Юрий Терапиано - Собрание стихотворений Страница 12

«Чуть пожелтевших листьев дружный хор…»

Чуть пожелтевших листьев дружный хорИ хризантемы отцветают ярко.В шестьдесят-третьем все наперекор —Был летом холод, а сейчас так жарко.

Готовят космонавты свой полетК Луне и к Марсу, ставя жизнь на карту.И час настал. Их век уже пришел,Их корабли всегда готовы к старту.

А я на небо звездное смотрю:Какой простор бесчисленных мерцаний!И в каждом мире новую зарюПриветствуют сердца иных созданий.

«Девятнадцатый год. “Вечера, посвященные Музе”…»

Девятнадцатый год. «Вечера, посвященные Музе».Огромный прокуренный зал, под названием «Хлам»*.Вот Лифшиц читает стихи о «Болотной Медузе»И строфы из «Камня» и «Tristia» — сам Мандельштам.

Морозный февраль, тишина побежденной столицы.О, как мы умели тогда и желать и любить!Как верили мы и надеялись, что возвратитсяБылое величье, которого всем не забыть.

А после — походы в холодной степи и раненье.Уже в Феодосии встреча: — «Вы, Осип Эмильевич, здесь?»— «А где Бенедикт?» — «Да, погиб Маккавейский в сраженье».А Петников — жив, но куда он уехал? — Бог весть!»

Тогда мы надеялись: будет недолгой разлука —Как много с тех пор стало горьких потерь и разлук!Летела стрела — и опять Аполлон СребролукийНа новую жертву свой тяжкий нацеливал лук.

«Теснятся мысли, но какой ценою…»

Теснятся мысли, но какой ценоюЗа них прийдется расплатиться мне?Закрыта дверь, а рядом, за стеноюВысокий голос плачет о весне.

Как будто там за окнами, в тумане,Не капли вниз стекают по стеклу,А музыка в торжественном органеЗвучит навстречу солнцу и теплу.

«Нет, это только летний вечер…»

Нет, это только летний вечер.А в небе горестно-пустомПечаль — как белоснежный глетчер,Как летом опустевший дом.

Там, между видимым и тайным,На самой грани двух мировВиденьем царственно-случайнымСияет пена облаков.

Что, если только заблужденьеИ чувств земных самообманВсе эти краски и цветенье,Любовь, измена, и туман?

«Глубину одиночества мерьте…»

Глубину одиночества мерьтеБожьей мерой и мерой людскойВ час, когда приближается смертиНеподвижный и страшный покой.

«Даже смерть, всё пройдёт, всё проходит» —Так гласила арабская вязьНа могильном столбе, на восходеБлеском солнца и моря светясь.

В Истанбуле сады расцветали,Ветер с юга дыхание нёс…Мы мудрее теперь. Мы устали.Что нам розы? Сейчас не до роз!

«Легкий вечер весенний прекрасен как эти каштаны…»

Легкий вечер весенний прекрасен как эти каштаны,Как вверху облака и прохладная в Сене вода,Как небесный простор и веселые южные страны,Как сиянье в глазах и улыбка, что греет всегда.

А какой-нибудь скучный прохожий (— на что ему эти богатства?)Ничего не увидит вокруг, ничего не поймет.Мы с тобою как братья какого-то тайного братства,Как народ в Гималаях, что там под землею живет.

«Какой-то восхитительно-летучей…»

Какой-то восхитительно-летучейИ фантастическою чередойИдут на юг серебряные тучи —И не отстать от стада ни одной.

А в городе, законом тяготеньяК поверхности земной пригвождены,Такой же цепью движутся явленьяИ так же ввысь они устремлены.

Не вырваться из круга без начала,Когда, как колокольчики звеня,Несутся к мозгу четкие сигналы,Как вспышки семафорного огня.

И вот вскипает океан безбрежныйВ моем мозгу — и полон бури я —Грохочет гром, кружится вихорь снежныйИ рушится вселенная моя.

«Клонит ко сну, наплывают тяжелые мысли…»

Клонит ко сну, наплывают тяжелые мысли,Отблеском мутным мерцает вверху потолок.Ни о каком вдохновенье, о правде, о смыслеДумать не в силах… Я вижу горячий песок,

Берег высокий и строй одиноких мечтаний…Небо ночное омыто недавним дождем,Ясная осень, холодный простор расстояний,Каменный, мерно дрожащий под грохот автобусов дом.

И пламенеют цветы на убогих лиловых обоях,Нежность в груди нарастает, звуча в тесноте как прибой;Горькая участь — как мне подружиться с тобою,Как мне смириться, как верить, как быть мне с тобой?

«Нет старости. И смерти нет. Есть воля…»

Нет старости. И смерти нет. Есть воля.И жизнь одна, её нельзя понять.Горит огонь среди ночного поля,Нисходит к морю с неба благодать.

На винограднике тепло зимою,Земля возделанная ждёт весныИ материнской нежной теплотоюДо дна корней кусты напоены.

А волны средиземные на отдыхУшли на дно, нырнули в глубинуИ в облаках холодный, острый воздухПодобен драгоценному вину.

«Вот так случается весною…»

Вот так случается весною —Всё станет радостным вокругИ в сердце острой теплотоюСиянье разольётся вдруг.

Как паутинка — дуновенье,Две-три секунды, счастья миг —И налетает вдохновенье,Не вычитанное из книг.

«На рынок выхожу цветочный…»

На рынок выхожу цветочный.Прохладой веет от сырой земли,И образ счастья, хрупкий и неточный,Бессмысленно рисуется вдали.

Мне на цветы смотреть  невыносимо:Их любишь ты, они страшат меняСвоею красотой неотразимой,Как отблесками адского огня.

Бретань

Над берегом солнце и ветер,Прибой ударяет в песок,И вечер по-прежнему светел,И парус над морем высок.

В багровом закате алея,Баркасы плывут вдалеке,И флаги, как пестрые змеи,Над пристанью налегкеПо воздуху вьются…СегодняСуббота. И месса была,Чтоб странников сила ГосподняНа всех их путях сберегла.

«Куда ни погляжу, везде…»

Куда ни погляжу, вездеРазмеры дивно совершенны:Рисунок правилен в звезде,Кристаллы стройны и нетленны.

А сердце, глупое, стучит,Тоскует, жалуется, плачет.Что сердцу звезды и лучи?Оно задумано иначе.

«Не знаю, почему такая…»

Не знаю, почему такаяПогода? В небе ни весна,Ни осень, а тоска пустая,Как ночь бессонная она.

Мы, в городе, давно отсталиОт первозданной простоты.Бездушней камня, тверже сталиЛюдей суровые черты.

Но вдруг души моей коснётсяКакой-то смутный ветерок —И пролетит и унесётся,И сердцу это невдомёк.

«Сеял, сеял, а зерна на пашне…»

Сеял, сеял, а зерна на пашнеВсе упали не в ту борозду.Ну, так что ж? Как химера на башне,Снизу я погляжу на звезду.

Вот горит она синей лампадойСредь неведомой тишины.Если радость ушла — и не надо,Я и так доживу до весны.

«Еще вчера — холодный мрак и тени…»