Игорь Шкляревский - Дозорная ветка. Стихи и переводы Страница 11

«Где-то с молнией ссорится гром…»

Где-то с молнией ссорится гром,а девчушка домой не успелаи стоит под стрехой с пареньком,небольшенькая, зябкая, в белом…

Их тропинка кружила в лугах,или житом дорога петляла,—дымка счастья осталась в глазах,в черных косах иглица застряла…

Ночь над ними висит тяжело,кувыркаются молнии грозно —все равно им легко и светло,никогда им не росно, не поздно!

Здравствуй, юность… Начни — подпою!Хорошо, что ты плащ не надела.Хорошо, что ты в хату моюхоть на время дождя залетела!

«Только день отсверкал за холмами…»

Только день отсверкал за холмами,ветер жито нагнул до земли,и гроза так плеснула крылами,словно воды на землю пошли!

И когда отделился огромныйсколок неба с грядою берез,бор предстал предо мной,   незнакомый,будто только сквозь камень пророс!

Анатолий Велюгин

«Опять дремотно ополь зазвенела…»

Опять дремотно ополь зазвенела,на тротуарах лето заржавело.А в синеве   над вышками,      над реками —журавлиный реквием.

С веселой грустью опадайте, листьязабронзовелых календарных истин.Пускай пронзит не сырость и не утлостьи осень —   юность!

За строгой чернотой депо и фабрикв сквозном просторе   свежий запах яблок,хотя скорбит   над вышками,   над реками —журавлиный реквием.

Летописцу лесного фронта

Невыносим рыбацкий зуд,слепит и жжет росинка.Но не смолкает «ундервуд» —трофейная машинка.

Диктуют грозы сквозь окно,хотя свое про танкиотбарабанила давноона в штабной землянке.

Сменила строгий стиль и лад,изведала немало,и жизнь и смерть под гул блокадсурово отстучала.

Ты помнишь топкую постель,ведь в ней друзья уснули.Стучит машинка!Буквы к ней летят, как наши пули.

Не надо загонять в размерпечаль болотных чаек.И гонит летний сонм химервойны живой печатник.

Простроченная тишина.И стол как поле боя.И ноет сердце дотемна,заходится от боли!

Печура

У надгробья две ракитыголовы склонили.Здесь две девочки убиты.Спят в одной могиле.Грустный камень на обрыве,ты один — свидетель,как оплаканы роднымив сорок третьем дети.Люди, слушайте, смотрите,не случится чудо.Крик не смолкнет на граните:«Их убил Печура!»

По какой земле гуляетэтот гад, наглея.Даже камень проклинаетполицая-зверя!Может, он удрал за море:принимайте гостя.Сколько лет седое гореплачет на погосте:«Ой, ракиты, не шумите,не случится чудо.Моих дочек не будите».Их убил Печура.

Алексей Пысин

Паром

Левый берег покатый.Правый берег крутой.Пахнет сеном и мятойи вчерашней ухой.

На крутом перекатезвонко выстрелил сом.На блестящем канатеповели мы паром.

И телегу с мешками,и коня,и гармонь.Трос дрожит под руками.Обжигает ладонь.

На паром наш пловучийтянем берег в стогах,тянем сонные кручи,тянем даль в облаках.

Кто домой, кто к невесте,кто от тещи бегом.Рейсов сто или двестиза день сделал паром.

Весь лохматый и сонный,вышел вечер на луг.На канат раскаленныйс кручи глянул я вдруг —

от зари он червонныйиль нагрелся от рук?

«На родину тропинка…»

На родину тропинка,что нитка без узла.Был камень у села.Безногий бог каменьев.

Покатый, рыжеватыйвалун на сотни тонн.Куда скатился он,где канул он бесследно?

Печалиться не надооб этом камне, брат.Ты столько знал утрат,что камень тот — песчинка…

«Забыто многое в пути …»

Забыто многое в пути,—избыто, сметено и смыто.Мне в жито хочется войти.Мне кажется, что вечность — жито.

Возьму шершавый колосокна чутком проводе соломы,и ты уже не так далек,мой предок — пахарь незнакомый.

Жней неизвестных голоса,как море, выплеснет волноюживого хлеба полоса,звенящая передо мною…

Здесь дозревают в дождь и в знойростки надежд и дней суровых,гудит нетленный провод мой,как связь былых времен и новых.

Пусть даль дозреет — широка!Пусть сохнут на корню печали.И к зернам тянется рука,чтоб нас потомки услыхали…

«Осенний лес, осенний лес…»

Осенний лес, осенний лес,бездомный свет сквозных рябин.Все выше по березе дятел лез.И я в лесу осеннем был один.

Зачем, зачем я приходил сюда?Под звон дубов, под синий хвойный дым,какую думу думал вместе с ним,как будто на двоих у нас одна беда.

А листопад, листая жизнь мою,стелив дорогу будущей весне.Сказал бы дятлу, как тебя люблю.Сказал бы дятлу, как бездомно мне.

Но одинокий собеседник мойвыстукивал, выслушивал свой бор.Здесь столько сосен с грустной немотой,что ни к чему мой грустный разговор.

«Еще не кончилась дорога…»

Еще не кончилась дорогак сердцам и радостям земным.Не покидай меня, тревога,будь светлым спутником моим.

Как дождь и засуху по листьямкогда-то видел предок мой,дай распознать в толпе по лицам,кто с радостью,   а кто с бедой.Чтоб без расчета и без платыобнять того,   кто друг и брат.Есть очень горькие утраты.Я тоже в чем-то виноват.Сегодня были б мы намногои веселее,   и добрей,когда б мы уважали боганичуть не больше, чем людей.Не каюсь и в былом не роюсь.Ведь и себя я не берег.Мой бог — моя живая совестьпред далью будущих дорог.

Минута молчания

Наше время считают деревья,что взросли на священной золе.И в минуту большого доверьявспоминаем мы тех, кто в земле.Под кореньями, под молочаеместь у каждого кто-то родной.«Так почтим их   минутой      молчанья…»Так молчат берега над водой.

Между нами поток быстротечныйс мотыльками, стволами берез,с первым криком, теплом человечьимдо последнего вздоха… до звезд…

Знаю, — вечность, холодная, тихая,никому никого не вернет.Только в соснах часы твои тикаюти кукушка кукует-поет…

«Возникни, новый день, началом новым…»

Возникни, новый день, началом новым.С далекой, заповедной чистотой,с забытой песней, с холодком сосновым,и юный мир открой передо мной.

Травой и лесом обросла дорога.Травой и лесом вызрела в тиши.Но знаю я — ни грусть, ни боль душине возвратят, не возвратят былого.

С вершины лет, когда-то с боем взятой,я в душу, словно в озеро, гляжу,но забытья и тишины закатнойв железный век у жизни не прошу.

Беру с собой нелегкие дороги.Следы страданий, что остались там…Беру с собой бессонные тревоги,а юный свет я юным передам.

Сергей Граховский