Ирина Ратушинская - Стихотворения. Книга стихов Страница 12

«Моя тоска — домашняя зверюшка...»

Моя тоска — домашняя зверюшка.Она тиха и знает слово «брысь».Ей мало надо: почесать за ушком,Скормить конфетку и шепнуть: «Держись».Она меня за горло не хватаетИ никогда не лезет при чужих.Минутной стрелки песенка простаяЕё утешит и заворожит.Она ко мне залезет на колени,По-детски ткнётся носом и уснёт.А на мою тетрадь отбросит тениБессмысленный железный переплёт.И только ночью, словно мышь в соломе,Она завозится, и в полуснеТихонько заскулит о тёплом доме,Который ты ещё построишь мне.

«Леденцы, кому леденцы!..»

Леденцы, кому леденцы!Нету слаще, прозрачней нет!Налетай скорей, сорванцы:На лучинках — целый букет!Жёлтый заяц, красный петухИ четыре лиловых слона.Забирай себе сразу двух:Что за радость, если одна?У моих леденцов секрет:Ветер, мята и барбарис.Нету слаще, прохладней нет —Налетай и смелей берись:Облизни — во рту холодок,Откуси — растает как сон,Глянь насквозь — зелёный ледок,Жёлтый мёд, малиновый звон!Динь-дон — сахарное стекло!Этим летом, в этом саду —Налетайте — вам повезло!Завтра я уже не приду.Жёлтый заяц, лиловый слонНе вернутся — и не беда.Леденцовый старый закон:Что за радость, если всегда?

«Наше время — больная корова...»

Наше время — больная корова:Бабий взгляд и наждачный язык.Изжевало нам судьбы без крови,Без особых страстей и грозы.Сунет морду — всё ближе и ближе,Не успеешь оставшихся днейУберечь: дотянулось и лижет!Тем охотнее, чем солоней.

«На лестнице, пропахшей керосином...»

На лестнице, пропахшей керосином,На третьем марше, гулком, как орган,Гранёная стекляшка — как красиво!Восторг сорок, поэтов и цыган!Бывают ли находки вдохновенней?Скорей надраить об рукав — и вотНа что ни глянь — сиреневые тениИ апельсинный радостный обвод!Витки перил! Карниз! Лепные маски!И нетерпенье прыгает уже:Не пропадут ли сказочные краскиВне мрамора и пыльных витражей?Но милостивы сумрачные чары:Двор — в леденцах!О, с кем бы разделитьОткрытие?— Муркет! Смотри, котяра:Какое солнце, аж стекло болит!

«Сложно жить летучей кошке...»

Сложно жить летучей кошке:Натянули провода.Промахнёшься хоть немножко —И калека навсегда!Развели тоску такую,Понавешали тряпьё...Но лечу! Кто не рискует —Тот шампанское не пьёт!Виражи кручу я лихо,Лучшим асам нос утру...Догоняю воробьиху,Хоть и в рот их не беру.Мне приятно по привычкеРазвлекаться по пути:Выдрать хвостик Божьей птичкеИ по ветру распустить.Я люблю качать антенны,Портить нервы паукам,И заглядывать за стены,И ходить по потолкам.Я могу влететь в окошкоНа девятом этаже,Тихо скушать курью ножку,Торт и мятное драже,Глянуть в зеркало с улыбкой,В ванной краны повертеть,Изловить из банки рыбку —И на крышу — песни петь.Там уже под мокрым снегомПахнет мятой и луной,Там не терпится коллегамПоздороваться со мной.Сколько рыжих, сколько серыхСтонет от моей красы!Там такие кавалеры —Со спины видны усы!Март-апрель... Наверно, в маеБуду нянчить я котят.Ни за что не отвечаю,Если тоже полетят!

«Минуты памяти о недожитом лете...»

Минуты памяти о недожитом летеПришли ко мне и встали у дверей,Наивны и торжественны, как дети,В тугих нарядах принцев и зверей.Они свои сокровища держалиТак бережно на худеньких руках —Все грозы, всех жуков!Мне было жаль их.И мы заговорили о стихах.Потом листали мятые страницы,Потом молчали. А ещё потомНеслышные полуночные птицыСтолпились за единственным окном.И так они внимательно глядели,Так неуклонно, будто счёт вели,Перебирая каждый день недели.И гости распрощались и ушли.А я в смятеньи собираю силы.Ещё чуть-чуть! Мне следует давноТех птиц впустить.Их время наступило.Но как мне трудно отворить окно!

«Господи, как он там? Присмотри за ним...»

Господи, как он там? Присмотри за ним,Чтоб с ума не сошёл в пустом закутке квартиры.Устыди его боль, от отчаянья охрани —Чтобы с ясным лицом — за двоих —Он встал перед миром.Подымаю чашу — да будет воля Твоя!Видишь: руки спокойны, легко беру и не трушу.Но на черно-белой эмульсии бытия —Укрепи его душу!Мне светлей, чем ему, и дорога моя проста:Отшлифована сколькими!Вызубрен каждый камень!Мне не трудно на ней — гляди!Лишь его не оставьВ сумасшедших углах, размеченных пауками!Только руку не отними от его плеча,Только не лиши опоры — Твоей твердыни,И ошейник он скуёт на нашу печальИз бессмертного сплава верности и гордыни.А когда мы вместе встанем пред Тобой,Ни о чём не прося —что больше, когда мы рядом? —Ни клинком не разнять,ни архангельскою трубой! —Мы ответим Тебе, не опуская взгляда.

ПИСЬМО КАРАНДАШОМ

Я знаю, что его не получитьИ не отправить. В мелкие клочки —Как только домараю — черновик.Потом. Когда-нибудь. Ведь ты привык,Читая между недошедших строк,Всё понимать. И в крошечный листокЯ умещаю ночь, не торопясь.Куда спешить, когда минувший час —Всё в тот же срок, неведомо какой.И шевелится слово под рукой —Скворчонком! Шорохом! Движением ресниц!Всё хорошо. Но ты пока не снись.Чуть позже. Я узлом скручу печаль,Закину голову, и на уста — печать —Улыбку, княже! Хоть издалека!Ты чувствуешь: тепла моя рука —По волосам! По впадинке щеки!Как декабрём подуло на виски...Как похудел... Ещё приснись, ещё!Открыть окно. Подушке горячо.Шаги за дверью, и на башне бой:Два, три... Ты помнишь, а ведь мы с тобойНе попрощались! Это ничего.Четыре... Всё. Какой тяжёлый звон!

НОЧНАЯ ПЕСНЯ БАШНИ

Зи-ма. Темно.За-крой окно.Последний светНе упусти.На сколько лет —Зима в горсти?

Чет-вёртый сон —И что потом?Ко-торый стонДушить платком?Ко-торый век?Бездарный счёт...И хлоркой — снег —Глаза печёт...Дыши ровней!...Не смей! Не смей!

Ах, какая смешная башня!Горе-нянька моих ночей!Как бы славно в одной рубашкеПореветь на твоём плече!Что за классика! Что за нега!Упустить ли случай такой?Упускаю. Казённым снегомПростыня горит под щекой.А на ней клеймо — чтоб не спёрли:Изолятор, мол, КГБ...Душно. Кошки скребутся в горле.Хочешь, нянюшка, я тебеРасскажу немодную сказку?Слушай, старая, не ворчи.Не смотри, что сюжет затаскан:Всё на свете не без причин.

Жили-были серые мышиВ старом кованом сундуке.И старались как можно тишеШарудеть в своём уголке.И плодились, и размножались,Как Господь повелел зверью:Потихонечку нарожают —Да и песенку запоют.

МЫШЬЯ ПЕСЕНКА

— Спи, малыш.Храбрый мыш.Час проспишьИ два проспишь.Кошку скушаешь во сне,А кота оставишь мне.Спи, убоище моё.Мама песенку споёт:Как за нашимСундукомСладко пахнетСахарком,Как на нашемНа полу —Корка хлебушкаВ углу...Корка тоже хочетСпать...Что ты крутишьсяОпять?Не пугайся, дурачок:Это тикаетСверчок.В доме тихо —Ни души.Не скребиИ не шурши.А не то придётБабай...Спи, ушастик,Баю-бай!

И растили они детишекОсторожно, как под метлой.Объясняли им: тише, тише —Злющий кот и хозяин злой!Кот сожрёт,Хозяин отравит...Жисть — не песенка — не храбрись!Изничтожат — и в полном праве,И никто им не скажет: «Брысь».Самый тихий мышонок слушал —И наматывал на усы...Но его послушную душуЗагубил кусок колбасы.Мышеловка — такое дело —Даже смирным кладёт предел!Уж и мама его жалела!Уж и папа весь поседел!Самый умный мышонок думал:Раз хозяин сильнее всех —Я сотрудничать с ним пойду, мол,Обеспечу себе успех.Я могу из пугливой твариЧеловечьим коллегой стать!Сдал анкету, попал в виварий...Но потом перестал писать.Самый шустрый мышонок тожеНе хотел, как велят отцы.Говорил: «До чего я дожил,Я не лошадь, чтоб под уздцы!Всю мышиную жизнь боятьсяРади корочки или двух...Ах, уйдёмте отсюда, братцы!В чистом поле высокий духОбретём. Не рабы, не воры —В старом дереве у рекиМы такие построим норыИ отгрохаем сундуки!Мы посеем ячмень, и водуПроведём — не сочтём трудом...Кто однажды глотнул свободы —Не воротится в кошкин дом!»Как он шкурку рвал нараспашку,Этот маленький диссидент...Ну да ладно, старая башня,Обойдёмся без хэппи энд!Хэппи энд — это суп с котом,Это мышья толпа, ликуя...Смейся, нянька, беззубым ртом!Дело давнее, не могу яВспомнить, что с ним было потом.Может, лучше начнём другую?А другая сказка простая:В чьём-то городе чей-то сын...Но уже, посмотри, светает!Не зевай, отбивай часы!Всем измученным и бессоннымВозвести:дождались утра!И плывут за натужным звономГоры снега и серебра.

ДНЕВНАЯ ПЕСНЯ БАШНИ

Да. Да. Горе — не беда.Время будет,Время — ерунда.Я-то знаю —Голова седа —Нет такогоСлова: навсегда!Что часы —Фигурки изо льда!Их сметётВесенняя вода.Что тоска —По снегу борозда!Не навекиТёмная звезда.Пусть идутЭтапом поезда —Посмотри:Сменяются года.Позади —Сплошная череда,Впереди —Высокая гряда!

Вот я пишу, а ночь уже прошла,И утро об решётку — в два крыла —Стучит. И значит — хлеба накрошить,Насыпать за окно. И значит — жить.Зарядкой — в пот. И ледяной водой —В озноб. Чтоб от бессонницы — следов —Ни-ни!Сухарь. Да пара польских книг.Да с хрустом продираться сквозь языкПолузабытый, но такой родной!И вдруг!Не может быть. Глазам темно:«Будешь ясной панной, будешь ясной паннойПри большом дворе,А я чёрным ксёндзом, а я чёрным ксёндзомВ бел-монастыре...»Та песенка! Я помню: двадцать строк —Всегда до слёз! Ещё — большой платок.Я им укутана. И — бабкиной рукой —Крест-накрест: — да хранит...Обряд простой,Непостижимый, но привычный мне.За гранью памяти, в забытом детском сне —Та песенка! Какая встреча — здесь,В клеймённой книге, после слова «честь»!Ну что ж, прошло не меньше двадцати.И я на предназначенном пути,И ты, мой княже, рядом. И двоим —Куда как легче в этот сладкий дымЛюбезного отечества! В костёр!В удушье камеры! Потом — в бетонный дворНа пять шагов, а после — на этапС немецкою овчаркой по пятам —Всё в тот же срок, неведомо какой.Не столь уж отдалённым «далеко» —Пренебрежём! Мы вместе! Не разнятьСоединённых, сросшихся! Ни дня,Ни мысли — без тебя! Сквозь весь бетонТы слышишь — сердце? Но не крик, не стон —Спокойный счёт. Как о причал прибой.Вот так и жить. Удар в удар с тобой.Вот так на суд. Ещё успеть обнять,Ещё увидеться — хотя б на четверть дня,Единственные выдохнуть слова,Единственную руку целовать —Твою!И разделить одну скамью.И первый круг. И крылья первых вьюг.

«Не может быть! Тюремный домовой...»