Иван Бунин - Стихотворения Страница 13

Там, в полях, на погосте…

Там, в полях, на погосте,В роще старых берёз,Не могила, не кости —Царство радостных грёз.Летний ветер мотаетЗелень длинных ветвей —И ко мне долетаетСвет улыбки твоей.Не плита, не распятье —Предо мной до сих порИнститутское платьеИ сияющий взор.Разве ты одинока?Разве ты не со мной?В нашем прошлом, далёком,Где и я был иной?В мире круга земного,Настоящего дня,Молодого, былогоНет давно и меня!

ВЕЧЕР

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.А счасть всюду. Может быть, оно —Вот этот сад осенний за сараемИ чистый воздух, льющийся в окно.

В бездонном небе легким белым краемВстает, сияет облако. ДавноСлежу за ним… Мы мало видим, знаем,А счастье только знающим дано.

Окно открыто. Пискнула и селаНа подоконник птичка. И от книгУсталый взгляд я отвожу на миг.

День вечереет, небо опустело.Гул молотилки слышен на гумне…Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.

ПЕСНЯ

Зацвела на волеВ поле бирюза.Да не смотрят в душуМилые глаза.

Помню, помню нежный,Безмятежный лен.Да далеко где-тоЗацветает он.

Помню, помню чистыйИ лучистый взгляд.Да поднять ресницыЛюди не велят.

МУЖИЧОК

Ельничком, березничком — где душа захочет —В Киев пробирается божий мужичок.Смотрит, нет ли ягодки? Горбится, бормочет,Съест и ухмыляется: я, мол, дурачок.«Али сладко, дедушка?» — «Грешен: сладко, внучек».«Что ж, и на здоровье А куда идешь?»«Я-то? А не ведаю. Вроде вольных тучек.Со крестом да с верой всякий путь хорош».Ягодка по ягодке — вот и слава Богу:Сыты. А завидим белые холсты,Подойдем с молитвою, глянем на дорогу,Сдернем, сунем в сумочку — и опять в кусты.

БЕЗ ИМЕНИ

Курган разрыт. В тяжелом саркофагеОн спит, как страж. Железный меч в руке.Поют наф ним узорной вязью саги,Беззвучные, на звучном языке.Но лик скрыт опущено забрало.Но плащ истлел на ржавленой броне.Был воин, вождь. Но имя Смерть укралаИ унеслась на черном скакуне.

Океан под ясною луной…

Океан под ясною луной,Теплой и высокой, бледнолицей,Льется гладкой, медленной волной,Озаряясь жаркою зарницей.

Всходят горы облачных громад:Гавриил, кадя небесным Силам,В темном фимиаме царских вратБлещет огнедышащим кадилом.

ПСКОВСКИЙ БОР

Вдали темно и чащи строги.Под красной мачтой, под соснойСтою и медлю — на порогеВ мир позабытый, но родной.

Достойны ль мы своих наследий?Мне будет слишком жутко там,Где тропы рысей и медведейУводят к сказочным тропам,

Где зернь краснеет на калине,Где гниль покрыта ржавым мхомИ ягоды туманно-синиНа можжевельнике сухом.

ДВА ГОЛОСА

— Ночь, сынок, непроглядная,А дорога глуха…

— Троеперого знахарюЯ отнес петуха.

— Лес, дремучий, разбойничий,Темен с давних времен…

— Нож булатный за пазухойГорячо наточен!

— Реки быстры и холодны,Перевозчики спят…

— За рекой ветер высушитМой нехитрый наряд!

— А когда же мне, дитятко,Ко двору тебя ждать?

— Уж давай мы как следуетПопрощаемся, мать!

ПРАЩУРЫ

Голоса с берега и с корабля

«Лицом к туманной зыби хоронитеНа берегу песчаном мертвецов…»

— Плывем в туман. Над мачтою, в зените —Туманный лик… Чей это слабый зов?

«Мы дышим ночью, морем и туманом,Нам хорошо в его сыром пару…»

— А! На холме, пустынном и песчаном,Полночный вихрь проносится в бору!

«Мы ль не любили зыбь и наши юмы?Мы ль не крепили в бурю паруса?»

— В туман холодный, медленный, угрюмый,Скрывается песчаная коса.

Ночь зимняя мутна и холодна…

Ночь зимняя мутна и холодна,Как мертвая, стоит в выси луна.Из радужного бледного кольцаГлядит она на след мой у крыльца,На тень мою, на молчаливый домИ на кустарник в инее густом.Еще блестит оконное стекло,Но волчьей мглой поля заволокло,На севере огни полночных звездГорят из мглы, как из пушистых гнезд.

Снег меж кустов, туманно-голубой,Осыпан жесткой серою крупой.Таинственным дыханием гоним,Туман плывет, — и я мешаюсь с ним.

И меркнет тень, и двинулась луна,В свой бледный свет, как в дым, погружена,И кажется, вот-вот и я поймуНезримое — идущее в дымуОт тех земель, от тех предвечных стран,Где гробовой чернеет океан,Где, наступив на ледяную Ось,Превыше звезд восстал Великий Лось —И отражают бледные снегаСтоцветные горящие рога.

НОЧНАЯ ЗМЕЯ

Глаза козюли, медленно ползущейК своей норе вечною сонной пущей,Горят, как угли. Сумрачная мглаСтоит в кустах — и вот она зажглаДва ночника, что зажигать дано ейЛишь девять раз, и под колючей хвоейВлачит свой жгут так тихо, что сова,

Плывя за ней, следит едва-едваШуршанье мхов. А ночь темна в июле,А враг везде — и страшен он козюлеВ ночном бору, где смолк обычный шум:Она сосредоточила весь ум,Всю силу зла в своем горящем взгляде,И даже их, ежей, идущих сзади,Пугает яд, когда она в путиПомедлит, чтоб преграду обойти,Головку приподымет, водит жаломНад мухомором, сморщенным и алым,Глядит на пни, торчащие из ям,И светит полусонным муравьям.

НА ПУТИ ИЗ НАЗАРЕТА

На пути из НазаретаВстретил я святую деву.Каменистая синелаСамария вкруг меня,Каменистая долинаС юга шла — а по долинеСеменил ушастый осликМеж посевов ячменя.

Тот, кто гнал его, был в пыльномИ заплатанном кунбазе,Стар, с блестящими глазами,Сизо-черен и курчав.Он, босой и легконогий,За хвостом его поджатымГнался с палкою, виляяОт колючек сорных трав.

А на нем, на этом дробном,Убегавшем мелкой рысьюСером ослике, сиделаМать с ребенком на руках:

Как спокойно поднялисяАравийские ресницыНад глубоким теплым мраком,Что сиял в ее очах!

Поклонялся я, Мария,Красоте твоей небеснойВ странах франков, в их капеллах,Полных золота, огней,В полумраке величавомДревних рыцарских соборов,В полумгле стоцветных оконСакристий и алтарей.

Там, под плитами, почиютКороли, святые, папы,Имена их полустертыИ в забвении дела.Там твой сын, главой поникший,Темный ликом, в муках крестных.Ты же — в юности нетленной:Ты, и скорбная, светла.

Золотой венец и ризыБелоснежные — я всюдуИх встречал с восторгом тайным:При дорогах, на полях,Над бурунами морскими,В шуме волн и криках чаек,В темных каменных пещерахИ на старых кораблях.

Корабли во мраке, в буряхЛишь тобой одной хранимы.

Ты — Звезда морей: со скрипомЗарываясь в пене ихИ огни свои качая,Мачты стойко держат парус,Ибо кормчему незримоСветит свет очей твоих.

Над безумием буруновВ ясный день, в дыму прибоя,Ты цветешь цветами радуг,Ночью, в черных пастях гор,Озаренная лампадой,Ты, как лилия, белеешь,Благодатно и смиренноПреклонив на четки взор.

И к стопам твоим пречистым,На алтарь твой в бедной нишеПри дорогах меж садами,Всяк свой дар приносим мы:Сирота-служанка — ленту,Обрученная — свой перстень,Мать — свои святые слезы,Запоньяр — свои псалмы.

Человечество, венчаяВластью божеской тиранов,Обагряя руки кровьюВ жажде злата и раба,И само еще не знает,Что оно иного жаждет,Что еще раз к НазаретуПриведет его судьба!

В СИЦИЛИИ