Афанасий Фет - Как будто вне любви есть в жизни что-нибудь… Страница 11

Anruf an die geliebte Бетховена

Пойми хоть раз тоскливое признанье,Хоть раз услышь души молящей стон!Я пред тобой, прекрасное созданье,Безвестных сил дыханьем окрылен.

Я образ твой ловлю перед разлукой,Я, полон им, и млею, и дрожу,И, без тебя томясь предсмертной мукой,Своей тоской, как счастьем, дорожу.

Ее пою, во прах упасть готовой.Ты предо мной стоишь как божество —И я блажен; я в каждой муке новойТвоей красы предвижу торжество.

«Ярким солнцем в лесу пламенеет костер…»

Ярким солнцем в лесу пламенеет костер,И, сжимаясь, трещит можжевельник;Точно пьяных гигантов столпившийся хор,Раскрасневшись, шатается ельник.

Я и думать забыл про холодную ночь, —До костей и до сердца прогрело;Что смущало, колеблясь умчалося прочь,Будто искры в дыму улетело.

Пусть на зорьке, всё ниже спускаясь, дымокНад золою замрет сиротливо;Долго-долго, до поздней поры огонекБудет теплиться скупо, лениво.

И лениво и скупо мерцающий деньНичего не укажет в тумане;У холодной золы изогнувшийся пеньПрочернеет один на поляне.

Но нахмурится ночь – разгорится костер,И, виясь, затрещит можжевельник,И, как пьяных гигантов столпившийся хор,Покраснев, зашатается ельник.

«Свеча нагорела. Портреты в тени…»

Свеча нагорела. Портреты в тени.Сидишь прилежно и скромно ты.Старушке зевнулось. По окнам огниПрошли в те дальние комнаты.

Никак комара не прогонишь ты прочь, —Поет и к свету всё просится.Взглянуть ты не смеешь на лунную ночь,Куда душа переносится.

Подкрался, быть может, и смотрит в окно?Увидит мать – догадается;Нет, верно, у старого клена давноСтоит в тени, дожидается.

«Нет, не жди ты песни страстной…»

Нет, не жди ты песни страстной,Эти звуки – бред неясный,Томный звон струны;Но, полны тоскливой муки,Навевают эти звукиЛасковые сны.

Звонким роем налетели,Налетели и запелиВ светлой вышине.Как ребенок им внимаю,Что сказалось в них – не знаю,И не нужно мне.

Поздним летом в окна спальнойТихо шепчет лист печальный,Шепчет не слова;Но под легкий шум березыК изголовью, в царство грезыНикнет голова.

«Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…»

Сияла ночь. Луной был полон сад. ЛежалиЛучи у наших ног в гостиной без огнейРояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,Как и сердца у нас за песнию твоей.

Ты пела до зари, в слезах изнемогая,Что ты одна – любовь, что нет любви иной,И так хотелось жить, чтоб, звуки не роняя,Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

И много лет прошло, томительных и скучных,И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,Что ты одна – вся жизнь, что ты одна – любовь.

Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,А жизни нет конца, и цели нет иной,Как только веровать в рыдающие звуки,Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

«Что ты, голубчик, задумчив сидишь…»

Что ты, голубчик, задумчив сидишь,Слышишь – не слышишь, глядишь – не глядишь?Утро давно, а в глазах у тебя,Я посмотрю, и не день и не ночь.

– Точно случилось жемчужную нитьПодле меня тебе врозь уронить.Чудную песню я слышал во сне,Несколько слов до яву мне прожгло.

Эти слова-то ищу я опятьВсе, как звучали они, подобрать.Верно, ах, верно сказала б ты мне,В чем этот голос меня укорял.

«В дымке-невидимке.»

В дымке-невидимкеВыплыл месяц вешний,Цвет садовый дышитЯблонью, черешней.Так и льнет, целуяТайно и нескромно.И тебе не грустно?И тебе не томно?

Истерзался песнейСоловей без розы.Плачет старый камень,В пруд роняя слезы.Уронила косыГолова невольно.И тебе не томно?И тебе не больно?

«Одна звезда меж всеми дышит…»

Одна звезда меж всеми дышитИ так дрожит,Она лучом алмазным пышетИ говорит:

Не суждено с тобой нам дружноНосить оков,Не ищем мы и нам не нужноНи клятв, ни слов.

Не нам восторги и печали,Любовь моя!Но мы во взорах разгадали,Кто ты, кто я.

Чем мы горим, светить готовоВо тьме ночей;И счастья ищем мы земногоНе у людей.

«Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури…»

Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури,Изрыдалась осенняя ночь ледяными слезами,Ни огня на земле, ни звезды в овдовевшей лазури,Всё сорвать хочет ветер, всё смыть хочет ливень ручьями.

Никого! Ничего! Даже сна нет в постели холодной,Только маятник грубо-насмешливо меряет время.Оторвись же от тусклой свечи ты душою свободной!Или тянет к земле роковое, тяжелое бремя?

О, войди ж в этот мрак, улыбнись, благосклонная фея,И всю жизнь в этот миг я солью, этим мигом измерю,И, речей благовонных созвучием слух возлелея,Не признаю часов и рыданьям ночным не поверю!

«Солнце нижет лучами в отвес…»

Солнце нижет лучами в отвес,И дрожат испарений струиУ окраины ярких небес;Распахни мне объятья твои,Густолистый, развесистый лес!

Чтоб в лицо и в горячую грудьХлынул вздох твой студеной волной,Чтоб и мне было сладко вздохнуть;Дай устами и взором прильнутьУ корней мне к воде ключевой!

Чтоб и я в этом море исчез,Потонул в той душистой тени,Что раскинул твой пышный навес;Распахни мне объятья твои,Густолистый, развесистый лес!

«Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне…»

Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне,Травы степные унизаны влагой вечерней,Речи отрывистей, сердце опять суеверней,Длинные тени вдали потонули в ложбине.

В этой ночи, как в желаньях, всё беспредельно,Крылья растут у каких-то воздушных стремлений,Взял бы тебя и помчался бы так же бесцельно,Свет унося, покидая неверные тени.

Можно ли, друг мой, томиться в тяжелой кручине?Как не забыть, хоть на время, язвительных терний?Травы степные сверкают росою вечерней,Месяц зеркальный бежит по лазурной пустыне.

«Забудь меня, безумец исступленный…»

Забудь меня, безумец исступленный,Покоя не губи.Я создана душой твоей влюбленной,Ты призрак не люби!

О, верь и знай, мечтатель малодушный,Что, мучась и стеня,Чем ближе ты к мечте своей воздушной,Тем дальше от меня.

Так над водой младенец, восхищенныйЛуной, подъемлет крик;Он бросился – и с влаги возмущеннойИсчез сребристый лик.

Дитя, отри заплаканное око,Не доверяй мечтам.Луна плывет и светится высоко,Она не здесь, а там.

«Прежние звуки, с былым обаяньем…»

Прежние звуки, с былым обаяньемСчастья и юной любви!Всё, что сказалося в жизни страданьем,Пламенем жгучим пахнуло в крови!

Старые песни, знакомые звуки,Сон, безотвязно больной!Точно из сумрака бледные рукиПризраков нежных манят за собой.

Пусть обливается жгучею кровьюСердце, а очи слезой! —Доброю няней, прильнув к изголовью,Старая песня, звучи надо мной!

Пой! Не смущайся! Пусть время былоеЯркой зарей расцветет!Может быть, сердце утихнет больноеИ, как дитя в колыбели, уснет.

Шопену

Ты мелькнула, ты предстала,Снова сердце задрожало,Под чарующие звукиТо же счастье, те же муки,Слышу трепетные руки —Ты еще со мной!

Час блаженный, час печальный,Час последний, час прощальный,Те же легкие одежды,Ты стоишь, склоняя вежды, —И не нужно мне надежды:Этот час – он мой!

Ты руки моей коснулась,Разом сердце встрепенулось;Не туда, в то горе злое,Я несусь в мое былое, —Я на всё, на всё иноеОтпылал, потух!

Этой песне чудотворнойТак покорен мир упорный;Пусть же сердце, полно муки,Торжествует час разлуки,И когда загаснут звуки —Разорвется вдруг!

«Как ясность безоблачной ночи…»

Как ясность безоблачной ночи,Как юно-нетленные звезды,Твои загораются очиВсесильным, таинственным счастьем.

И всё, что лучом их случайнымДалеко иль близко объято,Блаженством овеяно тайным —И люди, и звери, и скалы.

Лишь мне, молодая царица,Ни счастия нет, ни покоя,И в сердце, как пленная птица,Томится бескрылая песня.

«Сны и тени…»