Эдуард Асадов - Лирика (сборник) Страница 11

Итог

Да, вы со мною были нечестны.Вы предали меня. И, может статься,Не стоило бы долго разбираться,Нужны вы мне теперь иль не нужны.

Нет, я не жажду никакой расплаты!И, как ни жгут минувшего следы,Будь предо мной вы только виноваты,То это было б полбеды.

Но вы, с душой недоброю своей,Всего скорее, даже не увидели,Что вслед за мною ни за что обиделиСовсем для вас неведомых людей.

Всех тех, кому я после встречи с вами,Как, может быть, они ни хороши,Отвечу не сердечными словами,А горьким недоверием души.

Женский секрет

У женщин недолго живут секреты.Что правда, то правда. Но есть секрет,Где женщина тверже алмаза. Это:Сколько женщине лет?!

Она охотней пройдет сквозь пламяИль ступит ногою на хрупкий лед,Скорее в клетку войдет со львами,Чем возраст свой правильно назовет.

И если задумал бы, может статься,Даже лукавейший СатанаВ возрасте женщины разобраться,То плюнул и начал бы заикаться.Картина была бы всегда одна:

В розовой юности между женщинойИ возрастом разных ее бумагНету ни щелки, ни даже трещины.Все одинаково, – шаг в шаг.

Затем происходит процесс такой(Нет, нет же! Совсем без ее старания):Вдруг появляется «отставание»,Так сказать, «маленький разнобой».

Паспорт все так же идет вперед,А женщину вроде вперед не тянет:То на год от паспорта отстает,А то переждет и на два отстанет…

И надо сказать, что в таком путиОна все больше преуспевает.И где-то годам уже к тридцати,Смотришь, трех лет уже не найти,Ну словно бы ветром их выметает.

И тут, конечно же, не поможетС любыми цифрами разговор.Самый дотошнейший ревизорУмрет, а найти ничего не сможет!

А дальше ни сердце и ни рукаСовсем уж от скупости не страдают.И вот годам уже к сорокаЦелых пять лет, хохотнув слегка,Загадочным образом исчезают…

Сорок! Таинственная черта.Тут всякий обычный подсчет кончается,Ибо какие б ни шли года,Но только женщине никогдаБольше, чем сорок, не исполняется!

Пусть время куда-то вперед стремитсяИ паспорт, сутулясь, бредет во тьму,Женщине все это ни к чему.Женщине будет всегда «за тридцать».

И, веруя в вечный пожар весны,Женщины в битвах не отступают.«Техника» нынче вокруг такая,Что ни морщинки, ни седины!

И я никакой не анкетой мерюУ женщин прожитые года.Бумажки – сущая ерунда,Я женской душе и поступкам верю.

Женщины долго еще хороши,В то время как цифры бледнеют раньше.Паспорт, конечно, намного старше,Ибо у паспорта нет души.

А если вдруг кто-то, хотя б тайком,Скажет, что может увянуть женщина,Плюньте в глаза ему, дайте затрещинуИ назовите клеветником!

Кольца и руки

На правой руке золотое кольцоУверенно смотрит людям в лицо.Пусть не всегда и счастливое,Но все равно горделивое.

Кольцо это выше других колецИ тайных волнений чужих сердец.Оно-то отнюдь не тайное,А прочное, обручальное!

Чудо свершается и с рукой:Рука будто стала совсем другой,Отныне она спокойная,Замужняя и достойная.

А если, пресытившись иногда,Рука вдруг потянется «не туда»,Ну что ж, горевать не стоит,Кольцо от молвы прикроет.

Видать, для такой вот руки кольцоК благам единственное крыльцо,Ибо рука та праваяС ним и в неправде правая.

На левой руке золотое кольцоНе так горделиво глядит в лицо.Оно скорее печальное,Как бывшее обручальное.

И женская грустная эта рукаТиха, как заброшенная река:Ни мелкая, ни многоводная,Ни теплая, ни холодная.

Она ни наивна и ни хитраИ к людям излишне порой добра,Особенно к «утешителям»,Ласковым «навестителям».

А все, наверное, потому,Что смотрит на жизнь свою, как на тьму.Ей кажется, что без мужаСудьбы не бывает хуже.

И жаждет она, как великих благ,Чтоб кто-то решился на этот шаг,И, чтобы кольцо по праву ей,Сняв с левой, надеть на правую.

А суть-то, наверно, совсем не в том,Гордиться печатью или кольцом,А в том, чтоб союз сердечныйПылал бы звездою вечной!

Вот именно: вечной любви союз!Я слов возвышенных не боюсь.Довольно нам, в самом деле,Коптить где-то еле-еле!

Ведь только с любовью большой навекСчастливым может быть человек,А вовсе не ловко скованнымЗябликом окольцованным.

Пусть брак этот будет любым, любым:С загсом, без загса ли, но таким,Чтоб был он измен сильнееИ золота золотее!

И надо, чтоб руки под стук сердецНичуть не зависели от колец,

А в бурях, служа крылами,Творили бы счастье сами.

А главное в том, чтоб, храня мечты,Были б те руки всегда чистыВ любом абсолютно смыслеИ зря ни на ком не висли!

Веронике Тушновой и Александру Яшину

Сто часов счастья, чистейшего, без обмана…Сто часов счастья!Разве этого мало?

Я не открою, право же, секрета,Коль гляну в ваши трепетные дни.Вы жили, как Ромео и Джульетта,Хоть были втрое старше, чем они.

Но разве же зазорна иль позорнаВ усталом сердце брызнувшая новь?!Любви и впрямь «все возрасты покорны»,Когда придет действительно любовь!

Бывает так: спокойно, еле-елеЖивут, как дремлют в зиму и жару.А вы избрали счастье. Вы не тлели,Вы горячо и радостно горели,Горели, словно хворост на ветру.

Пускай бормочет зависть, обозлясь,И сплетня вслед каменьями швыряет.Вы шли вперед, ухабов не страшась,Ведь незаконна в мире только грязь,Любовь же «незаконной» не бывает!..

Дворец культуры. Отшумевший зал.И вот мы трое, за крепчайшим чаем.Усталые, смеемся и болтаем.Что знал тогда я? Ничего не знал.

Но вслушивался с легким удивленьем,Как ваши речи из обычных словВдруг обретали новое значенье,И все – от стен до звездного круженья –Как будто говорило про любовь!

Да так оно, наверное, и было.Но дни у счастья, в общем, коротки.И, взмыв в зенит и исчерпав все силы,Она, как птица, первой заплатилаЗа «сто часов» блаженства и тоски…

А в зимний вечер, может, годом позжеНас с ним столкнул людской водоворот.И, сквозь беседу, ну почти что кожейЯ чувствовал: о, как же непохожиДва человека – нынешний и тот.

Всегда горячий, спорщик и боец,Теперь, как в омут, погруженный в лихо,Брел, как во сне, потерянный и тихий,И в сердце вдруг, как пуля: «Не жилец!..»

Две книги рядом в комнатной тиши…Как два плеча, прижатые друг к другу.Две нежности, два сердца, две души,И лишь любовь одна, как море ржи,И смерть одна, от одного недуга…

Но что такое смерть или бессмертье?!Пусть стали тайной и она и он,И все же каждый верен и влюбленИ посейчас, и за чертою смерти!

Две книги рядом, полные тепла,Где в жилах строк – упругое биенье.Две книги рядом, будто два крыла,Земной любви – живое продолженье.

Я жал вам руки дружески не раз,Спеша куда-то в городском трезвоне,И вашу боль, и бури ваших глаз –Все ваше счастье, может, в первый раз,Как самородок, взвесил на ладони.

И коль порой устану от худого,От чьих-то сплетен или мелких слов,Махну рукой и отвернусь сурово.Но лишь о вас подумаю, как сноваГотов сражаться насмерть за любовь!

Виновники

В час, когда мы ревнуем и обиды считаем,То, забавное дело, кого мы корим?Мы не столько любимых своих обвиняем,Как ругаем соперников и соперниц браним.

Чем опасней соперники, тем бичуем их резче,Чем дороже нам счастье, тем острее бои,Потому что ругать их, наверное, легче,А любимые ближе и к тому же свои.

Только разве соперники нам сердца опалялиИ в минуты свиданий к нам навстречу рвались?Разве это соперники нас в любви уверялиИ когда-то нам в верности убежденно клялись?!

Настоящий алмаз даже сталь не разрубит.Разве в силах у чувства кто-то выиграть бой?Разве душу, которая нас действительно любит,Может кто-нибудь запросто увести за собой?!

Видно, всем нам лукавить где-то чуточкусвойственноИ соперников клясть то одних, то других,А они виноваты, в общем, больше-то косвенно,Основное же дело абсолютно не в них!

Чепуха – все соперницы или вздохипоклонников!Не пора ли быть мудрыми, защищая любовь,И метать наши молнии в настоящих виновников?!Вот тогда и соперники не появятся вновь!

О славе Родины