Анатолий Величковский - Собрание стихотворений Страница 11

Сон

Кто бьется там в последний часЗа каплю света и воды?Откуда слышен трубный глас,Подобный трепету звезды?Глубок и темен был овраг,Мой конь понес меня в галоп —Туда, где светел бранный стяг,Где трубный клич и конский топ.И словно молний серебро,Застыло в блеске снежных бурь,На каждой лошади тавро,А груди всадников — лазурь,А на лазури белый крест,Как месяц — шлем, как солнце — щит,И белый пепел горных местЗа нами облаком летит.Доспехи древние у нас:Копье тяжелое, да меч.А в тороках овса запас,Коней приказано беречь.Мне шепчет на ухо отец:«Стоит под деревом пастух,То не пастух среди овец,То лютый зверь, то злобный дух!Он в церкви оплевал киот,Он кровью волости залил,Он русский обманул народИ близких нам людей казнил».Мне отомстить ему пора —Я поднял руку и взмахнул —И синей струйкой серебраМой меч карающий сверкнул!Я кровь злодея стер с меча.«Кто делал зло — умрет во зле».Погасла в церковке свечаПоследняя на всей земле…«Что Божье око видит,то слышит душа человеческа»Сказали воины в строюИ тьма проникла в грудь мою.

Где сила бранная небес?Что эти копья и мечиСреди технических чудес?Что стоит свет одной свечи?Всемирный генеральный штабПридумал план с названьем «Ромб»,Надеясь, что противник слабБез пушек, водородных бомб,Без мощных танковых частей,Без флота воздуха и вод.И смело техника людейНа Бога двинулась в поход.От грохота железных птицСорвались горы волн морских,И отблеск атомных зарницБлестел на воинствах святых.И на земле людская кровьСмешалась с маслом из машин,И силой атомных паров,Над прахом городских руин,Вертелись скалы, корабли,Заводы, площади, мосты,На воздух поднялись гробы,Живые люди и кресты,Вертелись с корнями дубы…И сам Архангел МихаилНенужный меч вложил в ножны,И снова ангел затрубилСреди безмерной тишины.

Кто знает светлую любовь —Тот понимает слово месть.Кто конских не забыл шагов —Тот знает, что такое честь.Но я попал в иную стать.В чужое время, в мир чужой.Я без вести хотел бежать,Но город вырос предо мной.Среди машин, толпы людейМне некуда себя девать.Здесь хода нет для лошадей,И нечем всаднику дышать.Противны мне огни витрин,Мясные лавочки в цветах.Я тут среди толпы один,Похож на окуня в сетях.В предчувствии своей судьбыМой конь испуганно храпит:То вдруг взовьется на дыбы,То пробует ногой гранит.Поэт, певица и уродЕго схватили под уздцы.Со всех концов бежит народ,Бегут на помощь молодцы.Согнув колени, куплетистПоет: «хи-хи, хи-хи, ха-ха».И крикнул, заглушая свист:«Вот он — убийца пастуха!»Народ глядит, народ сопитИ воздевает кулаки,И гул над толпами стоит,С ножами вышли мясники,И завладев моим конем,Меня ведут по мостовой,Кричат и машут кумачом —«Ты нам ответишь головой».И кровью налитый поэтМне на ухо прочел стихи —О том, что в мир приносят светВсезнающие пастухи.Толпа (подобье саранчи)Металась, чтоб найти топор.Стояли, в красном, палачи,Колоду притащил мясник,В последний раз я поднял взор,Стал на колени и поник…

О ПОСТОРОННЕМ (Париж, 1979)

«В разлитом зарей огне…»

В разлитом зарей огнеДымился вулкан Везувий.Ворон принес жене —Свежую рыбку в клюве.Просыпались в гнезде птенцы,Жена раздавала рыбку.Ворон, как все отцы —Смотрел на это с улыбкой.Он клюв поточил о сук,Лапкой чесал за ушком.В безмолвии леса — вдругЗакуковала кукушка.Это ее птенцы —Подрастали в гнезде вороньем.Ворон, как все отцы —Думал о постороннем.

«Кто пишет белые картины…»

С.И. Шаршуну

Кто пишет белые картиныТот встретил творчества предел.Я в парикмахерской сединыОставил и помолодел.И, принимаясь за работу,Не вижу больше белизны,А вижу только позолотуНепроницаемой стены.

«Жаворонок, начиная песню…»

Жаворонок, начиная песню,Крылышками раздвигал траву,И взлетал, взлетал почти отвесноС этой песней прямо в синеву.Трепеща на месте в выси горней,Чуть заметной делался звездой,И оттуда крохотное горлоВыводило трели над землей.Допевая, первый опускался,Поднимался от земли второй,Что б заветный ритм не нарушался —Связи между небом и землей.И над урожайными полямиСущества безгрешные моглиЗвонкими своими голосамиВозносить молитвы от земли.Но вчера я, выйдя в поле, слушал —Жаворонка нет ни одного.Даже этот жертвенник разрушен,На земле и в небесах мертво.

Ночная гроза («Волшебно озаряя дом…»)

Волшебно озаряя дом,Мгновенно ослепляя взгляд,Свой бело — огненный изломНа тучах молнии чертят.Вся комната озарена,Сдвигаются предметы с мест,И тень от крестовин окнаНа пепельный похожа крест.Сиянье в комнате дрожит,Так словно ищет форм земных,И уступая тьме бежит,Не в силах воплотиться в них.И слышу я протяжный гром,Он землю ропотом потряс —Как бы досадуя о том,Что свет в бессилии погас.

«Пока поймет рассудок…»

Пока поймет рассудок,Что проблеск мысли былНа самой грани чуда —Его и след простыл.К неведомому падкиМы подходить умом,Но не решить загадкиВ которой мы живем.Глупец иль гений пишет —Я вижу между строк —Тот ниже, этот выше,А, все же — потолок.

«Отравой улица дымит…»

Отравой улица дымит,Арабы тротуар копают,Лом механический стучитДа так, что уши разрывает!А через шаг мотоциклистМеня окатывает треском…Все это вместе — скрежет, свистИ дым, причиной служат вескойТому, что диавол очень рад —Дразнить меня моим бессильем.Я потому, по виду, свят,Что не могу расправить крылья.

«Вон в ту рощу мы с Сережей…»

«Вон в ту рощу мы с Сережей —После завтрака пошли,Видим в куст забрался ежик,Мы его в костре сожгли».Мама сына побранила,Даже шлепнула слегка,Но тот час же предложила:«Выпей, детка, молочка».В древней Греции милейший —Мальчик птицу ослепил. —Малолетку суд стрейшинК смертной казни присудил.

«Беда случилась — не заметил я…»

Р.Ю. Герра

Беда случилась — не заметил я,Как жизнь прошла в туманах лихолетья.Я дожил до сегодняшнего дня —Не зная, сколько проживу на свете.Но иногда — из прежней жизни сон —Чудесной силой мне передаетсяИ пропадает — не запечатлен,Одна тоска на сердце остается.Есть образы зеркальной немоты —И перед ними мой язык немеет.Куда уйдет движенье красоты,Которое последний сон развеет?

«Когда писать стихи — нет мочи…»