скверной не напрасно

Мы воюем до упада —

Дежавю дождёмся Маркса,

А вот Ленина не надо…

Много в людях накопилось

Злобы античеловечной,

И боюсь, в них этот вирус

Инфицирован навечно.

Дошёл ты в этой жизни до предела

Дошёл ты в этой жизни до предела,

Гнить на чужбине — твой удел таков,

А умирать тебе, как всем, хотелось

Вблизи тебя взрастивших берегов.

Намерения лучшие благие

В жизнь воплотил ты вовсе не за тем,

Чтоб после попрошайку-ностальгию

Гнать от себя, не ведая проблем.

Назвал себя ты мира гражданином,

За прошлое не чувствуя вины,

Букетом возомнил себя жасмина,

Кому уже и корни не нужны.

Смывая с рук следы от перегноя,

Оправдывая выбранный свой путь,

Представился ты жертвенным героем,

Чтобы себя и прочих обмануть.

Пути же Бога неисповедимы.

Где умереть — особый интерес.

Не