Алексей Апухтин - Полное собрание стихотворений Страница 14

25 марта 1856

Апрельские мечты

О. П. Есиповой

Хотя рассыпчатый и с грязью пополамЛежит пластами снег на улице сонливой,Хотя и холодно бывает по утрамИ ветра слышатся стесненные порывы,

Но небо синее, прозрачное, без туч,Но проницающей, крепительной струеюИ свежий пар земли, но редкий солнца луч,Сквозящий трепетно в час полдня над землею,–

Всё сладко шепчет мне: «На родине твоейУже давно весны повеяло дыханье,Там груди дышится просторней и вольней,Там ближе чувствуешь природы прозябанье,

Там отсыревшая и рыхлая земляУж черной полосой мелькает в синей дали…Из сохнувших лесов чрез ровные поляПотоки снежные давно перебежали.

И сад, где весело ребенком бегал ты,Такой же прелестью былого детства веет:В нем всё под сладостным дыханьем теплотыСтремительно растет, цветет и зеленеет».

Апрель 1856

Санкт-Петербург

На Неве вечером

Плывем. Ни шороха. Ни звука. Тишина.Нестройный шум толпы всё дальше замирает,И зданий и дерев немая сторона    Из глаз тихонько ускользает.

Плывем. Уж заревом полнеба облегло;Багровые струи сверкают перед нами;Качаяся, скользит покорное весло    Над полусонными водами…

И сердце просится в неведомую даль,В душе проносятся неясные мечтанья,И радость томная, и светлая печаль,    И непонятные желанья.

И так мне хорошо, и так душа полна,Что взор с смущением невольным замечает,Как зданий и дерев другая сторона    Всё ближе, ближе подступает.

30 мая 1856

Дорогой

П. И. Чайковскому

Едешь, едешь в гору, в гору…  Солнце так и жжет.Ни души! Навстречу взору  Только пыль встает.

Вон, мечты мои волнуя,  Будто столб вдали…Но уж цифры не могу я  Различить в пыли.

И томит меня дремою,  Жарко в голове…Точно, помнишь, мы с тобою  Едем по Неве.

Всё замолкло. Не колышет  Сонная волна…Сердце жадно волей дышит.  Негой грудь полна,

И под мерное качанье  Блещущей ладьиМы молчим, тая дыханье  В сладком забытьи…

Но тряска моя телега,  И далек мой путь,А до мирного ночлега  Не могу заснуть.

И опять всё в гору, в гору  Едешь, – и опятьТе ж поля являют взору  Ту ж пустую гладь.

15 июня 1856

Павлодар

Ожидание грозы

Н. Д. Карпову

Ночь близка… На небе черномСерых туч ползет громада;Всё молчит в лесу нагорном,В глубине пустого сада.

Тьмой и сном объяты воды…Душен воздух… Вечер длится…В этом отдыхе природыЧто-то грозное таится.

Ночь настанет. Черной тучейПыль поднимется сильнее,Липы с силою могучейЗашатаются в аллее.

Дождь закапает над намиИ, сбираясь понемногу,Хлынет мутными ручьямиНа пылящую дорогу.

Неба пасмурные сводыЯрким светом озарятся:Забушуют эти воды,Блеском неба загорятся,

И, пока с краев до краяБудут пламенем объяты,Загудят, не умолкая,Грома тяжкие раскаты.

16 июля 1856

«Еду я ночью. Темно и угрюмо…»

Еду я ночью. Темно и угрюмо  Стелется поле кругом.Скучно! Дремлю я. Тяжелые думы  Кроются в сердце моем.

Вижу я чудные очи… Тоскою  Очи исполнены те,Ласково манят куда-то с собою,  Ярко горят в темноте.

Но на приветливый зов не спешу я…  Мысль меня злая гнетет:Вот я приеду; на небе, ликуя,  Красное солнце взойдет,

А незакатные чудные очи,  Полные сил и огня,Станут тускнеть… И суровее ночи  Будут они для меня.

Сердце опять мне взволнуют страданья,  Трепет, смущение, страх;Тихое слово любви и признанья  С воплем замрет на устах.

И, безотрадно чуя несчастье,  Поздно пойму я тогда,Что не подметить мне искры участья  В этих очах никогда,

Что не напрасно ль в ночи безрассветной  Ехал я… в снах золотых,Жаждал их взора, улыбки приветной,  Молча любуясь на них?

7 августа 1856

Павлодар

Осенняя примета

Всюду грустная примета:В серых тучах небеса,Отцветающего летаРавнодушная краса;Утром холод, днем туманы,Шум несносный желобов,В час заката – блик багряныйОтшумевших облаков;

Ночью бури завыванье,Иль под кровом тишиныОдинокие мечтанья,Очарованные сны;В поле ветер на просторе,Крик ворон издалека,Дома – скука, в сердце – горе,Тайный холод и тоска.

Пору осени унылойСердце с трепетом зовет:Вы мне блйзки, вы мне милы,Дни осенних непогод;Вечер сумрачный и длинный,Мрак томительный ночей…Увядай, мой сад пустынный,Осыпайся поскорей.

16 августа 1856

Пловцы

Сотрудникам «Училищного вестника»

Друзья, неведомым путемНа бой с невежеством, со зломИ с торжествующею леньюМы плыли. Ночь была темна,За тучи пряталась луна,Гроза ревела в отдаленье.

И мы внимали ей вдали,Дружнее прежнего гребли;Уж берег виделся в тумане…Но вихорь смял наш бедный челн,И он помчался между волн,Как падший витязь, жаждя брани.

И под покровом той же тьмыНас мчал назад. Очнулись мыНа берегу своем печальном.А берег милый, хоть чужой,Как путеводною звездойСиял на горизонте дальнем.

И мы воспрянули душой…И снова нас зовет на бойСтремленье к истине свободной.Так что ж! Пускай опять, друзья,Помчит нас по морю ладья,Горя отвагой благородной!

Знакомый путь не страшен нам:Мы выйдем на берег, а тамДоспехи битв не нужны боле:Там воля крепкая нужна,Чтоб бросить чести семенаНа невозделанное поле.

И верьте, нам не долго ждать:Мы поплывем туда опять,На берегу нас солнце встретит;Придет желанная пораИ жатву пышную добраОно с любовию осветит.

3 октября 1856

Ночь

К ***

Замолкли, путаясь, пустые звуки дня,Один я наконец, всё спит кругом меня;Всё будто замерло… Но я не сплю: мне больноЗа день, в бездействии утраченный невольно.От лампы бледный свет, бродящий по стенам,Враждебным кажется испуганным очам;Часы так глухо бьют, и с каждым их ударомЯ чую новый миг, прожитый мною даром.И в грезах пламенных меж призраков иныхЯ вижу образ твой, созданье дум моих;Уж сердце чуткое бежит к нему пугливо…Но он так холоден к печали молчаливой,И так безрадостен, и так неуловим,Что содрогаюсь я и трепещу пред ним…

Но утро близится… Тусклей огня мерцанье,Тусклей в моей душе горят воспоминанья…Хоть на мгновение обманчивый покойКоснется вежд моих… А завтра, ангел мой,Опять в часы труда, в часы дневного бденьяТы мне предстанешь вдруг как грозное виденье.Томясь, увижу я средь мелкой суетыОсмеянную грусть, разбитые мечтыИ чувство светлое, как небо в час рассвета,Заглохшее впотьмах без слов и без ответа!..И скучный день пройдет бесплодно… И опятьВ мучительной тоске я буду ночи ждать,Чтобы хоть язвами любви неутолимойЯ любоваться мог, один, никем не зримый…

20 октября 1856