Валентин Коровин - Поэты пушкинской поры Страница 14

Близкий лицейский друг А.С. Пушкина. Поэт, драматург, переводчик, критик и теоретик литературы и искусства. Декабрист. Лучшие поэтические произведения написаны в ссылке. Вместе с В.Ф. Одоевским издавал альманах «Мнемозина». Ратовал за жанр оды и выступал против жанра элегии и «унылого» направления в русской лирике. Излюбленная идея – животворящая сила поэтического слова, воплощенная в целом ряде прекрасных и глубоких лирических стихотворений.

Ахатес, Ахатес! ты слышишь ли глас,Зовущий на битву, на подвиги нас? —Мой пламенный юноша, вспрянь!О друг, – полетим на священную брань!

Кипит в наших жилах веселая кровь,К бессмертью, к свободе пылает любовь,Мы смелы, мы молоды: намЛететь к Марафонским, святым знаменам!

Нет! нет! – не останусь в убийственном сне,В бесчестной, глухой, гробовой тишине;Так! ждет меня сладостный бой —И если паду, я паду как герой.

И в вольность и в славу, как я, ты влюблен,Навеки со мною душой сопряжен!Мы вместе помчимся туда,Туда, где восходит свободы звезда!

Огонь запылал в возвышенных сердцах;Эллада бросает оковы во прах!Ахатес! нас предки зовут —О, скоро ль начнем мы божественный труд!

Мы презрим и негу, и роскошь, и лень.Настанет для нас тот торжественный день,Когда за отчизну наш мечВпервые возблещет средь радостных сеч!

Тогда, как раздастся громов перекат,Свинец зашипит, загорится булат, —В тот сумрачный, пламенный пир,«Что любим свободу», поверит нам мир!

Петру Александровичу Муханову

В ужасных тех стенах, где Иоанн,В младенчестве лишенный багряницы,Во мраке заточенья был закланБулатом ослепленного убийцы, —Во тьме на узничьем одре лежалПевец, поклонник пламенной свободы;Отторжен, отлучен от всей природы,Он в вольных думах счастия искал.Но не придут обратно дни былые:Прошла пора надежд и снов,И вы, мечты, вы, призраки златые,Не позлатить железных вам оков!Тогда – то не был сон – во мрак темницыНебесное видение сошло:Раздался звук торжественной цевницы;Испуганный певец подъял челоИ зрит: на облаках несомый,Явился образ, узнику знакомый.«Несу товарищу приветИз области, где нет тиранов,Где вечен мир, где вечен свет,Где нет ни бури, ни туманов.Блажен и славен мой удел:Свободу русскому народуМогучим гласом я воспел,Воспел и умер за свободу!Счастливец, я запечатлелЛюбовь к земле родимой кровью!И ты – я знаю – пламенелК отчизне чистою любовью.Грядущее твоим очамРазоблачу я в утешенье…Поверь: не жертвовал ты снам;Надеждам будет исполненье!» —Он рек – и бестелесною рукойРаздвинул стены, растворил затворы.Воздвиг певец восторженные взорыИ видит: на Руси святойСвобода, счастье и покой!

Суров и горек черствый хлеб изгнанья;Наводит скорбь чужой страны река,Душа рыдает от ее журчанья,И брег уныл, и влага не сладка;В изгнаннике безмолвном и печальномТуземцу непостижная тоска.Он там оставил сердце, в крае дальнем,Там для него всё живо, всё цветет;А здесь – не всё ли в крове погребальном,Не всё ли вянет здесь, не всё ли мрет?Суров и горек черствый хлеб изгнанья,Изгнанник иго тяжкое несет!

Есть что-то знакомое, близкое мнеВ пучине воздушной, в небесном огне;Звезды полуночной таинственный светОт духа родного несет мне привет.

Огромную слышу ли жалобу бурь,Когда умирают и день и лазурь,Когда завывает и ломится лес, —Я так бы и ринулся в волны небес.

Доне́льзя постыли мне тина и прах…Мне там в золотых погулять бы парах:Туда призывают и ветер и гром,Перун прилетает оттуда послом.

Туман бы распутать мне в длинную нитьДа плащ бы широкий из сизого свить,Предаться бы вихрю несытой душой,Средь туч бы лететь под безмолвной луной!

Всё дале и дале и путь бы простерЯ в бездну, туда, за сафирный шатер! —О! как бы нырял в океане светил!О! как бы себя по вселенной разлил!

Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,Прекрасный, мощный, смелый, величавый,В средине поприща побед и славы,Исполненный несокрушимых сил!Блажен! лицо его всегда младое,Сиянием бессмертия горя,Блестит, как солнце вечно золотое,Как первая эдемская заря.

А я один средь чуждых мне людейСтою в ночи, беспомощный и хилый,Над страшной всех надежд моих могилой,Над мрачным гробом всех моих друзей.В тот гроб бездонный, молнией сраженный,Последний пал родимый мне поэт…И вот опять Лицея день священный;Но уж и Пушкина меж вами нет!

Не принесет он новых песней вам,И с них не затрепещут перси ваши;Не выпьет с вами он заздравной чаши:Он воспарил к заоблачным друзьям.Он ныне с нашим Дельвигом пирует;Он ныне с Грибоедовым моим:По них, по них душа моя тоскует;Я жадно руки простираю к ним!

Пора и мне! – Давно судьба грозитМне казней нестерпимого удара:Она меня того лишает дара,С которым дух мой неразлучно слит!Так! перенес я годы заточенья,Изгнание, и срам, и сиротство;Но под щитом святого вдохновенья,Но здесь во мне пылало божество!

Теперь пора! – Не пламень, не перунМеня убил; нет, вязну средь болота,Горою давят нужды и забота,И я отвык от позабытых струн.Мне ангел песней рай в темнице душнойКогда-то созидал из снов златых;Но без него не труп ли я бездушныйСредь трупов столь же хладных и немых?

Александр Иванович Одоевский

1802–1839

Знакомый А.С. Пушкина, ответивший на его послание «В Сибирь» знаменитыми стихами «Струн вещих пламенные звуки…». Декабрист. Автор стихотворений и поэм. Предшественник М.Ю. Лермонтова.

Таится звук в безмолвной лире,Как искра в темных облаках;И песнь, незнаемую в мире,Я вылью в огненных словах.В темнице есть певец народный.Но – не поет для суеты:Срывает он душой свободнойНебес бессмертные цветы;Но, похвалой не обольщенный,Не ищет раннего венца. —Почтите сон его священный,Как пред борьбою сон борца.

Тебя ли не помнить? Пока я дышу,Тебя и погибшей вовек не забуду.Дороже ты в скорби и сумраке бурь,Чем мир остальной при сиянии солнца.Будь вольной, великой и славой греми,Будь цветом земли и жемчужиной мор́я,И я просветлею, чело вознесу,Но сердце тебя не сильнее полюбит:В цепях и крови ты дороже сынам,В сердцах их от скорби любовь возрастает,И с каждою каплею крови твоейПьют чада любовь из живительных персей.

Струн вещих пламенные звукиДо слуха нашего дошли,К мечам рванулись наши руки,И – лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард! – цепями,Своей судьбой гордимся мы,И за затворами тюрьмыВ душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет,Из искры возгорится пламя,И просвещенный наш народСберется под святое знамя.

Мечи скуем мы из цепейИ пламя вновь зажжем свободы!Она нагрянет на царей,И радостно вздохнут народы!

По дороге столбовойКолокольчик заливается;Что не парень удалойЧистым снегом опушается?Нет, а ласточка летит —По дороге красна девица.Мчатся кони… От копытВьется легкая метелица.

Кроясь в пухе соболей,Вся душою в даль уносится;Из задумчивых очейКапля слез за каплей просится:Грустно ей… Родная матьТужит тугою сердечною;Больно душу оторватьОт души разлукой вечною.

Сердцу горе суждено,Сердце надвое не делится, —Разрывается оно…Дальний путь пред нею стелется.Но зачем в степную дальСвет-душа стремится взорами?Ждет и там ее печальЗа железными затворами.

«С другом любо и в тюрьме! —В думе мыслит красна девица. —Свет он мне в могильной тьме…Встань, неси меня, метелица!Занеси в его тюрьму…Пусть, как птичка домовитая,Прилечу я – и к немуПритаюсь, людьми забытая!»

Из детских всех воспоминанийОдно по мне свежее всех,Я в нем ищу в часы страданийДуше младенческих утех.

Я помню липу, нераздельноЯ с нею жил; и листьев шумМне веял песней колыбельной,Всей негой первых детских дум.

Как ветви сладостно шептали!Как отвечал им лепет мой!Мы будто вместе песнь слагалиС любовью, с радостью одной.

Давно я с липой разлучился;Она как прежде зелена,А я? Как стар! Как изменился!Не молодит меня весна!

Увижу ль липу я родную?Там мог бы сердце я согретьИ песнь младенчески простуюС тобой, мой добрый друг, запеть.

Ты стар, но листья молодеют,А люди, люди! Что мне в них?Чем старей – больше всё черствеютИ чувств стыдятся молодых!

Алексей Дамианович Илличевский