Николай Рубцов - Я буду долго гнать велосипед… (сборник) Страница 11

[1969]

Последний пароход

Памяти А. Яшина

…Мы сразу стали тише и взрослей.Одно поют своим согласным хоромИ темный лес, и стаи журавлейНад тем Бобришным дремлющим утором…

В леса глухие, в самый древний градПлыл пароход, разбрызгивая воду, —Скажите мне, кто был тогда не рад?Смеясь, ходили мы по пароходу.А он, большой, на борт облокотясь, —Он, написавший столько мудрых книжек, —Смотрел туда, где свет зари и грязьМеж потонувших в зелени домишек.И нас, пестрея, радовала вязьГустых ветвей, заборов и домишек,Но он, глазами грустными смеясь,Порой смотрел на нас, как на мальчишек…

В леса глухие, в самый древний градПлыл пароход, разбрызгивая воду, —Скажите, кто вернулся бы назад?Смеясь, ходили мы по пароходу.А он, больной, скрывая свой недуг, —Он, написавший столько мудрых книжек, —На целый день расстраивался вдругИз-за каких-то мелких окунишек.

И мы, сосредоточась, чуть заря,Из водных трав таскали окунишек,Но он, всерьез о чем-то говоря,Порой смотрел на нас, как на мальчишек…

В леса глухие, в самый древний градПлыл пароход, встречаемый народом…Скажите мне, кто в этом виноват,Что пароход, где смех царил и лад,Стал для него последним пароходом?Что вдруг мы стали тише и взрослей,Что грустно так поют суровым хоромИ темный лес, и стаи журавлейНад беспробудно дремлющим утором…

[1969]

Вечерние стихи

Когда в окно осенний ветер свищетИ вносит в жизнь смятенье и тоску, —Не усидеть мне в собственном жилище,Где в час такой меня никто не ищет, —Я уплыву за Вологду-реку!

Перевезет меня дощатый катерС таким родным на мачте огоньком!Перевезет меня к блондинке Кате,С которой я, пожалуй что некстати,Там много лет – не больше чем знаком.

Она спокойно служит в ресторане,В котором дело так заведено,Что на окне стоят цветы герани,И редко здесь бывает голос брани,И подают кадуйское вино.

В том ресторане мглисто и уютно,Он на волнах качается чуть-чуть,Пускай сосед поглядывает мутноИ задает вопросы поминутно, —Что ж из того? Здесь можно отдохнуть!

Сижу себе, разглядываю спинуКого-то уходящего в плаще,Хочу запеть про тонкую рябину,Или про чью-то горькую чужбину,Или о чем-то русском вообще.

Вникаю в мудрость древних изреченийО сложном смысле жизни на земле.Я не боюсь осенних помрачений!Я полюбил ненастный шум вечерний,Огни в реке и Вологду во мгле.

Смотрю в окно и вслушиваюсь в звуки,Но вот, явившись в светлой полосе,Идут к столу, протягивают рукиБог весть откуда взявшиеся други,– Скучаешь?– Нет! Присаживайтесь все.

Вдоль по мосткам несется листьев ворох, —Видать в окно – и слышен ветра стон,И слышен волн печальный шум и шорох,И, как живые, в наших разговорахЕсенин, Пушкин, Лермонтов, Вийон.

Когда опять на мокрый дикий ветерВыходим мы, подняв воротники,Каким-то грустным таинством на светеУ темных волн, в фонарном тусклом светеПройдет прощанье наше у реки.

И снова я подумаю о Кате,О том, что ближе буду с ней знаком,О том, что это будет очень кстати,И вновь домой меня увозит катерС таким родным на мачте огоньком…

[1969]

Ласточка

Ласточка носится с криком.Выпал птенец из гнезда.Дети окрестные мигомВсе прибежали сюда.

Взял я осколок металла,Вырыл могилку птенцу,Ласточка рядом летала,Словно не веря концу.

Долго носилась, рыдая,Под мезонином своим…Ласточка! Что ж ты, родная,Плохо смотрела за ним?

Поэзия

Теперь она, как в дымке, островкамиГлядит на нас, покорная судьбе, —Мелькнет порой лугами, ветряками —И вновь закрыта дымными веками…Но тем сильней влечет она к себе!

Мелькнет покоя сельского страница,И вместе с чувством древности землиТакая радость на душе струится,Как будто вновь поет на поле жница,И дни рекой зеркальной потекли…

Снега, снега… За линией железнойУкромный, чистый вижу уголок.Пусть век простит мне ропот бесполезный,Но я молю, чтоб этот вид безвестныйХотя б вокзальный дым не заволок!

Пусть шепчет бор, серебряно-янтарный,Что это здесь при звоне бубенцовРасцвел душою Пушкин легендарный,И снова мир дивился благодарный:Пришел отсюда сказочный Кольцов!

Железный путь зовет меня гудками,И я бегу… Но мне не по себе,Когда она за дымными векамиИзбой в снегах, лугами, ветрякамиМелькнет порой, покорная судьбе…

1969

По дрова

Мимо изгороди шаткой,Мимо разных местПо дрова спешит лошадкаВ Сиперово, в лес.

Дед Мороз идет навстречу.– Здравствуй!– Будь здоров!..Я в стихах увековечуЗаготовку дров.

Пахнет елками и снегом,Бодро дышит грудь,И лошадка легким бегомПродолжает путь.

Привезу я дочке ЛенеИз лесных даровМедвежонка на колене,Кроме воза дров.

Мимо изгороди шаткой,Мимо разных местВот и въехала лошадкаВ Сиперово, в лес.

Нагружу большие саниДа махну кнутомИ как раз поспею к бане,С веником притом!

Ноябрь, 1965

«По холодной осенней реке…»

По холодной осенней рекеПароход последний плывет, —Скоро, скоро в глухом городкеЗазимует районный флот.

Я уйду по знакомой тропеНад родной ледоносной рекойИ в заснеженной русской избеЗазимую с веселой вдовой.

Зазимую без всяких забот,Как зимует у пристани флот…

[1969]

По дороге к морю

Въезжаем в рощу золотую,В грибную бабушкину глушь.Лошадка встряхивает сбруюИ пьет порой из теплых луж.

Вот показались вдоль дорогиПоля, деревни, монастырь,А там – с кустарником убогимУнылый тянется пустырь.

Я рад тому, что мы кочуем,Я рад садам монастыряИ мимолетным поцелуямПрохладных листьев сентября.

А где-то в солнечном ТифлисеТы ждешь меня на той горе,Где в теплый день, при легком бризе,Прощались мы лицом к заре.

Я опечален: та вершинаКрута. А ты на ней одна.И азиатская чужбинаБог знает что за сторона?

Еще он долог по селеньям,Мой путь к морскому кораблю,И, как тебе, цветам осеннимЯ все шепчу: «Люблю, люблю…»

Про зайца

Заяц в лес бежал по лугу,Я из лесу шел домой, —Бедный заяц с перепугуТак и сел передо мной!

Так и обмер, бестолковый,Но, конечно, в тот же мигПоскакал в лесок сосновый,Слыша мой веселый крик.

И еще, наверно, долгоС вечной дрожью в тишинеДумал где-нибудь под елкойО себе и обо мне.

Думал, горестно вздыхая,Что друзей-то у негоПосле дедушки МазаяНе осталось никого.

[1969]

Подорожники

Топ да топ от кустика до кустика —Неплохая в жизни полоса.Пролегла дороженька до УстюгаЧерез город Тотьму и леса.

Приуныли нынче подорожникиПотому что, плача и смеясь,Все прошли бродяги и острожники —Грузовик разбрызгивает грязь.

Приуныли в поле колокольчики.Для людей мечтают позвенеть,Но цветов певучие бутончикиРазве что послушает медведь.

Разве что от кустика до кустикаПо следам давно усопших душЯ пойду, чтоб думами до УстюгаПогружаться в сказочную глушь.

Где мое приветили рождениеИ трава молочная, и мед,Мне приятно даже мух гудение,Муха – это тоже самолет.

Всю пройду дороженьку до УстюгаЧерез город Тотьму и леса,Топ да топ от кустика до кустика —Неплохая в жизни полоса!

1969

На ночлеге

Лошадь белая в поле темном.Воет ветер, бурлит овраг,Светит лампа в избе укромной,Освещая осенний мрак.

Подмерзая, мерцают лужи…«Что ж, – подумал, – зайду давай?»Посмотрел, покурил, послушалИ ответил мне: – Ночевай!

И отправился в темный угол,Долго с лавки смотрел в окноНа поблекшие травы луга…Хоть бы слово еще одно!

Есть у нас старики по селам,Что утратили будто речь:Ты с рассказом к нему веселым —Он без звука к себе на печь.

Знаю, завтра разбудит толькоСловом будничным, кратким столь.Я спрошу его: – Надо сколько? —Он ответит: – Не знаю, сколь!

И отправится в тот же угол,Долго будет смотреть в окноНа поблекшие травы луга…Хоть бы слово еще одно!..

Ночеваю! Глухим покоемСумрак душу врачует мне,Только маятник с тихим боемВсе качается на стене.

Только изредка над паромнойНад рекою, где бакен желт,Лошадь белая в поле темномВскинет голову и заржет…

1968