Марина Цветаева - Поэтические переводы Страница 13

Стонет так, что скалы вторят,

Жилы стынут…

     — Гей, не жди,

Бей, охотник! — «Нет! (охотник)

Бить не буду — не враги!

Он, как я, живет охотой,

Побратиму не злодей.

Пострадавшего собрата

Бить не буду — хоть убей!»

Но и зверь узнал Мтварели.

На трех лапах, кое-как,

Где вприхромку, где вприпрыжку,

Вот и снизился, земляк:

Смотрит в око человеку

Оком желтым, как смола,

И уж лапа на колено

Пострадавшая легла.

Осмотрел охотник рану,

Вытащил из-под когтей

Камень заостренным клювом

Беркута, царя ночей.

Снес обвал его сыпучий

На кремнистый перевал.

С той поры осколок злостный

Барса ждал да поджидал.

Пестрый несся, — злостный въелся.

Берегися, быстрогон!

Где пята земли не чует, —

Там и камень положён!

Выскоблил охотник рану,

(Лекарь резал, барс держал),

Пестротканным полосатым

Лоскутом перевязал.

Выздоравливай, приятель!

Не хворай теперь вовек!

Прянул барс, как сокол летом,

Горы-долы пересек.

Проводил стрелок глазами…

Подивились бы отцы!

Скоро лани станут львами,

Коли барс смирней овцы.

Тут — что было в жилах крови —

Вся прихлынула к лицу:

Легкий — робкий — быстрый — близкий

Зверя топот сквозь листву.

Глянул: широковетвистый,

Лоб подъемля, как венец…

Грянул выстрел — и в ущелье

Скатывается самец.

Еще эхо не успело

Прозвонить олений час —

Где олень скакал, спасаясь,

Мощный барс стоит, кичась.

Прорычал разок и скрылся,

Обвалив песчаный пласт.

Там, где барс стоял, красуясь,

Дикий тур бежит, лобаст.

Грянул выстрел — и с утеса

В бездну грохается тур.

Там, где тур свалился, — барс встал,

Пестрохвост и пестрошкур.

Перевязанною лапой

Тычет в грудь себя: «Признал?

Я-де тура и оленя

Под ружье твое пригнал!»

Не успел охотник молвить:

«Бог тебя благослови!» —

Нету барса. Только глыбы

Позади да впереди.

Тьма ложится, мрак крадется,

Путь далек, а враг незрим.

Не луне — вдове — бороться

С черным мороком ночным.

Где-то плачется лисица, —

Худо ей, — недобр ей час!

Други милые, примите

Времени седого сказ.

ИЗ ЕВРЕЙСКОЙ ПОЭЗИИ

ИЦХОК ЛЕЙБУШ ПЕРЕЦ

1851 — 1915

БИБЛЕЙСКИЙ МОТИВ

Крадется к городу впотьмах

Коварный враг.

Но страж на башенных зубцах

Заслышал шаг.

Берет трубу,

Трубит во всю мочь.

Проснулась ночь.

Все граждане — прочь

С постели! Не встал лишь мертвец в гробу.

И меч

Говорит

Всю ночь.

Бой в каждом дому,

У каждых ворот.

— За мать, за жену!

— За край, за народ!

За право и вольность — кровавый бой,

Бог весть — умрем или победим,

Но долг свой выполнил часовой,

И край склоняется перед ним.

Не спавшему — честь!

Подавшему весть,

Что воры в дому, —

Честь стражу тому!

Но вечный укор,

Но вечный позор,

Проклятье тому —

Кто час свой проспал

И край свой застал

В огне и в дыму!

СЕРДЦЕ

С сердцем чистым и горячим

Этот мальчик взрос.

У людей на это сердце

Непрерывный спрос.

За живой кусочек сердца,

Теплый, развесной,

Платят женщины — улыбкой,

Девушки — слезой,

Люд читательский — полушкой,

Богатей — грошом.

И растет поэту слава —

Сердце хорошо!

Так и шло, пока не вышло

Сердце, — ни крохи!

И пришлось поэту спешно

Прекратить стихи.

САНКИ

— О чем, ну, о чем, мой цветочек?

Не жаль тебе розовых щечек?

Не жаль — голубого глазка?

— Тоска!

— Прогоним! Пусть тетушку точит!

А мы — позабавимся! Хочешь,

На санках тебя прокачу?

— Хочу!

— Теплее закутайся, птичка!

На ручки надень рукавички

И носика не заморозь!

— Небось!

— Назад не гляди — сделай милость!

Уже не одна закружилась

Головка от быстрой езды!

— Следи!

— Конь голубя бьет в полете!

А ну как на повороте

Нас вывалит из саней?

— Скорей!

— Уже городские башни

Пропали. Тебе не страшно,

Что сгинул родимый дом?

— Вдвоем?

Конь шалый, ямщик неловкий.

Легко потерять головку

От эдакой быстроты!

— Есть — ты!

— Конь — сокол ширококрылый!

Все веки запорошило —

Где Запад и где Восток?

— Восторг!

— Откуда в степи пригорок?

А ну, как с горы да в прорубь —

Что скажешь в последний миг?

— Шутник!

— А вдруг на Москву — дорога?

В тот город, где счастья — много,

Где каждый растет большим?

— Спешим!

— Все стихло. Мороз не колет…

Умаялся колоколец.

Нас двое не спит в ночи…

— Молчи!

ГЕРШ ВЕБЕР

ДАНТЕ

Ты говоришь о Данта роке злобном

И о Мицкевича любившей мгле.

Как можешь говорить ты о подобном

Мне — горестнейшему на всей земле!

Ужели правды не подозреваешь

И так беды моей не видишь ты,

Что розы там с улыбкой собираешь,

Где кровь моя обрызгала шипы.

ТРОПЫ БЫТИЯ

На трудных тропах бытия

Мой спутник — молодость моя.

Бегут как дети по бокам

Ум с глупостью, в середке — сам.

А впереди — крылатый взмах:

Любовь на золотых крылах.

А этот шелест за спиной —

То поступь Вечности за мной.

Ф. КОРН

«О, кто бы нас направил…»

О, кто бы нас направил,

О, кто бы нам ответил?

Где край, который примет

Нас с нерожденным третьим?

Бредем и не находим

Для будущего яслей.

Где хлев, который впустит

Тебя со мной, меня с ним…

Уже девятый месяц

Груз у меня под сердцем,

Он скоро обернется

Ртом — ужасом разверстым.

Идем — который месяц —

Куда — не знаем сами.

Деревья по дорогам

Нам чудятся крестами.

Увы, одни деревья

Протягивают руки

Младенческому крику

И материнской муке.

Хоть листьями оденьте!

Хоть веточкой укройте!

Хоть щепочку на люльку!

Хоть досточку на койку!

Кто молится младенцу?

Кто матерь величает?

Мир моего младенца

Предательством встречает.

Любой ему Иуда

И крест ему сосновый

На каждом перекрестке

Заране уготован.

Все, все ему готово:

Путь, крест, венец, гробница

Под стражею — да негде

Ему на свет родиться.

О, счастлива Мария,

В сенном благоуханье

Подставившая Сына

Воловьему дыханью!

Бреду тяжелым шагом,

Раздавленная ношей,

Которую надежду

Стирая под подошвой?

Кто мающихся примет,

Двух, с третьим нежеланным?

На всей земле им нету

Земли обетованной.

Бдят воины с мечами

На всех путях и тропах —

— Кто вы? Куда — откуда?

Ложь! Подавайте пропуск!

Жгут очи, роют руки.

Рты ненавистью дышат.

— Вот истина! — Не видят.

— О, смилуйтесь! — Не слышат.

Все: обувь, косы, уши, мысли

С находчивостью злой

Обыскано. Но мало

Им, подавай утробу.

А ну, как это чрево,

По тропам каменистым

Влачимое, мессией

Взорвете — коммунистом?

Где край, который примет,

Очаг, который встретит,

Вертеп, который впустит

Нас — с нерожденным третьим?

СТИХИ НЕИЗВЕСТНЫХ ПОЭТОВ

ВОЛК И КОЗА

Отощав в густых лесах,

Вышел волк на снежный шлях,

И зубами волк —

Щелк!

Ишь, сугробы намело!

За сугробами — село.

С голоду и волк — лев.

Хлев.

По всем правилам подкоп.

Вмиг лазеечку прогреб,

К белым козам старый бес

Влез.

Так и светятся сквозь темь!

Было восемь — станет семь.

Волчий голод — козий гроб:

Сгреб.

Мчится, мчится через шлях

Серый с белою в зубах,

Предвкушает, седоус,

Вкус.

— Молода еще, Герр Вольф!