Егор Летов - Стихи Страница 12

1986

Поставил я жирную точку

На всём своём словомерцании

Потогонном внушительном

Неблагородном неутешительном

Словно заячий след на невинном снегу —

Тропа непроторённая до обидного

Теперь же решительно всем очевидная

Словно кровавая жирная точка

на этом вот самом невинном снегу

Давно обусловлена

И обозначена.

14.11.1994

Так обменяемся же взглядами, конфетами, букетами

Заранее известными вопросами ответами

Полезными советами, пожатыми плечами

Почётными трофеями, прозрачными намёками

Дрожащими коленями

Ленивыми остротами

Торжественными тостами

Двусмысленными жестами

Пока не возвратились настоящие хозяева

Былинных территорий

Ископаемых земель

Сгоревших сгоряча поселений.

1991

Парадокс

Бензином пахнут весна и мыло

А одинокие добровольцы

Из амбразуры своих величий

блюют на мир пузыристой злобой

Я спрячу тело под занавеской

и совокупность зловещих знаков

Храня великую добродетель

возненавидеть себя, как брата

Завидуя тем, кто громче пёрнет

Кто дальше плюнет

Кто выше вздёрнет

Больнее клюнет

Земля смердит до самых звёзд

Никому не бывать молодым

Кипит движенье в помойной яме,

комично скрипнут, сгорела лампа

Ты сделай вид, будто всё нормально,

мол, ничего не случилось вовсе

Захлопни ставни, поешь пельменей,

скрути верёвочку между пальцев

Сними ресницами копоть мысли,

вперёд товарищ, шагай смелее!..

Завидуя тем, кто громче пёрнет

Кто дальше плюнет

Кто выше вздёрнет

Больнее клюнет

Земля смердит до самых звёзд

Никому не бывать молодым

Воздушный шарик искал колючку,

смешной юродивый тихо плакал

На фоне красочных декораций,

на фоне массовых наблюдений

Намокли речи, увязли пальцы;

затем шлагбаум закрыл дорогу

Мне сообщили, что все — подонки,

я согласился и засмеялся

Мне говорили, что все — подонки,

я соглашался и улыбался.

Завидуя тем, кто громче пёрнет

Кто дальше плюнет

Кто выше вздёрнет

Больнее клюнет

Земля смердит до самых звёзд

Никому не бывать молодым

1987

Полный пиздец

В общественном туалете потные холодные стены, по-

крытые частично обвалившимся кафелем. Забитые говном

унитазы, на которые влезают ногами, чтобы не испачкать

чистую белую жопу. На заблёванном цементном полу тут и

там валяются ломтики жареной ветчины — их давят башма-

ками и ладонями. Воздух белый густой. У окна стоит груп-

па людей — они курят, сморкаются и смеются. На подокон-

нике молодая мамаша пеленает своё дитя, сплошь покрытое

коричневой сыпью. На окне, замазанном зелёной краской,

твёрдые блестящие решётки. В углу, левее унитазов, на ржа-

вой трубе висит очередной повешенный. От него пахнет.

Сбоку надпись кирпичом — “ПОЛНЫЙ ПИЗДЕЦ”.

1986

Ни кола ни двора

Ни пуха ни пера

Ни рыбы ни мяса

Ни пенистого кваса

Ни чёрствого хлеба, ни мучительного неба

Ни ключей, ни ручьёв…

Летит Башлачёв

Над растоптанной землицей

Над казённою землёй.

Уж так и быть, наделю его от щедрот

Хмельными углями, тверёзым ледком

Поучительной книжкой с картинками

И попутным ветерком

Чтоб луна плыла в чёрном маслице

Чуть помедленнее…

чем он сам.

1990

Второй эшелон

Грозное эхо слепого расстрела

Руки за спину, а сердце — в ведро

Тёмный колодец греховного тела

Подлой победы хмельное ядро…

А где-то вблизи

Затаившись в тумане предчувствий

Латает заплаты

Завтрашней пули блаженный висок

Странные игры прыщавых обличий

Выбранной доли терновый венец

В мутных шинелях без знаков отличий

Мёртвые верят в хороший конец…

А в прозрачной грязи

Беззащитно смеётся в канаве

Колёсами в небо

Проданной веры второй эшелон

Вихри враждебные веют над нами

Тёмные силы нас злобно гнетут

В бой роковой мы вступили с врагами

И это причина для всех оправданий

По горло в земле

Предавая и чавкая лёгкими

Мы пожираем

Скорбное мясо беззвучных времён

Гордое мясо беззвучных времён

1987

По хуй на хуй[!Егор — К. Уо!]

Кому — чё, кому — ничё

Кому — хуй через плечо

По хуй на хуй

По хуй на хуй

Игра в бисер

Право говорить

Право умирать

Право удавить

Право выбирать

Я играю в бисер перед стаей свиней

У стаи есть закон

У стаи есть вождь

А у меня есть стон

А у меня есть дождь

Я играю в бисер перед стаей свиней

Стая любит пить

Стая любит жрать

Стая любит жить

А я люблю играть в бисер

Я играю в бисер перед стаей свиней

1986

Мне насрать на моё лицо

В мокрой постели голое тело нашли — чёрный отдел

Хлопнули двери, гости куда-то ушли — я не хотел

Дохлые рыбы тихо осели на дно — и разбрелись

Все вы могли бы, но перестали давно — и заебись

В это трудно поверить

Но надо признаться, что

Мне насрать на моё лицо

Ей насрать на моё лицо

Вам насрать на моё лицо

Всем вам насрать на моё лицо.

Птицы смеются, вдруг замолчали на миг — надо уметь

Дети дерутся, руки спешат напрямик — только б успеть

Кольца и двери, лишь бы остаться в тени — и не дышать

А мёртвые звери — как изумлённо они — любят лежать

В это трудно поверить

Но надо признаться, что

Мне насрать на моё лицо

Ей насрать на моё лицо

Вам насрать на моё лицо

Всем вам насрать на моё лицо.

Тусклые тени, вечером сдался и я — и перестал

Злые колени, кто-то срубил тополя — и пьедестал

Каждый спросонок любит смеяться и петь и умирать

А мёртвый котенок, он остается терпеть и наблюдать

В это трудно поверить

Но надо признаться, что

Я насрал на моё лицо

Он насрал на моё лицо

Ты насрал на моё лицо

Все вы насрали в моё лицо!..

1987

Лестница в небо

на крышу свалены убитые

разрушенной веры ангелы

церкви солдаты

2.07.1984

Вчера

Когда я пытался заснуть

В одежду завёрнутый в одеяло

И тупо давился ночной тошнотой

Кот впился когтями в мои откровенные очи

И я ослеплённый метался по стенам

И белой петлёю висела слюна.

4.12.84

Дрызг и брызг

В дрызг и брызг рванула осень запоздалою жарой

Горячо и смехотворно в подберёзовой тени

Эх, увлечённо бы высунуть назойливый язык

И в заплатанную тряпочку промолчать.

Убеждённо провожать ненаглядные вторники

Капризно вспоминать широчайшие поприща

Метафизические карбованцi и арбузные полночи

Рыженькие кошечки и беленькие собачки

Кишка электрички

Западноберлинские спички.

От резиновой улыбки болят мышцы лица.

Что-то кислое потекло по стеклу —

То ли благоразумие

То ли слеза.

Всевышний генералитет выразил вулканическое недоумение

Тем не менее

От напрасной улыбки заныла скула

Грянул гром. Запотели очки.

Порвались бедные мои башмачки.

Пустяки!

Дело житейское.

Хитрожопое.

Будет ещё и сажень в плечах

И жопа с ручкой и ядрёная вошь

А также заведомая гундосая ложь

О том как я в дрызг и брызг отравился

кривой окаянной усмешечкой.

Косоротой натужной ухмылочкой.

. . .

Если однажды

Вдруг

Меня не окажется вовсе

в заповедной заветной тарелке

Твоего праведного сновидения

Знай —

Неуловимые мстители настигли меня.

13–15.09.90

Я устал от тишины

Тишина свинцовой кастрюлей нависла над нами