Ирина Рубашкина - Крылья. Сборник русской духовной и патриотической поэзии. Современные поэты Подмосковья. Выпуск первый Страница 13

Николай Чудотворец

А поверить в бессмертье душиМне помог Николай Чудотворец.Я стою пред иконой в тиши,И в душе моей плещется море.

Море жизни, где зло и доброБой ведут за бессмертную душу.Я дышу. Мне опять повезло:После шторма взбираюсь на сушу.

И, незримую связь обретяС небесами, где изгнаны бесы,Я – России родное дитя,Не приму чудотворство прогресса.

Чудотворец мой прост и смирен.То пастух он, то пастырь-ревнитель.За стояние в вере – не тлен,За смирение – всем утешитель.

Дух есть жизнь, что дается лишь раз.Дух соборный – молитва, сила!Звезды с неба, как тысячи глаз…Мой святой, помолись за Россию!

Дамиан и Косма

Настоятелю жуковского храма Святых Космы и Дамиана о. Александру Топорову

Бессребреники, мученики, святыеВрачеватели – Дамиан и Косма!Растекаются медом зори златые,И звучит сокровенная строчка псалма.

Именем Спаса изгоняли хвори,К прокаженным спеша за версту…На толпу язычников вас только двое,Да суровый стукач на своем посту.

Император римский – богоборец гневный,Вашу веру грозил выжечь огнем,Но с лицом перекошенным в час полдневныйВозвратил целителей в собственный дом.

Чудеса исцеления! С искренней веройВ Бога нашего Иисуса Христа!Исцеленный правитель со своей меройПриближался к Истине, растворяя уста.

Страстотерпцы Христовы, братья наши живые,Дамиан и Косма! Я вхожу в сей храм,Лица щедрых святых вижу будто впервые,Зажигая свечи по вечерам.

«Москва засыпает в объятьях реки…»

Москва засыпает в объятьях реки.И дышит Москва материнским теплом.Я чувствую, словно пожатье руки,Удачу за каждым углом.

Когда ты в Москве начинаешь с нуляНелегкую жизнь, свято веришь в добро,Тебе помогают и звезды Кремля,И Чистых прудов серебро.

Но главное – лица, глаза москвичей!Даря им улыбку, ты ловишь в ответПризнанье и веру, и всё горячейЛюбви проникающий свет.

У образа святого Серафима

Бегут деньки заветные земного бытия.Ну что ж, Земле положено вращаться.Мир на меня не сетует, не сетую и я,Вот только трудно иногда прощаться.Но вы, печали светлые, подаренные мне,Айда в мой дом, не проходите мимо:На полочке молитвенной разместитесь вполнеУ образа святого Серафима.

Обида ли, предательство пронзают жизнь мою,Копя прогорклость разочарований.От тех, кто дорог, и дорог порою устаю,Верней, от беспредельности исканий.Но вы, минуты темные, пришедшие ко мне,Куда ж без вас, унылых пилигримов:С печалями разместитесь на полочке вполнеУ образа святого Серафима.

Не все желанны странники у моего огня,Но каждому согреться бы вестимо.Потери безвозвратные преследуют меня,И их число растет неудержимо.А всё же, время черное, одолженное мне,Пускай земля с тобой непримирима,Найдешь и ты пристанище на полочке вполнеУ образа святого Серафима.

Я знаю, будет белая предвечная пора,Когда роднее скрип знакомой двери,Искать земного счастья станет наша детвораИ километры на секунды мерить…Взгляну я на собрание холодных темных дней,А там тепло и свет неугасимый —Сверкают драгоценности на полочке моейУ образа святого Серафима.

Сон под Рождество

Храм, алтарь, иконы светятся,Молод я и полон сил,Свечи, лик Владыки вечности,Надпись древняя: «Проси».

Мрак в углах, застывший комьями,Тишина, лампадный дух…Перед древнею иконоюНа колени упаду:«Не ценю, Владыко грозный мой,Деньги, власть и их устав,Ты мне долюшку дорожнуюДа любви чуть-чуть оставь.И оставь мне ночи мглистые,Жуть лесную, волчий вой —Встречу дождь и небо чистоеС непокрытой головой.На обиду б не обидеться,Жизнь прожить – не скоротать,И пускай всегда мне видитсяВ непонятном – благодать.

Никому не быть помехою…»Попрошу и знаю – дашьХлеба черного краюху мне,Лист бумаги, карандаш…

«Пусть дано мне будет слышатьсяТо заветное, одно:Легко ходится и дышится».Ах… и так уже дано!

Просыпаюсь,В стекла радужноСквозь мороз блестит звезда.На душе легко и радостно,Тишина и благодать…

Ангелы-хранители

Два Ангела и спросят, и простят —Пред смертью мать и малое дитя.

Угасшей, не допущенной в покой(Параличом наложенное вето),Страдание, прощеньеИ такойВо взгляде отблеск —Из иного света:Предтечи страх,Пришедший к ней из снов,Молитвы стон, благословенье высей,В нем то, что не объемлешь смыслом слов, —Исход начал,Суд во спасеньеВысший!И до конца я чувства сберегу —Раздвоенность,Где ты и царь и нищий,Когда душа ееДвиженьем губТвоей руки как благодатиИщет.

И у дитя, что всуе наказал —За шалость шлепнулИли сдвинул брови,Такое небо вспыхнет вдруг в глазах,И губыРуку для защитыЛовят.

Ты – блага раб,И зла ты – господин,И крест свой – самОпределилИ поднял.И с хаосом,И с Богом ты един.И всюду мрак,И всюду знак Господний:

Знамением вдруг вспыхнут у лицаДва Ангела —Начала и Конца.

«Дорасту до Рождества Христова…»

Дорасту до Рождества Христова,Вознесусь над милым и постылым.Всё берет начало из простого,Лишь потом всё зарастает илом.Что же, Причащение – надежда?Очищенье и спасенье духа?Ах, души истлевшая одежда —Брать без спроса и войти без стука…

Ближе к празднику другое настроенье,Сон унынья слеп и неприемлем.Празднует народонаселенье!Вновь горит звезда над Вифлеемом.

Рождественский лес

Стройных елей хор церковный воспевает небосвод.Золотистый луч сквозь чащупроникает в снежный грот.

И в холодном бриллианте, что на кончике луча,Освещая своды грота, загорается свеча.

Луч упал на шапку ели, тихо вздрогнул зимний дом.Веером алмазной пыли разорвался снежный ком.

Ярких бликов переливы вдоль стволов седых берез,Синева небес в оправе россыпи хрустальных слез.

Льется музыка в застывшей, первозданной тишине,Где-то громче, где-то тише. Вдруг на избранной волне

Стал полет снежинок слышен. Безупречный унисон.Сон? Нет, явь. Но явь, как сон.

Ликованья миг проходит, и заката парусаЗолотой каймой багрянца проплывают в небесах.

Сумрак мягким покрываломНаплывает вал за валом.

Ветер в снежной колыбелиУбаюкивает ели.

Луч прощальный замирает на разнеженной сосне.Звуки тише, звезды выше. Лес рождественский во сне.

Крещенская ночь

Январь. Мороз. В сугробах пригород.Часы – торжественно к полуночи.Пора. Из дома тихо выйду я.Скрипят заснеженные улочки…

А в бездне неба – света борозды,Витиеватые созвездия.И зябко мне сейчас, и боязно,Как будто жду с небес Возмездия.

Часы священные назначены:Один раз в год это случается.Все водоемы в миг означенныйВ Купель Вселенскую сливаются.

А Иордань бурлит, почувствовавВ теченье силу троекратную!И вновь за образом ИисусовымИдет людское войско ратное.Спешит людское войско славноеОмыть грехи в купели Господа.А на знаменах – Православие,А в сердце – проповедь Апостола!Сам Иоанн-Креститель истовоПерст простирает с высей к нам,Чтобы хранили душу чистою,Чтоб не сдавались в плен грехам!

…Я ускоряю шаг уверенно.Всё решено – чего же более?!Отныне в Вере нет сомнения,Но отчего-то всё же боязно…

Чудесна ныне гладь озерная,Во льды январские закована.На ней – полоска сине-черная:К обряду прорубь уготована.А рядом с ней – столпотворение!И настоятель Храма местногоМолитву, полный вдохновения,Вершит волнительно, торжественно.

В руке сияет крест серебряно:– Аминь! – Крест в прорубь погружен…Всё стихло. И, сначала медленно,Вдруг быстро – колокольный звон!

На снег одежды! Легкой поступьюСпускаюсь в воды благодатные:– Прости грехи, помилуй, Господи!Отныне я навек раба Твоя!

Ода «Скорой помощи»