Александр Пушкин - Том 1. Стихотворения 1813-1820 Страница 13

Вода и вино*

Люблю я в полдень воспаленныйПрохладу черпать из ручьяИ в роще тихой, отдаленнойСмотреть, как плещет в брег струя.Когда ж вино в края поскачет,Напенясь в чаше круговой,Друзья, скажите, — кто не плачет,Заране радуясь душой?

Да будет проклят дерзновенный,Кто первый грешною рукой,Нечестьем буйным ослепленный,О страх!.. смесил вино с водой!Да будет проклят род злодея!Пускай не в силах будет питьИли, стаканами владея,Лафит с цымлянским различить!

Измены*

«Всё миновалось!Мимо промчалосьВремя любви.Страсти мученья!В мраке забвеньяСкрылися вы.Так я пременыСладость вкусил;Гордой ЕленыЦепи забыл.Сердце, ты в воле!Всё позабудь;В новой сей долеСчастливо будь.Только весноюЗе́фир младоюРозой пленен;В юности страстнойБыл я прекраснойВ сеть увлечен.Нет, я не будуВпредь воздыхать,Страсть позабуду;Полно страдать!Скоро печалиВстречу конец.Ах! для тебя ли,Юный певец,Прелесть ЕленыРозой цветет?..Пусть весь народ,Ею прельщенный,Вслед за мечтойМчится толпой;В мирном жилище,На пепелище,В чаше простойСтану в смиреньеЧерпать забвеньеИ — для друзейРезвой рукоюДвигать струноюАрфы моей».

В скучной разлукеТак я мечтал,В горести, в мукеСебя услаждал;В сердце возженныйОбраз ЕленыМнил истребить.Прошлой весноюЮную ХлоюВздумал любить.Как ветерочекРанней поройГонит листочекС резвой волной,Так непрестанноНепостоянныйСтрастью играл,Лилу, Темиру,Всех обожал,Сердце и лируВсем посвящал.Что же? — напрасноС груди прекраснойШаль я срывал.Тщетны измены!Образ ЕленыВ сердце пылал!Ах! возвратися,Радость очей,Хладна, тронисяГрустью моей.Тщетно взываетБедный певец!Нет! не встречаетМукам конец…Так! до могилыГрустен, унылый,Крова ищи!Всеми забытый,Терном увитый,Цепи влачи…

Лицинию*

Лициний, зришь ли ты: на быстрой колеснице,Венчанный лаврами, в блестящей багрянице,Спесиво развалясь, Ветулий молодойВ толпу народную летит по мостовой?Смотри, как все пред ним смиренно спину клонят;Смотри, как ликторы народ несчастный гонят!Льстецов, сенаторов, прелестниц длинный рядУмильно вслед за ним стремит усердный взгляд;Ждут, ловят с трепетом улыбки, глаз движенья,Как будто дивного богов благословенья;И дети малые и старцы в сединах,Все ниц пред идолом безмолвно пали в прах:Для них и след колес, в грязи напечатленный,Есть некий памятник почетный и священный.

О Ромулов народ, скажи, давно ль ты пал?Кто вас поработил и властью оковал?Квириты гордые под иго преклонились.Кому ж, о небеса, кому поработились?(Скажу ль?) Ветулию! Отчизне стыд моей,Развратный юноша воссел в совет мужей;Любимец деспота сенатом слабым правит,На Рим простер ярем, отечество бесславит;Ветулий римлян царь!.. О стыд, о времена!Или вселенная на гибель предана?Но кто под портиком, с поникшею главою,В изорванном плаще, с дорожною клюкой,Сквозь шумную толпу нахмуренный идет?«Куда ты, наш мудрец, друг истины, Дамет!»— «Куда — не знаю сам; давно молчу и вижу;Навек оставлю Рим: я рабство ненавижу».

Лициний, добрый друг! Не лучше ли и нам,Смиренно поклонясь Фортуне и мечтам,Седого циника примером научиться?С развратным городом не лучше ль нам проститься,Где всё продажное: законы, правота,И консул, и трибун, и честь, и красота?Пускай Глицерия, красавица младая,Равно всем общая, как чаша круговая,Неопытность других в наемну ловит сеть!Нам стыдно слабости с морщинами иметь;Тщеславной юности оставим блеск веселий:Пускай бесстыдный Клит, слуга вельмож КорнелийТоргуют подлостью и с дерзостным челомОт знатных к богачам ползут из дома в дом!Я сердцем римлянин; кипит в груди свобода;Во мне не дремлет дух великого народа.Лициний, поспешим далеко от забот,Безумных мудрецов, обманчивых красот!Завистливой судьбы в душе презрев удары,В деревню пренесем отеческие лары!В прохладе древних рощ, на берегу морском,Найти нетрудно нам укромный, светлый дом,Где, больше не страшась народного волненья,Под старость отдохнем в глуши уединенья.И там, расположась в уютном уголке,При дубе пламенном, возженном в камельке,Воспомнив старину за дедовским фиалом,Свой дух воспламеню жестоким Ювеналом,В сатире праведной порок изображуИ нравы сих веков потомству обнажу.

О Рим, о гордый край разврата, злодеянья!Придет ужасный день, день мщенья, наказанья.Предвижу грозного величия конец:Падет, падет во прах вселенныя венец.Народы юные, сыны свирепой брани,С мечами на тебя подымут мощны длани,И горы и моря оставят за собойИ хлынут на тебя кипящею рекой.Исчезнет Рим; его покроет мрак глубокий;И путник, устремив на груды камней око,Воскликнет, в мрачное раздумье углублен:«Свободой Рим возрос, а рабством погублен».

Батюшкову*

В пещерах ГеликонаЯ некогда рожден;Во имя АполлонаТибуллом окрещен,И светлой ИппокренойС издетства напоенный,Под кровом вешних розПоэтом я возрос.

Веселый сын ЭрмияРебенка полюбил,В дни резвости златыеМне дудку подарил.Знакомясь с нею рано,Дудил я непрестанно;Нескладно хоть играл,Но музам не скучал.

А ты, певец забавыИ друг пермесских дев,Ты хочешь, чтобы, славыСтезею полетев,Простясь с Анакреоном,Спешил я за МарономИ пел при звуках лирВойны кровавый пир.

Дано мне мало Фебом:Охота, скудный дар.Пою под чуждым небом,Вдали домашних лар,И, с дерзостным ИкаромСтрашась летать недаром,Бреду своим путем:Будь всякий при своем.

Наполеон на Эльбе (1815)*

Вечерняя заря в пучине догорала,Над мрачной Эльбою носилась тишина,Сквозь тучи бледные тихонько пробегала    Туманная луна;Уже на западе седой, одетый мглою,С равниной синих вод сливался небосклон.Один во тьме ночной над дикою скалою    Сидел Наполеон.В уме губителя теснились мрачны думы,Он новую в мечтах Европе цепь ковалИ, к дальним берегам возведши взор угрюмый,    Свирепо прошептал:

  «Вокруг меня всё мертвым сном почило,  Легла в туман пучина бурных волн,  Не выплывет ни утлый в море челн,  Ни гладный зверь не взвоет над могилой —  Я здесь один, мятежной думы полн…

  О, скоро ли, напенясь под рулями,  Меня помчит покорная волна  И спящих вод прервется тишина?  Волнуйся, ночь, над эльбскими скалами!  Мрачнее тмись за тучами, луна!

  Там ждут меня бесстрашные дружины.  Уже сошлись, уже сомкнуты в строй!  Уж мир лежит в оковах предо мной!  Прейду я к вам сквозь черные пучины  И гряну вновь погибельной грозой!

  И вспыхнет брань! за галльскими орлами  С мечом в руках победа полетит,  Кровавый ток в долинах закипит,  И троны в прах низвергну я громами  И сокрушу Европы дивный щит!..

  Но вкруг меня всё мертвым сном почило,  Легла в туман пучина бурных волн,  Не выплывет ни утлый в море челн,  Ни гладный зверь не взвоет над могилой —  Я здесь один, мятежной думы полн…

  О счастье! злобный обольститель,И ты, как сладкий сон, сокрылось от очей,  Средь бурей тайный мой хранитель  И верный пестун с юных дней!  Давно ль невидимой стезею  Меня ко трону ты вело  И скрыло дерзостной рукою  В венцах лавровое чело!  Давно ли с трепетом народы  Несли мне робко дань свободы,  Знамена чести преклоня;  Дымились громы вкруг меня,  И слава в блеске над главою  Неслась, прикрыв меня крылом?..Но туча грозная нависла над Москвою,  И грянул мести гром!..Полнощи царь младой! — ты двигнул ополченья,И гибель вслед пошла кровавым знаменам,Отозвалось могущего паденье,И мир земле, и радость небесам,  А мне — позор и заточенье!  И раздроблен мой звонкий щит,  Не блещет шлем на поле браней;  В прибрежном злаке меч забыт    И тускнет на тумане.И тихо всё кругом. В безмолвии ночейНапрасно чудится мне смерти завыванье  И стук блистающих мечей,  И падших ярое стенанье —Лишь плещущим волнам внимает жадный слух;  Умолк сражений клик знакомый,  Вражды кровавой гаснут громы,  И факел мщения потух.Но близок час! грядет минута роковая!Уже летит ладья, где грозный трон сокрыт;  Кругом простерта мгла густая,  И, взором гибели сверкая,Бледнеющий мятеж на палубе сидит.Страшись, о Галлия! Европа! мщенье, мщенье!Рыдай — твои бич восстал — и всё падет во прах,Всё сгибнет, и тогда, в всеобщем разрушенье,  Царем воссяду на гробах!»

Умолк. На небесах лежали мрачны тени,И месяц, дальних туч покинув темны сени,Дрожащий, слабый свет на запад изливал —Восточная звезда играла в океане,И зрелася ладья, бегущая в тумане  Под сводом эльбских грозных скал.И Галлия тебя, о хищник, осенила;Побегли с трепетом законные цари.Но зришь ли? Гаснет день, мгновенно тьма сокрыла  Лицо пылающей зари,Простерлась тишина над бездною седою,Мрачится неба свод, гроза во мгле висит,Всё смолкло… трепещи! погибель над тобою,  И жребий твой еще сокрыт!

К Пущину (4 мая)*