Марлена Рахлина - Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник) Страница 13

«Ах, сила бродит, сила бродит…»

Ах, сила бродит, сила бродит,не расточить, не подарить,а годы вроде, время вродесовсем другое говорит.Несу по жизни руки, ногии тело глупое несу.На верной и прямой дорогея заблуждаюсь, как в лесу.И безрассудно жжет, не грея,то нетерпение и блеск,когда впотьмах уронишь гребень –и мигом вырастает лес.Когда меж делом, между речью,заслышав басенку одну,из рукава достанешь речку,нырнешь с разбега – и ко дну!

«Будет буря!..»

Будет буря!Нет, не будет.Будет буря.Нет, не будет!Я приказываю буре,чтобы не было ее.Я держу руками сердце,я в руках его сжимаю,и опять выходит солнце,и приходит тишина.

А кому она нужна!

«Зову я смерть. Не потому…»

Зову я смерть. Не потому,что горько сердцу моемуплоды скупые пожинатьи старость молча поджидать.О нет! Горит, огонь тая,семью цветами жизнь моя.

Но униженье как снести?Сказать любви своей «прости»и встретить жизни лед и твердьи жить, и жить?.. Нет, лучше смерть,в расцвете сил, в пылу, в огне,чтоб все жалели обо мне!

«То радостный буйствует разум…»

то слеп он, и глух он, и нем.Печаль убивает не сразу,вот в том-то и дело, что нет.Она к тебе мирно приляжет,прильнет и опять отольнет,то камень за спину привяжет,то снова его оторвет.Сильнее затягивай петлю,клади свою злую печать,не медли, не медли, не медли,бери меня сразу, печаль!Тогда мы побьемся с тобоюпо чести – один на один,и выйдем живыми из боя:ты раб мой, а я – господин.

«В осенний вечер комнаты глухи…»

В осенний вечер комнаты глухи,а за окном во тьме разверзлись хляби.В осенний вечер пишутся стихи,и пьется чай, и слушается Скрябин.С деревьев мокрых мирная листвасрывается, прощаясь с небесами,и странны сердцу страсти и слова,что лишь сегодня жгли и потрясали.

«Закон я знаю радостный и древний…»

Закон я знаю радостный и древний,что сад не погибает на ветру,что зацветут опять мои деревьяеще не раз, покуда я умру.Вновь грянет боль, и снова сила стерпит,и солнце ветви тихо отеплит,и сок плодов, неподслащенный, терпкий,живую чью-то душу утолит.

Любовь

Тебе холодно, милый?Тебе холодно, маленький?Твое платье промокло, и пламя костраугасает, а сам ты дрожишь, застываешь.

Задувает, ворочает ветер варяжскийголовни на огне, и последняя ветка сыраядогорает, и нечего бросить в костер.

Я кладу свою руку. Тепло?Это пламя по ней потекло.Посмотри, как играет багровый костер.Нет, не бойся, не больно, я рада.И все это – правда!

Я сжигаю себя по частям. И листает костер,мои плечи и пальцы.Прости, не смотри.Здесь не будет парада.Я сгорела. Зато ты согрелся.И все это – правда.

Дилетанты

I

Едва опомнясь от станка,от кухни или трепа,пошла писать твоя строка,придумывает тропы.

А беспорядок здесь каков!Какой тут беспорядок!Меж стульев, рюмок, каблуков,лирических тетрадок,среди туманных, но весьмадрачливых убеждений…Ах, беспорядок! Бес ума!Безвольник и бездельник!

Давайте сами на себяпосмотрим без парада:назвали мы его «судьба»,а он был – беспорядок!И это он – тот самый меч,расчетливый и ловкий,которым нам рубили с плечневинные головки!А кто сберег – хранит для шляп…Привыкли, видишь, с детствани пить, ни есть, ни размышлять –все в зеркало глядеться…Уединенья строгий блеск,задумчивости лупуподарит ли нам жизнь, о бес –порядочные люди?Скорее нет! И старый визгпривычек и приказовнам вместо слов: остановись,мгновенье, ты прекрасно!

II

Пьяный пыл пошел по рожам,отказали тормоза.У пророков, у пророчицпомутневшие глаза.Гениальность разной масти,каждый с вечностью на «ты»,и бунтует пьяный мастерпротив пьяной красоты.Мастер мощен, мастер молод,рад, что родом из мужчин,дух его тревожит голодразмышляющих машин,ну, а дева – просто Ева:слезы, слабости, белье…И кладет одною левойкаждый под ноги ее.Я не враг их злого пыла,ну – и пира, ну – и драк,было то и это было,все бывало да не так!

Прошлый век в них, что ли, умер?Душу отнял бес-фаюм?Мастер, мастер, где твой юмор?Остроумец, где твой ум?Плотный дух валит и душитслабость – рыжей бородой.

Где ж твое великодушье,мастер, мастер молодой?Что есть совесть? Что есть счастье?Скажешь, песенка стара?Так зачем по этой частиты подался в мастера?

Дидактический романс

Мой друг идет по терниям,он что-то потерял,он ходит как потерянный…Ходил и повторял:«Я что-то потерял?»

Терял он грусть и радостьи много дел и слов,но как зеницу ока он,но возле сердца, около,берег, лелеял разницумежду добром и злом.

Он песни пел доверчиво,он камни покорял…Но вот однажды вечеромувлекся красноречиеми как-то потерял.

Судите, разве веселов полете ли, в пути,без этой малой толики,вот так, без равновесияпо легонькой, по тоненькой,по жердочке идти?

Мой друг идет по терниям,он что-то потерял,он ходит как потерянный…Ходил и повторял:«Я совесть потерял?»

Ах, не давайте ризницудуши своей – на слом!Ах, не теряйте разницумежду добром и злом!

«А ларчик просто открывался…»

А ларчик просто открывался:открылся – зазвенел!Поднимут туши от кроватей,проснувшись, сто свиней.Наставят уши, станут слушать,ворча, залетный звон,и тут же выплеснут из луживизг первобытный свой,что, мол, приятней, в этом жанре,звон нежный в кошелеи что свою свинину жаритьспособней в тишине.Поднимут туши от кроватей,поколыхают жир…

А ларчик просто – открывался,не мог закрытым жить!

Сказка с диалогом

Живет поэт: слегка рассеян,и светлоок, и чернокудр,а рядом с ним живут соседи, –творцы блинов, убийцы кур.

Поэт свои поэмы пишетединым росчерком пера –соседи к вечеру чуть дышатот снеди, съеденной с утра.

Когда же утром, в общей ваннойони встречаются, скользя, –презреньем и негодованьемполны их лица и глаза.Он: – Взамен души в них бес корысти,           а вместо мудрости – живот!Они: – Вот голодранец! Без корыта,           и без кастрюльки – а живет!

Он: – Зачем дано им сердце, руки,           мозг и божественная речь?Они: – Вы знаете, он даже брюки           не снимет перед тем, как лечь!

Он: – Свет человеческий и гордый,           неужто ты навек погас?Они: – Опять не гасит свет в уборной           и забывает в кухне газ!

Два войска проверяют фланги,высоко головы держа,и ветер ссоры треплет флагинепримиримых двух держав.

«Нет, хоть убей, не понимаю…»

Нет, хоть убей, не понимаю,до тупости, до немоты,как в этом мире, в этом маесосуществуем Я и Ты?

Я, полунощник и поденщикв саду любви и красоты,и ты – насильник, ты подонок,растлитель затаенный – ты.Как в час, когда я рад ребенку,когда меня ласкает кров,ты выстригаешь под гребенкувсю жизнь, смывая с пальцев кровь,

и как мои большие руки,кругом в мозолях от мотыг,не одолеют той науки:найти и стиснуть твой кадык!

Как я опаздываю на автобус

Слеза замерзает, а то бынамок задымившийся ворс:ушел из-под носа автобус, –до дому одиннадцать верст.

Зачем рукавицей махала,бежала почти что под ним?Зачем пожилому нахалуглазком подмигнула одним?

В потемках дрожит, самолетоммаячит в морозной пыли.Ах, холодно, жаль самое-тосебя: обсмеяли, ушли.

Пока ты готовишься, горбясь,обиду и холод терпеть,твоя подымается гордостьи даже старается петь.Вот так:тара-рам, тара-рам, пам,плевать мне с высокой горы!А дома зеленая лампана столике желтом горит.

А дома мне тапки согрели,а дома я скину пальто…А скоро, веселым апрелем,сама я не сяду в авто.

Вот так я иду. И при этомк тебе, кто несчастен и лыс,к тебе обращаюсь с приветом:не злобься, товарищ, не злись,

опять, отлетав и оттопав,в поход торопись и в полет,и если ушел твой автобус,пускай твоя гордость поет.

Вечер