Сборник - Ялос-2016. Сборник Ялтинского международного литературно-музыкального фестиваля Страница 12

Октябрь 2001

П.А. Столыпину

Нас взрывают, стреляют, режут…Видно, жребий у нас таков.Всюду слышен зубовный скрежетСамых лютых твоих врагов.

На задворки твои босыеОпустилась, как сажа, ночь…Вижу гибель твою, Россия…И не в силах тебе помочь.

Под твоим бирюзовым небомЗа десяток спокойных летМожно вырастить столько хлеба,Что насытить весь белый свет!

Только б был на земле Хозяин,А не подлый ленивый раб…Но кинжал свой заносит Каин,Убедившись, что брат ослаб.

Зрю Россию на смертном ложе,В изголовии – образа…Ну, куда же ты смотришь, Боже!Отчего ты отвёл глаза?

Растерзает толпа ничтожествИ Отечество, и царя…Ты прости неразумных, Боже,Ведь не ведают, что творят.

Декабрь 2000

Крепость Осовец

(Атака мертвецов)

В то утро, сырое и мглистое,Средь польских болот и лесовНам было приказано выстоятьВсего сорок восемь часов.

Пред нами – германец с плацдармаНа наши позиции прёт.За нами – Российская армияПытается выровнять фронт.

Мы верим, как прадеды верили,Молитву вложив нам в уста,В корону Российской империиИ крест Православный Христа.

В годину лишений обильнуюНам выпал счастливый билет —Своею породой двужильноюОпять удивить белый свет.

Мы перетерпели, мы сдюжили —Никто не покинул рядов! —Когда нас германцы утюжилиСнарядами в сорок пудов!

Но вдруг, без пароля и отклика,На саван предутренних росЗелёное хлорное облакоНам западный ветер принёс.

Увы! Удушение газами —Для нас – как на голову снег.Спасибо немецкому кайзеру!Добрейшей души человек!

Когда-то тевтонские рыцариHonor поднимали на щит.Теперь их султаны повыцвели,А в ножнах – фосген и иприт.

Зловещее хлорное облакоПрошло как Всемирный потоп,Лишив человечьего обликаТого, кто забился в окоп.

Растерянность, ужас, безволие!..Из тысячи русских стрелковЕдва уцелело не болееКакой-нибудь сотни штыков.

Плодами германского «гения»Живое сметая с земли,Семь тысяч «ландскнехтов» ВильгельмовыхБрать «мёртвую» крепость пошли.

Шутили, смеялись и топали…Как вдруг – холодок по спине:В смертельном дыму над окопамиВозникла шеренга теней.

В своём окровавленном рубище,В зелёной от хлора пылиОни – между прошлым и будущим —Восстали, как из-под земли.

Они приближались с винтовками,Приклады прижав у бедра,И, харкая кровью и лёгкими,Хрипели сквозь зубы «ура!»

От этого хрипа утробного,От блеска в незрячих глазахГерманское воинство дрогнуло…И вдруг повернуло назад!

Как будто спасаясь от бедствия,С отчаяньем дикой ордыБежали хвалёные бестии,Сминая свои же ряды!

Пусть помнит в веках человечествоТу жертвенность наших отцов,Что в тяжкие годы ОтечестваВ атаку вела мертвецов.

Полгода рукой мускулистоюМы били зарвавшихся псов!..А нам было велено выстоятьВсего сорок восемь часов.

17.12.12

Белая Валькирия

Баронессе Софии де Боде

Еще пять минут – и окончится пьеса.И в небе высоком погаснет звезда.Не слишком ли быстрый аллюр, баронесса?Уйти в мир иной мы успеем всегда.

В атаке ваш голос, насмешливо-резкий,Звенит, не стыдясь крепких слов в языке.Блестят газыри на изящной черкеске,И легкая шашка зажата в руке.

Мы, Богом забытые, степью унылойБез хлеба и крова прошли «на ура».Вчера нас навеки покинул Корнилов.А нынче и нам собираться пора.

Последний резерв православного войска —Две сотни казачьих да наш эскадрон —Бездарно поляжет в атаке геройской,Пытаясь прорвать комиссарский кордон.

Обидно, что жизнь оборвется на взлете.Но смерть за Отчизну приемли легко.Мы пошло увязли в весеннем болотеИ стали добычей для этих стрелков.

Они в две шеренги – с колена и стоя —Встречают атаку кинжальным огнем.Что делать, мадам, мы в России – изгои,И с этой дороги уже не свернем.

В 17-м – зарево переворота!У храма Спасителя – площадь в штыках.И вдруг – одинокая дробь пулеметаИ легкий румянец на женских щеках.

В упор по толпе разномастного сброда —За девичью честь, за поруганный кров,За будущий мрак «ледяного» похода,За небо в застывших глазах юнкеров.

Когда белый свет оккупируют бесы,Когда повсеместно бесчинствует зло —Безропотно бальный наряд баронессыМеняется на сапоги и седло.

Отбросив условностей тяжкие гири,Летят ваши кони в прогорклом дыму.И танец неистовых Белых ВалькирийПощады, увы, не сулит никому.

Бойцы эскадрона приказ не нарушатИ, с боем разжав окруженья тиски,Они воздадут за погибшие душиИ вражьи шеренги изрубят в куски.

Но вас не вернуть – вы умчались навечно,Поймав своим сердцем кусочек свинца,В заоблачный край, где назначена встречаБессмертной души с Правосудьем Творца.

23.38 13.08.08

Адмирал

А.В. Колчаку

Надеяться поздно. И каяться поздно.Пора подводить неизбежный итог.В таёжных просторах дымит бронепоезд,Последний резерв увозя на восток.

Плывёт за окошком под стук монотонныйСвинцовое небо, лишенное звезд.А вам всё мерещатся пенные волны,Седой океан да свирепый «норд-ост».

Последнее слово, увы, не за вами.Державы судьба замерла на весах.Как давят на плечи погоны с орлами!От тяжести этой темнеет в глазах.

В кровавых сраженьях вконец обессилев,Ваш фронт оттеснен на задворки страны.Великие беды падут на Россию.Но этому вы помешать не вольны.

Союзники – жадная, хищная свора —Стремятся урвать пожирнее кусок.Отечество – на волоске от позора!Как тонок невидимый тот волосок!

Но что б эти волки у вас ни просили,Ответ неизменно всегда был таков:– Нет, я, господа, не торгую Россией,В отличие, скажем, от большевиков.

Последняя верная тысяча сабельУже не отменит фатальный исход.Спешит на подмогу ваш доблестный Каппель…И сам он погибнет, и вас не спасет.

А вы ведь могли, не рискуя собою,Покинуть игру, не оставив следа…Но ваши глаза переполнены болью:– Позвольте, а честь? Как же честь, господа?!

Терзает предательства подлая рана.Погибелен путь по колено в крови.А рядом – лишь ангел по имени АннаС глазами-озерами слез и любви.

Вершат свое дело болезнь и усталость.Старуха с косой сторожит свою дань.Терпите, голубчик. Недолго осталось.Уж кто-то во льду прорубил иордань.

17.03.09

Я ведаю…

Я ведаю, чем это кончится —Антихрист сорвётся с цепи.Крылатая русская конницаРастает в бескрайней степи.

Мы мечемся в поисках истины,А истина рядом, мой друг.И пусть эта жертва бессмысленна,Но я отправляюсь на Юг.

Туда, где с колами и виламиГрядёт восемнадцатый год.Где Белая стая КорниловаУходит в Ледовый поход.

Прервать сатанинские оргииБок о бок, навстречу беде,Идут кавалеры «Георгия»И девочка Софья Боде.

Туда, где в тропической зелениЗакаты под цвет кумача.Где выход в моря средиземныеГотовил мечтатель Колчак.

А ныне в тельняшке заштопанной,Не веря в счастливый исход,В укрытии бухт СевастополяСтоит всеми преданный Флот.

Так есть в поднебесной обители.Так будет и впредь, с, est la vie.Признаться, мне жаль победителей —Они захлебнутся в крови.

Они не учили истории,«Блистая» своей простотой.И будут дымить крематорииРабоче-крестьянской мечтой.

Мы словно из Времени выпали.Нам видится странный мираж:Кресты на утёсах Галлиполи,Безерты унылый пейзаж,

Немыслимый век одиночества,В клинок перекованный плуг…Я ведаю, чем это кончится.Но я отправляюсь на Юг.

03.09.2011

Георгию Иванову

Как хрупок этот мир, который,Пугливо спрятавшись в норуИ окна занавесив шторой,Ведёт наивную игру!

Мы пьём под звуки фортепьяноСреди простуженных снеговИ вздрагиваем постоянноОт скрипа собственных шагов.

Подвластна заданному ритмуВолна вальсирующих тел.И кто-то подбирает рифмуДля слова страшного «расстрел».

Не каждый убедить сумеетВ том (и себя первей всего),Что это слово не имеетК нам ровным счётом ничего.

Полна тоскою неизбывнойПевица в траурном манто.Поэт читает заунывноСвоё блестящее «ничто».

Его лицо как маска в пудре,Лишь рот кривится в такт речам,И не расчёсанные кудриСпадают вяло по плечам.

Невразумительный и странный,Порой коверкая слова,Он манит нас за океаны,На золотые острова.

И нас его призыв уноситВ пределы дальних берегов,А дым дешёвой папиросы —В туман предутренних лугов.

И экзотические звериВдруг мчат на нас во весь опорСквозь плотно запертые двериИ складки обветшалых штор.

Вот южный город, солнца полный,Всегда беспечен, сыт и пьян.И бьют лазоревые волныВ борта фрегата «Сан-Хуан».

По трапам бегают матросы,Таская толстые тюки.Хозяин – жёлтый и раскосый —Следит за всем из-под руки.

Что моряку – лишь ром да юбка!Иначе жизнь его пуста.– А ну, прижмись ко мне, голубка! —Иной бродяга даже трубки

Не вынимает изо рта!В одной руке – хмельная кружка,И зуб акулы на груди,В другой – весёлая подружка,

Таких в порту – хоть пруд пруди!Узлом завязана рубаха,В такт песне топает нога,Торчит за поясом наваха

(Видать, моряк не знает страха!),А в ухе – жёлтая серьга.Здесь нет зимы. Здесь все богаты!А не богаты – не беда!

Здесь потрясающи закаты!Здесь все твои мечты – крылаты,А твой покой хранит звезда!Вот папуасы в белых перьях

Вокруг костра пустились в пляс…Вдруг кто-то громко хлопнул дверью —И иллюзорный мир погас.Опять война, разруха, голод,

Лишений, бед роится сонм,И леденящий душу холод,И неуверенность во всём.Ожесточение без меры,

В душе – мышиная возня,И надоевшие портьеры,И в них гуляющий сквозняк.И вьюга за окошком воет,

По крыше ветками шурша…Эх, одеялом с головоюУкрыться б, лечь и не дышать!Чтоб трубы больше не трубили —

«Ура! Вперёд! На бой и труд!»Чтоб все вас начисто забыли —И кто, и где, и как зовут!Но вновь поэт читает строки,

Сгущая сумрак голубой,И вновь бегут по телу токи —И отступает мир жестокий,И затихает в сердце боль.

Ноябрь 2001