Су Дун-по - Стихи. Мелодии. Поэмы Страница 13

Красная скала

(Случай первый)

Так случилось, что осенью года                               жэньсюй,Когда уж седьмая луна на ущербе была,С гостем плыли мы в лодке у Красной                               скалы;Чуть прохладой дышал ветерок,Не тревожили волны реку.

Гостю я предложил, поднимая свой кубок                               с вином,Строки вместе припомнить о Светлой луне,Спеть о Деве Прекрасной стихи.

ВскореНад восточной горой появилась луна,Поплыла-поплыла между звезд.Засверкала река,Словно капли росы ниспадали на водную                               рябь,И смешались в одно небеса и вода.

Как велик этот водный простор!Это — в тысячи цинов вокруг —                              необъятная ширь!В колеснице-ладье мы по ветру летим                              и летимВ пустоту и безбрежность, не ведая, где                              их предел.Кружим в вечности, кружим, от мира                              сего отрешась,И как будто на крыльях — взлетаем                              в обитель святых..

Так мы пили вино, и веселью, казалось,                              не будет конца,А потом, на борта опираясь, мы начали                              петь.Пели так:

«Из корицы ладья — о-о-си! —Из орхидеи весло.В пустоте-чистоте — о-о-си! —Мы стремимся туда, где светло.Постигаю простор — о-о-си! —Но увы, лишь в мечтах.Где же Дева Прекрасная — о-о-си! —В небесах?»

…Гость мой флейтой отменно владел:Вторя песне,Звучала мелодия грустно-протяжно                                  в ночи,В ней и слезы и жалобы слышались,Скорбь и печаль;Эта музыка вдаль уплывала,Тянулась, как нить,—И, быть может, драконы проснулись                                  в пещерах в тот мигИ слезу уронила вдова в одинокой ладье…

Вот объятый тоскою, оправив халат,Сел учитель по имени Су перед гостемИ с досадой спросил:«Что ж ты песню прервал?»

«Посветлела луна, звезды стали редеть,Ворон к югу летит, — мне ответствовал                                   гость.—Эти строки, — сказал он, — начертаны                                   Цао Ман-дэ.

Поглядите на запад, — мой гость                                   продолжал, —Там Сякоу вдали.Обернитесь к востоку — на востоке Учан.Русла рек, цепи гор меж собою сплелись,И леса разрослись — зелены-зелены……Это здесь Чжоу Лан проучил так                                   жестоко Мэн-дэ!Под Цзинчжоу врага разгромив,По теченью спустившись в Цзянлин,Плыл Мэн-дэ на восток…Путь проделали в тысячу ли тупоносые                                   судна его,Неба синь затмевали полотнища                                   флагов-знамен.По прибытье в Цзянлин, разливал он                                   хмельное виноИ с копьем, на коне восседая, сочинил                                   эти строки,Что ныне припомнились мне…Был героем он в жизни своей,А теперь — где обитель его?..

Я и вы, мой учитель, рыбачили, хворост                                   сбиралиНа острове, что посредине реки, —С каждой рыбкой, креветкой знакомы,С каждым лосем, оленем дружны.Лодку — лотоса лист — направляя вперед,Пили вместе вино.Мы казались себе мотылькамиМежду ширью небес и землейИли зернами риса в безбрежной стихии                                    морской…»И изрек он, мой гость:«Опечален я: жизнь — это миг!Полон зависти я: бесконечно теченье                                    Чанцзян!Если б вечно летать мне, подобно                                    небесным святым!Эту яркость луны если б мог я навечно                                    объять!Знаю, мало мгновенья, чтоб это постичь,И поэтому тонут мелодии музыки                                    в скорбных ветрах…»

Я сказал ему так:«А доподлинно знает ли гость,Что такое — вода, что такое — луна?Все идет чередой, как вода, как теченье                                    реки,Все идет чередой, но ничто никогда                                    не уйдет.И луна — то кругла, то ущербна,                                    но вечно — луна,И не в силах никтоувеличить-уменьшить ее.Ибо, если изменчивость ставить началом                                    начал,В миг единый не в силах мы вечность                                    вселенной постичь;Если ж будем считать постоянство                                    за первоисток,То и я, и мой гость, да и все, что мы                                    видим вокруг,—Вечно все!Так зачем же завидовать тщетноЧанцзян?

Между тем в небесах и на этой землеВсякой твари и вещи свое назначенье                                   дано.Если есть что-то в мире, чем я обладать                                   не могу,То йоты того не посмею присвоить себе.Но ведь ветер, что чист в небесах,Не запретен для наших ушей,А луна среди звезд, что светла,Не боится взглянуть нам в глаза.Мы возьмем их себе — и не будет                                   препятствий тому,Ибо Высшим Создателем нам во владение                                   данЭтот вечный источник живой красоты,Мы им можем владеть как хотим!»

И от радости тут засмеялся мой гость,Засмеялся и кубок наполнил вином.А потом, после трапезы,Кубки и плошки вокруг разбросав,Мы лежали на дне нашей лодки вдвоемИ не знали, объятые сном, что восток                                    побелел.

Красная скала

(Случай второй)

Так случилось, что в этот же год,Но уже при десятой луне,Я из Снежной обители путь в Лингао                              держал.Два товарища-гостя были вместе со мной.

Вот шагаем по глинистым, желтым                              холмам.Опустились туман и роса,Опадает с деревьев листва;На земле — только тени людей,С неба светлая смотрит луна…

При луне стало весело нам,—Мы идем, и у каждого песнь на устах.Но, вздохнув, я сказал:«Вот ведь как!Есть друзья — нет вина.Есть вино — не хватает закуски к вину.А луна так светла! Свежий ветер так                                       чист!Разве будет еще столь прекрасная ночь?»

Гость ответил:«На склоне ушедшего дняБросил сеть я — и рыбу поймал:Рот огромен, мелка чешуя,Вот уж подлинно карп из Сунцзян!Словом, добрая снедь. Только как мы                                    добудем вина?»

Я вернулся домой — за советом к жене,А жена говорит:«Мерой в доу запасЯ хранила давно до минуты такой».

Так достал я к закуске вино!

А потом мы продолжили путьИ добрались до Красной скалы,Где рокочет теченье реки,Пробиваясь меж глыб.Горы так высоки, что уменьшенной                         кажется снизу луна.Из отхлынувших вод обнажаются скал                         острия.

Только несколько лун миновало                         и несколько солнц, —А узнать не могу эти горы и эту реку!

…Полы длинной одежды своей подобрав,Я вскарабкался вверх но отвесной скалеИ, пробравшись сквозь чащу кустов                         молодых,Оседлал Леопарда и Тигра,На спину Дракона Рогатого влезИ, до гнезд соколиных добравшись,Взираю на темный дворец — на обитель                         Фэн И…Жаль, что гости со мной не решились                         взобраться сюда!

Вдруг раздался пронзительный свист,Задрожали деревья, пригнулась трава,Все долины в низинах эхом вторили                         свисту в горах,Все гонимые ветром реки вздыбили воды                         свои.

Цепенея и духом упав,Я смятенье не мог побороть,Страшно было стоять на вершине совсем                         одному,И тогда я спустился к друзьям,Нас у берега лодка ждала.На средине рекиМы отбросили весла, отдавшись теченью                         Чанцзян,И дремали, от мира уже отрешась…

Вот приблизилась полночь.Тишина воцарилась — и вдругОдинокий журавльНад рекой пролетел:Колесницы колеса — это круглые крылья                               его.Тонкий шелк — это белые перья его.Пролетел с громким крикомИ на западе скрылся из глаз…

Я в Лингао… С друзьями расстался,В обители тихой заснул…И во сне предо мною предстал                               проповедник-даосВ одеянии с перьями, как у бессмертных                               святых.Он в Лингао зашел по путиИ учтиво спросил:«Хорошо ли и весело ль время                               у Красной скалы провели?»

Я монаха спросил, как его величать,Но лишь голову тихо склонил, не ответил                               даос.«О! — воскликнул я. — Понял: во сне                               продолжается явь!Ночью вы пролетели над нами,Крича, как журавль?»

Улыбнулся даос, поглядел на меня                               и исчез,Был смущен я, когда же опомнился —                               дверь распахнул,Огляделся вокруг —Ни души!..

Слова о верности просвещенному правителю