Владимир Маяковский - Том 5. Стихотворения 1923 Страница 13

[1923]

Маяковская галерея

Пуанкаре*

Мусье!    Нам           ваш         необходим портрет.На фотографиях         ни капли сходства нет.Мусье!    Вас           разница в деталях            да не вгоняет                  в грусть.Позируйте!       Дела?         Рисую наизусть.По политике глядя,Пуанкаре*    такой дядя. —Фигура    редкостнейшая в мире —поперек    себя шире.Пузо —    ест до́сыта.Лысый.Небольшого роста —чуть        больше        хорошей крысы.Кожа          со щек         свисает,            как у бульдога.Бороды нет,         бородавок много.Зубы редкие —         всего два,но такие,    что под губой               умещаются едва.Физиономия красная,            пальцы — тоже:никак           после войны         отмыть не может.Кровью*    двадцати миллионов            и пальцы краснеют,                     и наволосенках,        и на фрачной коре.Если совесть есть —         из одного пятнакрови          совесть Пуанкаре.С утра            дела подают ему;пересматривает бумажки,            кровавит папки.Потом           отдыхает:         ловит мухи отрывает       у мух         лапки.Пообрывав        лапки и ножки,едет заседать           в Лигу наций*.

Вернется —         паклю         к хвосту кошкипривяжет,    зажжет         и пустит гоняться.Глядит    и начинает млеть.В голове    мечты растут:о, если бы    всей землепаклю          привязать               к хвосту?!Затем —    обедает,         как все люди,лишь жаркое         живьем подают на блюде.Нравится:    пища пищит!Ворочает вилкой         с медленной ленью:крови вид    разжигает аппетити способствует пищеваренью.За обедом    любит               полакатьмолока.Лакает бидонами, —            бидоны тесами         в рот текут.Молоко    берется         от рурских детей;молочница —            генерал Дегут*.Пищеварению в ладпереваривая пищу,любит           гулятьпо дороге к кладбищу.Если похороны —         идет сзади,тихо похихикивает,         на гроб глядя.Разулыбавшись так,Пуанкаре    любит         попасть            под кодак*.Утром    слушает,         от восторга горя, —газетчик    Парижем         заливается               в мили:— «Юманите»*!         Пуанкаряпоследний портрет* —              хохочет                на могиле! —От Парижа       по самый Рур —смех        да чавк.Балагур!Весельчак!Пуанкаре    и искусством заниматься тщится.Пуанкаре    любит               антикварные вещицы.Вечером    дает эстетике волю:орамив золотом,         глазками ворьимилюбуется*    траченными мольюВерсальским           и прочими догово́рами.К ночи    ищет развлечений потише.За день    уморен         делами тяжкими,ловит          по очереди         своих детишеки, хохоча    от удовольствия,                  сечет подтяжками.

Похлестывая дочку,         приговаривает                       меж ржаний:— Эх,           быть бы тебе         Германией,                  а не Жанной! —Ночь.         Не подчиняясь         обычной рутине —не ему            за подушки,         за одеяла браться, —Пуанкаре    соткет*         и спит            в паутинерепараций.Веселенький персонаждержит    в ручках         мир                наш.Примечание.Мусье,    не правда ли,            похож до нити?!Нет?        Извините!Сами виноваты:         вы жене представились         мне               в мою бытность*                  в Париже.

[1923]

Муссолини*

Куда глаз ни кинем —газеты    полны                именем Муссолиньим.Для не видевших         рисую Муссолини* я.Точка в точку,            в линию линия.Родители Муссолини,         не пыжьтесь в критике!Не похож?    Точнейшая         копия политики.У Муссолини           вид         ахов. —Голые конечности,         черная рубаха*;на руках    и на ногах         тыщикустов    шерстищи;руки         до пяток,            метут низы.В общем,    у Муссолини            вид шимпанзы.

Лица нет,    вместо —         огромныйзнак погромный.Столько ноздрей         у человека —              зря!У Муссолини           всего         одна ноздря,да и та    разодрана         пополам ровнопри дележе        ворованного.Муссолини        весь               в блеске регалий.Таким           оружием              не сразить врага ли?!Без шпалера*,         без шпаги,            но              вооружен здо́рово:*на боку    целый         литр касторовый;когда         плеснут          касторку в рот те,не повозражаешь         фашистской              роте.Чтобы всюду          Муссолини              чувствовалось как дома —в лапище    связка         отмычек и фомок.В министерстве         первое              выступление премьерабыло         скандалом,               не имеющим примера.Чешет Муссолини,         а не поймешь              ни бельмеса.Хорошо —    нашелся         переводчик бесплатный.— Т-ш-ш-ш! —              пронеслось,              как зефир средь леса. —Это       язык    блатный! —Пришлось,       чтоб точить             дипломатические лясы,для министров             открыть             вечерние классы.Министры подучились,             даже без труда                     без особенного, —меж министрами         много              народу способного.У фашистов         вообще              к знанию тяга:хоть раз    гляньте,с какой жаждой         Муссолиниева ватаганакидывается           на «Аванти»*.После          этой    работы упорнойот газеты    не остается         даже кассы наборной.Вначале    Муссолини,         как и всякий Азеф*,социалистничал,         на митингах разевая зев.Во время    пребывания              в рабочей ратиизучил,    какие такие Серрати*,и нынче    может         голыми рукамибрать         и рассаживать         за решетки камер.Идеал    Муссолиний —         наш Петр.Чтоб догнать его,         лезет из пота в пот.Портрет Петра.             Вглядываясь в лик его,говорит:    — Я выше,         как ни кинуть.Что там    дубинка         у Петра              у Великого!А я      ношу    целую дубину. —Политикой не исчерпывается —              не на век же весь ее!Муссолини         не забывает              и основную профессию.Возвращаясь с погрома             или с развлечений иных,Муссолини       не признает            ключей дверных.

Демонстрирует             министрам,              как можно                     негромколюбую дверь          взломать фомкой*.Карьере    не лет же до ста расти.Надавят коммунисты —               пустишь сок.А это         всё же        в старостинебольшой,        но верный кусок.А пока           на свободе         резвится этакий,жиреет,    блестит         от жирного глянца.А почему он          не в зверинце,                   не за решеткой,              не в клетке?Это       частное дело         итальянцев.Примечание.По-моему,    портрет         удачный выдался.Может,    не похожа         какая точьца.Говоря откровенно,         я            с ним              не виделся.Да, собственно говоря,             и не очень хочется.Хоть шкура        у меня         и не очень пушистая,боюсь,           не пригляделся б             какому фашисту я.

[1923]