Константин Ваншенкин - Музыка из окна Страница 12

Стансы

Суровые стансы!Подставив под ухо ладонь,Кремлевские старцыПогнали мальчишек в огонь.

На смертные муки,По горьким и страшным местам.Их личные внуки,Наверное, были не там.

Без всякого толкуПод скрип их вставных челюстейШвырнули как в топкуЦвет наших десантных частей.

«Тете Зине…»

Тете ЗинеИз КабулаПоступил казенный гроб.Сапоги она обула,Вышла, села на сугроб.

Сражена нездешней зоной,Непонятною войной.Как бывает! Гроб казенныйА сыночек-то родной…

«Кончай ночевать!..»

— Кончай ночевать! —В пестроте привалаНам ротный опятьГаркнул, как бывало.

Средь дня дальше в путьПоднимая роту,—Не числя ничутьЭто за остроту.

С чего начинатьНовую дорогу?«Кончай ночевать!» —Помню, слава богу.

Так бьет на ветруПесня, залетая.Так мчит поутруТучка золотая.

Мой стих

Забудут. Но потом,Лет эдак через сорок,Открыв мой плотный том,Услышат жизни шорох.

Как бы земля течетВ окопе за обшивкой…Тогда возьмут в расчет,Что не была ошибкой

Поэзия: теклаВдоль позднего квартала.Дул ветер, и теплаПрохожим не хватало.

Читателей своихСуровыми годамиОтогревал мой стихЗамерзшими губами.

«Как у станции узловой…»

Как у станции узловой,В равномерных вечерних бликах,Плавно ход замедляя свой,Жизнь постукивает на стыках.

Пресловутое время «пик»Управляется с этой зоной,Не решив еще: нас — в тупикИли все-таки на зеленый?..

Стихи

Чтоб стихи писать — не хуже,Чем писал ты их, поэт,Подтяни ремень потужеНа седьмом десятке лет.

Груза нового громадаПусть не горбит старика…Иногда бывает надоОтпустить ремень слегка.

«Боже мой, наш российский срам…»

Боже мой, наш российский срам —На душе остается шрам:И Цветаева по чужим углам,И Ахматова по чужим углам.

Как теперь говорят: бомжи[1]!От себя хоть бегом бежиПосредине побитой ржиИ печали такой и лжи.

Освещенная береза

Как строку стихов средь прозыВ восприятии моем —Не могу забыть березы,Освещенной фонарем.

Обнаруживался броскоКаждый маленький брачок:Неудачная полоскаИли сломанный сучок.

Но сияла в полной силеПосреди холодной мглы,Ибо выключены былиОстальные все стволы.

«Ты за красных?..»

Ты за красных?Я за разных.Ты за белых?Я за белок.

За кротовИ за оленей,За китовИ за тюленей.

За зеленыеПросторы,ЗаселенныеПод стоны

Сладостные —Сил весенних,Благостные —Снов осенних.

За гусейПод небесамиЖизни всей,Где страждем сами.

«Платочек брошкой заколов…»

Платочек брошкой заколов,Проходит чинно Марианна,Хромает рядом Соколов,Восходят сосны из тумана.

День, как ни странно, без забот,Свои вычерчивает знаки.Шумит недальний самолет,И слышен дальний лай собаки.

«Плывет, как сон…»

Плывет, как сон,Пока еще окольный,Прозрачный звон,Пасхальный, колокольный.

Пролетный кличВ распахнутой лазури.А здесь куличПод корочкой глазури.

И знак ХВ,Что прежде не бывало,Вчера ТВУже передавало.

Во всем прогресс,Как сообщают в прессе.— Христос воскрес.— Воистину воскресе…

Придуманная жизнь

Придуманною жизниюЖить — малая вина.Причины я не вызнаю.

…В иные временаЗа пышными сугробамиУсадьбы на юру…

Но днями, столь суровыми;Играя в ту игру,Опять с утра про ментикиГусарские писать,Друг другу комплиментикиИзящные бросать?

Недавно

Мрачен и завистлив,Карандаш слюня,Худшее замыслив,Смотрит на меня.

О победном боеОбъясняет мне.А, само собою,Не был на войне.

Учат импотентыВздохам до зари.А не компетентны,Черт их подери!

«Полагаю, не был комом…»

Полагаю, не был комомДаже самый первый блин.Но, пройдя путем знакомым,Жизнь сошла уже на клин.

Где-то молодость хохочет…Жизнь сошла уже на нет.И горбатиться не хочетМой сосед за сто монет.

Хочет он сидеть на сквере,Где дрожащая заря,Пребывая в твердой вере,Что прожил свой век не зря.

А как все не знал покоя,Вкалывал, курил «Прибой»И не ведал, что такоеРок, тем более «Плейбой».

«Пенсионеры нынче строят домики…»

Пенсионеры нынче строят домики,Вступили дружно в кооператив.Хватились, правда, поздно,— тоже комики,За шестьдесят судьбу перекрутив.

Но, боже мой, места какие отчие:Болотце, перелесок — благодать!Но, боже мой, собранья эти общиеСейчас никто не станет покидать.

Заката пламенеющая живопись..И не одну клубнику да салат,А для души рябинку или жимолостьСажает растревоженный собрат.

Так дети, в школе пишущие прописи,Порою пребывают в забытьи…Не торопитесь! Что ж вы всё торопитесь.Не надорвитесь, милые мои.

Уходит наше поколенье

Уходит наше поколенье,Стихает песня за холмом.Ему не нужно поклоненье.А все, что было, в нем самом.

Иные, те поодиночкеДогнали молодость свою.А здесь Отечества сыночкиБредут пока еще в строю.

Но пыли нет густого слояНа бледных лицах в этот раз.И нет призывных женских глаз,И нет мальчишек возле строя.

И здесь, конечно, не парад,Хоть эти желтые медали,Что нам потом зачем-то дали,Под бледным солнышком горят.

Чуть проку в тезах-антитезах:Давно сошли окоп и дот,Но поколение идетНа костылях и на протезах.

Идет, где речка и откос,—Одних привычно раздражая,Другим оно судьба чужая,Но третьим дорого до слез.

Отчет

Дедушка недужный,Вроде бы ненужный,Старый, как черт,Пишет отчет:

«Огурцов купил на рынке2 кг по 40 коп.300 грамм парной свининкиИ петрушку, и укроп…»

— Дед! Дружочки на скамейке.Жми в компанию свою…— Отчитаюсь до копейкиИ пойду. На сем стою…

Знать, еще на молочишкоЕсть внучатам в смете той.…Лет последних мелочишка,Сдача с жизни прожитой.

Поэты

Афанасий ФетИ Роберт Фрост.Их могучий свет,Их мощный рост.

Утром солнца столбВ воде живой.Ночью звездный снопНад головой.

А характер крут,Но под замком.Деревенский трудВполне знаком.

Этот сельский следНе так-то прост…Афанасий ФетИ Роберт Фрост.

Некрасов — Фету