Игорь Губерман - Иерусалимские дневники (сборник) Страница 11

– У меня остались в жизни две всего лишь радости: когда ко мне приходят дети и когда они уходят, я без этого никак не проживу.

А про другого старика я вспоминаю с тихой завистью. Ровесник мой (а то и чуть постарше), он – успешный и гонористый художник. И вот однажды после пьянки, на которой он изрядно освежился, посадили собутыльники его в такси, и вежливо спросил водитель:

– Вас куда вести, папаша?

И папаша дивные (по самочувствию) слова ему сказал:

– Вези, куда захочешь, я повсюду нарасхват.

На все звонки, как поправляется моё здоровье, отвечаю фразой, некогда придуманной евреями во времена Христа (одну лишь букву изменив): «Что может быть хорошего из лазарета?» Все сочувственно и понимающе смеются. И про цех наш литераторский отладил я классическую тоже (пушкинскую) строчку: «Альцхаймер близится, а Нобеля всё нет».

Ну, вот и всё, по-моему. А те стишки, что написал я в год Собаки и немного раньше, я недавно все перечитал – они произвели на меня хорошее впечатление. Надеюсь, мы сойдёмся вкусами, читатель.

Заметки с дороги

Умом Россию не спасти,она уму не отворяется,в ней куры начали нестикрутые яйца.

Месяц ездил я в лязге и хрустепо струенью стальной колеи,и пространство пронзительной грустиостужало надежды мои.

В чаду российских лихолетий,когда людей расчеловечили,то их отнюдь не только плети,но больше пряники увечили.

Ездил по российским я просторам,пил и ел вагонные обеды,я путями ехал, по которымехали на смерть отцы и деды.

Умельцы на российском карнавалето с шиком, то втихую за угломторгуют, как и прежде торговали, —духовностью и старым барахлом.

В российской протекающей историис её периодической провальностьютем лучше воплощаются теории,чем хуже они связаны с реальностью.

И те, что сидели, и те, что сажали,хотя и глаза у них были, и уши, —как Бога-отца, горячо обожалитого, кто калечил их жизни и души.

Мечте сплотить народ и властьв России холодно и тяжко,поскольку меньше врать и крастьникак не может власть-бедняжка.

С поры кафтанов и лаптейжива традиция в отчизне:Россия ест своих детей,чтобы не мучались от жизни.

В сегодняшней России есть пустяк,типичный для империи Востока:величие взошло тут на костях,а кости убиенных мстят жестоко.

Тот факт, что нас Россия не схарчила,не высушила в лагерную пыль,по пьянке на глушняк не замочила, —изрядно фантастическая быль.

Напрасность всех попыток и усилийнаметить нечто ясное и путное —похоже, не случайна, и Россииполезней и нужнее время смутное.

Варяги, печенеги и хазары,умелые в торговом ремесле,захватывают русские базарыи дико умножаются в числе.

Орать налево и направоо пришлых лиц переполнении —извечно русская забавав исконно хамском исполнении.

Что у России нет идеи,на чём воспитывать внучат,весьма виновны иудеи,что затаились и молчат.

Всё невпопад и наобум,по всей Руси гуляет нелюдь,а в людях совесть, честь и умживут, как щука, рак и лебедь.

Россия – это всё же царство,свободный дух пылится зря,а вольнодумное бунтарство —лишь поиск доброго царя.

Гармонь, сарафан и берёза,а с ветки – поёт соловей;всей роскоши этой угроза —незримый повсюдный еврей.

Тянет русского туристаполежать на солнце жарящем,потому что стало мглистоу начальства под седалищем.

Думаю, что в нынешней Россиивовсе не исчезла благодать:Божий дух витает, но бессиленс мерзостью и мразью совладать.

Мне кажется, покорное терпение —не лучшая особенность народа:сперва оно приводит в отупение,а после – вырождается порода.

Я отродясь локтей не грыз,я трезвый оптимист,сейчас в России время крыс,но близок и флейтист.

А если Русь растормошитгерой, по младости курчавый,она расстроится, что – жид,и в сон вернётся величавый.

Как патриотов понимать?Уж больно с логикой негладко:ведь если им Россия – мать,то красть у матери? Загадка.

Евреи так укоренились,вольясь в судьбу Руси затейную,что матерятся, обленилисьи пьют любую дрянь питейную.

Жили мы в потёмках недоумия,с радостью дыша самообманом,нас поила ленинская мумиядивным, если вдуматься, дурманом.

Причина имперского крахапроста, как букварная строчка:лишённая обручей страха,распалась державная бочка.

Россия – страна многоликая,в ней море людей даровитых,она ещё столь же великаяпо части семян ядовитых.

Любовь к России без взаимности —весьма еврейское страдание,но нет уже былой активности,и хворь пошла на увядание.

Иные на Руси цветут соцветия,повсюду перемены и новации,а я – из очень прошлого столетия,по сути – из другой цивилизации.

Где сотни взыгравших козловгуляют с утра до потёмок,там сотни дичайших узловраспутывать будет потомок.

Бурлит не хаотически тусовка:незримая случайным попрошайкам,активно протекает расфасовкапо гильдиям, сословиям и шайкам.

Всё это было бы не грустно,когда бы не было так гнусно.

Народа российского горес уже незапамятных пор —что пишет он «хуй» на заборе,ещё не построив забор.

Мне кажется, российская земля,ещё не отойдя от мерзлоты,скучает без конвоя, патруляи всяческой надзорной сволоты.

Когда б еврей умел порхать,фонтан пустив, уйти под водуили в саду благоухать —любезен был бы он народу.

Россию всё же любит Бог:в ней гены живости упорны,а там, где Хармс явиться мог,абсурд и хаос жизнетворны.

Переживя свободы шок,Россия вновь душой окрепла,согрела серый порошок,и Феликс вмиг восстал из пепла.

Когда надвигается теменьи тонут мечты в окаянстве,убийц полустёртые тенимаячат в затихшем пространстве.

Нет подобного в мире явления,и диковинней нет ничего:власть российская – враг населенияи без устали морит его.

Люблю Россию чувством непонятным,с угрюмым за дела её стыдом,брезгливостью к её родимым пятнами болью за испакощенный дом.

Владеет мыслями моиминедоуменная досада:народы сами править имизовут питомцев зоосада.

Россия как ни переменчива,а злоба прежняя кругом,Россия горестно повенчанас несуществующим врагом.

Чем темней и пасмурней закатыгнусно увядающих эпох,тем оптимистичнее плакатыо большой удаче в ловле блох.

В России нынче правят бал торжественныйтри личности: подонок, лгун и вор,и царственно свирепствует естественный,но противоестественный отбор.

Свободы дивный фейерверкне зря взрывается над нами,и пусть огонь уже померк,но искры теплятся годами.

У всех вождей Руси увеселениеми творчеством у всех до одного —была война с российским населениемво имя вразумления его.

Чтобы долю горемычнуюбез печали принимать,укрепляют люди личнуюверу в Бога, душу, мать.

В России не закончилась эпохапредательства и рабского молчания,порой ещё кричат, но слышно плохо,а громко – лишь согласное мычание.

Всегда евреи за свободустояли твердо – с целью вреднойвнедрять отраву, гнусь и шкодув невинный дух России бедной.

Стирается на время если грань —условия, критерии, барьеры, —то сразу же немыслимая сраньстремительные делает карьеры.

С российским начальством контактыпохожи в любой из моментовна очень интимные акты,где женская роль – у клиентов.

Бессильные кремлёвские призывыприпасть к патриотизму как опоренапрасны, как натужные позывы,томящие страдальца при запоре.

Какую бы ни гнали мы волну,каких ни сочинили наворотов,никак не скрыть еврейскую винув бездарности российских патриотов.

Кого я ни припомню, все подрядубийцы – в унисон, как на заказ, —твердили, что не знали, что творят,и плакали, что был такой приказ.

Трепеща как осиновый листи прохожим кивая приветно,по России бредёт сионисти евреев зовёт безответно.

От юных кудрей и до тягостнойсенильной поры облысениявисит над евреями сладостныйи вязкий соблазн обрусения.

Такая в ней мечта и пластика,что, ни за что не извиняясь,опять вернулась к жизни свастика,по месту видоизменяясь.

Пишу я о России без лукавстваи выстудив душевное смятение:повсюдное цветение мерзавства —кошмарное, но всё-таки цветение.

Светлы юнцов тугие лицас печатью сметки и проворности,и так духовность в них дымится,что явно требует соборности.

Мне кажется – куда я взгляд ни кину,фортуна так Россию подвелав отместку, что икону и дубинустрогали здесь из общего ствола.

России вновь не повезло,никто не ждал такой напасти:разнокалиберное злоопять взошло к вершине власти.

Мне боль несёт российской жизни эхос ожоговым стыдом наполовину;похоже, из России я уехал,не смогши перерезать пуповину.

Шестой иерусалимский дневник