Марина Цветаева - Поэмы-сказки Страница 12

Тот муж светоносный в челнок белогрудый

Нисходит — склоняется — сдернул покров…

Да как подивится на вид гусляров!

Да как рассмеется так вот откровенно, —

Как новое солнце взошло во вселенной!

Как лев златогривый стоит над щенком…

Так, ласка за лаской, смешок за смешком,

В морях тех небесных! — далече-далече! —

Вся их повторяется первая встреча.

И снова туман-всколыхнулся-фата,

И сызнова в небе всё та же мечта:

Корабь тот — и челн тот, и вновь пурпурóвый

Вскипающий вал промеж ними — и снова

По грозному небу — как кистью златой —

Над Ангелом — Воин из стали литой.

И грозную смуту на личике круглом,

Жемчужную россыпь на золоте смуглом

Он видит. — Как дождичком-бьет-серебром!

Да что ж это? Аль обернулся бабьём?

Да как ж это можно, чтоб в каске хвостатой

Над дрянь-гусляришкой реветь в три ручья-то!

Аль черная ночь-тобой крутит-дурман?

И длится, и длится зеркальный обман…

И вот уж, мечом-поиграв-рукоятью,

Уста гусляру припечатал печатью.

— Смеется! — И это, мол, нам нипочем!

Так, слезка за слезкою, луч за лучом,

В том зеркале чудном — с закатного краю —

Вся их повторяется встреча вторая.

И видит гусляр, как в волшебном стекле,

Эбеновый волос на белом сукне,

И светлую саблю с письмом рукописным,

И крест тот широкий — любви бескорыстной,

Которым нас матери крестят: — Живи!

Ох, латы ломает! Рубаха в крови!

Кровавое сердце взметнулось над хлябью!

— Спаси мою душеньку! — Грудка-то — бабья!

Кровавою дланью громам поклялась!..

Так, перед морями двух плачущих глаз,

В морях тех небесных — далече-далече! —

Вся их разыгралась последняя встреча.

И снова: гладь — гладью,

Синь — синью…

Где сердце упало — красно!

Оставьте вы Царского сына,

Он память-читает-письмо.

Науки — не царское дело,

Мозги не пристали гербам.

Знать, лютая страсть одолела,

Коль сразу прочел — по складам:

— Нигде меня нету.

В никуда я пропала.

Никто не догонит.

Ничто не вернет.

Как цветочек!

Смотреть-то жалость!

Эх вы, сабельных

Два куска!

«Что ж, — шепочет, —

Теперь осталось?»

— Ей войска, а тебе — тоска! —

Размахнулся всею силой рук:

Ан уж нету старика — паук!

Как притопнет, поглядев вострó:

Ан уж нету паука — мокрó!

Сам же в воду — добывать свое добро.

НОЧЬ ПОСЛЕДНЯЯ

«Ой, вётлы, ой, вётлы —

Полночные мётлы!

Ой, вётлы!

Ой, рот ты мой блёклый,

Глаза мои стёклы —

Ой, вётлы!

Пришел к побережью

Без парня — челнок-то!

Ой, вётлы!

Не жить мне на свете!

Ой, вётлы, ой, ветер,

Ой, ветер!

Бери меня, ветер,

На крылышки, ветер,

Ой, ветер!

Берите, туманы!

Не быть мне румяной —

Туманы!

Отравой-обманом-

Объелась-дурманом,

Ой, ветер!

Не жить мне на свете!

Ой, вётлы, ой, ветер,

Ой, ветер!»

А Ветер в ответ ей:

«Я милого встретил,

Шлет вести.

Жив белый твой цветик,

Да только не весел,

Не светел.

В кумашной палатке

Плывет без оглядки —

С солдаткой.

У страшной солдатки

Под огненной пяткой —

Твой сладкий!

А хочешь — за бабой

Разбойной — в погоню?

Обгоним!

А хочешь — волну

За волной поторопим?

Затопим!

Затопим, закружим,

Закружим, отслужим?

Отслужим!

А дружкá — назад,

K груди пламенной!»

А она, в слезах:

«Ветер, нá меня!

Ветер, нá меня!

Туман, нá меня!

Отпусти меня,

Гроб мой каменный!»

Мчится, мчится вместе с Ветром — молодая!

Заметает след — ветла седая.

Не пушись, ветла!

Не трудись, метла!

Кому дело, что я с ветром утекла?

«Ох ты, ветер, не былó бы нам подвоху!»

— А ты, мать моя, сиди себе, не охай!

Крепче всяких уз —

Ветровой союз!

Чай, не первой в своей верности клянусь! —

«Что ж то, ветер, не слыхать морского шуму?»

— А ты, мать моя, сиди себе, не думай!

Встречных птиц считай,

Звезды в лоб щелкáй, —

Не очнешься — и уж царство-нам-Китай!

«Что толкаешься, мужик ты сиволапый?»

— А ты, мать, меня за крылышки не цапай!

Не слетишь — не трусь!

Не таков я гусь, —

Не таких еще носил через всю Русь!

«Прямо в небо норовит, лесной шишига!»

— А ты, мать моя, сиди себе, не прыгай!

Для двух ног твоих

Тот пролет велик —

Не с любовничком упасть на пуховик!

«Ой, родимый, погоди, никак не сяду!»

— Сиди, мать моя, сиди, сиди, не падай!

До низóв-равнин —

Не вершок-аршин!

Уж не ссорься лучше с Ветром ты старшим!

«Говорят тебе, дурак, сидеть неловко!»

— Нет, уж некогда — годить! Верста — делов-то!

Не одна краса,

Что твоя коса!

Не одной тебе, чай, в верности клялся!

«Что ж ты, подлый, обернулся кверху брюхом?!»

— Не сумела усидеть, змея, — так рухай!

Знай, змея из змей:

Сахарок-твой-клей

Так и тает промеж двух ее грудей!

— Ух! —

      — Кто ж это так ухнул вдруг?

Просто вылетел из тела — дух!

Да не плачь ты, полунощный сыч!

Просто тело о кремень-кирпич.

И пополз меж камней —

Змей…

КОНЕЦ

Над подвалами — полы,

Над полами — потолки,

Купола — над потолками,

Облака — над куполами.

Там — про наши дела

Пальцем пишет — Судьба.

Пишет — ровно плугом пашет:

Не до грамоты ей нашей!

Берегись, народ крещеный:

Пишет прописью саженной!

В облаках — промеж звезд —

Чуть зажглось — уж сбылось.

Под престолами — подвалы,

Над престолами — обломы

Облаков багровых, грозных

С красной молнией и с громом.

Сверху — страсть, снизу — смрад…

А еще царей винят!

Веселись, пока веселый!

Над подвалами — престолы.

Как нашлет Бог грозу,

Был вверху, стал внизу.

Нáд подвалами — престолы,

Пóд подвалами — погосты,

С черной костью нашей рабской,

С мертвой плотью нашей скотской.

Сверху — страсть, снизу — смрад…

А еще рабов винят!

Веселись, лик бледный, впалый!

Под престолами — подвалы!

Не пропеть петуху —

Был внизу, стал вверху.

— Кто ж всё царствьице мое разнес в труху?

— А ты кто? — Царь.

— Какой ты Царь!

Нет, — ты не Царь, скажи:

Комарь.

Кровосос ты, ишь раздулся с нашей кровушки!

Где крестьянские все наши телочки-коровушки?

Царь, залечивай

Раны-немощи!

Есть нам нечего,

Пить нам не на што!

Свиньям месиво —

Вот обед наш весь!

Гниль да с плесенью —

Вот и век наш весь!

Гниль да плесень да горящая солома!

— Кто пустил вас, черти-дьяволы, в хоромы?

— А мы сами пришли!

Одолели вши.

Всё нутро-кишки

Проскребли жмыхи.

Чтоб спознался Царь крестьянский с нашим горем —

Мы царю-то Комару-то — брюхо вспорем!

— Что вы, дурни, Царю брюхо пороть?

У Царя-то, чай, священная плоть!

Али к Божьему закону тупы?

— Всé по рощицам твои, Царь, попы!

— Ошалели, сволочь, черная кость!

— Кость-то белую твою с мясом врозь

Разведем — тогда смекнешь, старина:

Кость-то разная, а кровь-то — одна!

— Эй, дворянчики мои, грибы-груздочки!

Столбы верные, примерные столбочки!

Что ж вы нынче на помин не легки?

— Все без шапочки твои, Царь, грибки!

За престол за твой по красным по стогнам

Место лобное свели — с местом лобным.

«Не трудись, — кричат, — собачьи кишки!

Только выше мы еще — без башки!»

— Миткаль-бисер-леденцы-пух гусиный;

Выручай меня хоть ты, Двор Гостиный!