Газетный самолётик - Дмитрий Аркадин Страница 12

дерзновенно вздымают их яростный шелк.

Я люблю Беларусь не сильнее, не пуще,

где всегда были рядом и портфель и рюкзак,

где качала меня Беловежская пуща,

там меня не давил никакой автозак.

И оттуда теперь сердце ранят мне сводки

о затоптанных судьбах, как в меже колоски.

Дорогой мой земляк, так плесни же мне водки,

выпьем, чтоб не распался край родной на куски!

Каждый горький глоток и смешон, и излишен,

но по-прежнему аист гнездится в стране

и печалился сад, где ветра между вишен

всё шумят да шумят, на прощание – мне.

Гомельский стриж

Ах, скрип далёкий ставней каменного дома! –

Едва их утром, спозаранку раствори –

тебя накроет неизбывная истома:

смотри на город, пой ему и говори…

Вдыхай заманчивый и свежий запах хлеба,

оттенки парковых гвоздик и васильков…

С твоей ладони стриж весёлый взмоет в небо! –

О птицы вольные – ни клеток… ни оков…

Жильцов теперешних за ставнями не видно:

Далече те, иными полнится погост.

Стрижу из прошлого, наверное, обидно,

что, утекая, растворило время мост.

На топчане лежишь израильском, в печали:

не встать с него, не прогуляться до Сожа,

и кто угодно пьёт с тобой, а Гомельчане,

напрасно ждут с небес пропавшего стрижа.

* * *

Хатынь мне видится порой:

повсюду благостно и чисто,

а за Кудыкиной горой

родятся новые фашисты.

В сердца неужто не стучит

тот пепел Клааса – без гласа?

По гетто колокол молчит,

рычит Фольксвагенами трасса.

Забыв селекцию и рвы,

бунтуют отроки: «Не треба!» *.

Ну, что ж, быть может, правы вы,

у вас давно другое небо.

Не треба. (Бел.язык) – не надо.

* * *

Сделать примечанием,

птичкой на полях,

времени качание,

крылышками мах.

К озеру ли Белому,

мысли отпусти,

к парню загорелому,

с Брестской об-лас-ти…

Скольким не случившимся

устелилось дно,

бывшим, но не сбывшимся,

всё занесено,

сделалось растущими

вишнями в саду,

хуторами, пущами,

брагой на меду,

комарья жужжанием

в пойме При-пя-ти,

в небе звезд дрожанием –

видимым почти…

Пузырили ли в лужице –

дождика послы,

над домами кружатся

аисты – буслы,

включено всё лучшее

в будущий визит,

да судьбы излучины

все уже… транзит…

Потому и этот путь,

а точнее – шлях*

стелется… и будет пусть

меткой на полях,

пусть бежит меж вербами,

где стоит овин –

в мире сем, наверное,

мудрый, как раввин.

шлях* – путь, дорога. (бел. язык)

Приворот

Белорусских ли церквушек

купола да их кресты,

лица маленьких старушек

средь хамсина видишь ты.

В мире нет таких таможен

чтоб глушить церквей набат.

Каждой порой своей кожи

слышу звон я их в шабат!

Мне всё видится орнамент

белорусских рушников.

Словно памяти пергамен

из незыблемых веков.

Приворот ли ведьм Полесских

манит сердце к тем местам?

Нет причин, чтоб очень веских,

просто я родился там.

Осколки

По булыжной мостовой – вéлики да клячи…

Чили, хунта, Пиночет – генерал собачий…

А в беседке пацаны, треньканье гитары…

Пикуль есть за полцены, есть приёмник старый....

Хорошо сорвать урок физики – у Нинки,

вволю с кайфом поносить чешские ботинки,

пригласить потанцевать Светочку на «доски»,

наутюжив брюки-клёш – чисто по-матросски,

выкурить с ней втихаря пачки с пол «Орбиты»,

на свои намёки «про…» слыша: «Счас!.. Иди ты!»,

не пугаясь никакой школьной заморочки,

выпить кружечку пивка на разлив, из бочки,

на перроне услыхать звон горячих рельсов

да афишу прочитать с "Полосатым  рейсом",

согласится: «Миру мир» – лозунг в красной раме,

подмигнуть  Рязанову  в «Кинопанораме»…

…Память – битое трюмо, годы – кривотолки…

Брат, соплей не разводи. Подмети осколки!

Припятская кукушка

Восток дело тонкое, миру не страшен,

трёх прочих сторон у него знамена.

Израиль садами шумел среди пашен,

как нынче со мной, как во все времена.

Оставь календарь, здесь апрели сплошные

как море ласкаются к «русской» душе.

И птицы доверчивы, кошки смешные

с мышами играют в густом камыше.

Порой, на поверку здесь кажутся проще

отечества дым,что ложится в строку.

Но слышится мне, как из Припятской рощи

мне плачет кукушка: «ку-ку!» да «ку-ку!».

Родная   сторона 

Стран чужих не ценю я причуды,

оттого с отдалённой поры

мне бы не Парфеноновы груды,

не дворцы, не обители Буды… –

Беларуси сады и дворы.

Ворожит и влечёт «заграница»? –

без границ неожиданный мир! –

то хай-тек.. то модерн… то ампир…

Но не озеро Сайма мне снится –

озерцо под названием Вир.

Снятся в воду глядящие ивы,

шелест листьев – ветвей разговор…

Лошадиные длинные гривы…

В отражении водном мотивы

этих грив сплетены до сих пор.

Не страна, а, как в песне – сторонка,

но родная на все времена,

где бы сердце рвалось – если тонко:

в каждой церкви – живая иконка,

по лесам – что ни шаг – то воронка,

чья ни память – то мир и война.

* * *

Авторское послесловие

У Арсения Тарковского есть поэтические строки о том, что после длительного плавания человек конце концов оказывается на берегу и наступает   пора выбирать сети – в тот самый момент, когда к нему идёт бессмертье косяком. Не уповаю ни на какое бессмертие, но если бы мне довелось выбирать свою сеть, то улов оказался бы невелик. Шесть книг, пять из которых – проза… и одна тоненькая книжечка юмористических стихов. Тут, кстати, хочу отметить одну особенность, замеченную мной в писательском мире: заслуга одних – в том, что они хорошо пишут; заслуга других – в том, что они не пишут вообще. Последнее время я ловлю себя на мысли, что предпочёл бы находиться в ряду тех, кто «не пишет вообще». Только процесс сочинительства завёл меня настолько далеко, что я вынужден добавить в свой литературный улов ещё одну книгу. Книгу стихов. Я постарался, чтобы она была много серьезнее, чем рифмованные анекдоты про мою эру репатриации – девяностые годы ушедшего века. И если уж исподволь приближается время выбирать сети, хотелось бы найти в них, хотя бы несколько стихов, достойных моего поэтического труда. Я дарю свою книгу моему читателю и надеюсь, что он найдёт время и желание разделить со мною всё то, чем я жил долгие годы.

Автобиография:

Дмитрий Аркадин (Онгейберг) 1955 года рождения. Родился в Белоруссии. После окончания в 1976 году в Минске Белорусского Государственного Театрального института работал на к\студии «Беларусьфильм». В 1979 году уехал в Ленинград. Работал на к/cтудии «Леннаучфильм». Репатриировался в Израиль в 1990 году. Живет в городе Ришон ле Ционе. Автор шести книг.

Член Союза русскоязычных писателей Израиля.

Член Международного Союза писателей «Новый современник».

* * *

Автор искренне благодарит поэта Юлию Санину (Союз российских писателей) за профессиональную литературную консультацию и редакторскую помощь.