Сборник - Любимые песни Страница 15

С детства памятный напев…

Милый, это ты ли?!

Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!

Почему, да отчего на глазах слезинки?

Это просто ничего – по любви поминки…

Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!

Поговори же ты со мной, гитара семиструнная,

Вся душа полна тобой —

А ночь такая лунная…

Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!

Это ты – я узнаю ход твой в ре-миноре

И мелодию твою в частом переборе…

Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!

Как тебя мне не узнать?!

На тебе лежит печать

Страстного веселья, бурного похмелья…

Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!

Ах болит, ах болит голова с похмелья,

Но мы пьем…

Мы будем пить целую неделю!

Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!

Эй, ямщик, гони-ка к «Яру»

Слова Б. Андржиевского

Музыка А. Юрьева

Что так грустно… Взять гитару,

Запеть песню про любовь,

Иль поехать лучше к «Яру»

Разогреть шампанским кровь…

Эй, ямщик, гони-ка к «Яру»!

Эх, лошадей, брат, не жалей.

Тройку ты запряг – не пару,

Так вези, брат, поскорей!

Темной ночью, белой вьюгой,

Снежной пылью заметет,

В сани сяду я с подругой,

Тройка с места понесет.

А когда приедем к «Яру»,

Отогреемся, друзья,

И под звонкую гитару

Будем петь мы до утра…

Эй, ямщик, гони-ка к «Яру»,

Эх, лошадей, брат, не жалей.

Тройку ты запряг – не пару,

Так вези, брат, поскорей!

Цыганский Соколовский (по имени руководителя) хор у Яра явился родоначальником всех цыганских хоров в России.

«Было время, – писал Л. Толстой, – когда на Руси ни одной музыки не любили больше цыганской».

Ленинград

Слова О. Мандельштама

Музыка А. Пугачевой

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,

До прожилок, до детских припухлых желез.

Ты вернулся сюда – так глотай же скорей

Рыбий жир ленинградских речных фонарей.

Узнавай же скорее декабрьский денек,

Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург, я еще не хочу умирать:

У тебя телефонов моих номера.

Петербург, у меня еще есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок

Ударяет мне вырванный с мясом звонок.

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,

Шевеля кандалами цепочек дверных.

Кроме А. Пугачевой, музыку к этому стихотворению также писали В. Плешак, В. Маклаков.

Мне осталась одна забава…

Слова С. Есенина

Музыка С. Беляева

Мне осталась одна забава:

Пальцы в рот – и веселый свист.

Прокатилась дурная слава,

Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!

Много в жизни смешных потерь.

Стыдно мне, что я в Бога не верил.

Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!

Все сжигает житейская мреть.

И похабничал я и скандалил

Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта – ласкать и карябать,

Роковая на нем печать.

Розу белую с черною жабой

Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись

Эти помыслы розовых дней.

Но коль черти в душе гнездились —

Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,

Отправляясь с ней в край иной,

Я хочу при последней минуте

Попросить тех, кто будет со мной, —

Чтоб за все грехи мои тяжкие,

За неверие в благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать.

Клен ты мой опавший

Слова С. Есенина

Музыка неизвестного автора

Клен ты мой опавший, клен заледенелый,

Что стоишь нагнувшись под метелью белой?

Или что увидел? Или что услышал?

Словно за деревню погулять ты вышел.

И как пьяный сторож, выйдя на дорогу,

Утонул в сугробе, приморозил ногу.

Ах, и сам я нынче что-то стал нестойкий,

Не дойду до дома с дружеской попойки.

Там вон встретил вербу, там сосну приметил,

Распевал им песни под метель о лете.

Сам себе казался я таким же кленом,

Только не опавшим, а вовсю зеленым.

И утратив скромность, одуревши в доску,

Как жену чужую, обнимал березку.

На сопках Маньчжурии

Слова С. Петрова

Музыка И. Шатрова

Тихо вокруг, сопки покрыты мглой.

Вот из-за туч блеснула луна,

Могилы хранят покой.

Белеют кресты – это герои спят.

Прошлого тени кружат давно,

О жертвах боев твердят.

Тихо вокруг, ветер туман унес,

На сопках Маньчжурии воины спят

И русских не слышат слез.

Плачет родная мать, плачет молодая жена,

Плачут все, как один человек,

Злой рок и судьбу кляня!..

Пусть гаолян вам навевает сны,

Спите, герои русской земли,

Отчизны родной сыны.

Спите, сыны, вы погибли за Русь, за Отчизну,

Но верьте, еще мы за вас отомстим

И справим кровавую тризну.

Первоначальное название песни – «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии». Посвящается бойцам 214-го Мокшанского пехотного батальона, погибшим в феврале 1905 года в кровопролитных боях с японцами под г. Мукденом.

Раскинулось море широко

Раскинулось море широко,

И волны бушуют вдали.

Товарищ, мы едем далеко,

Подальше от нашей земли.

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, —

Сказал кочегар кочегару, —

Огни в моих топках совсем не горят,

В котлах не сдержать мне уж пару.

Пойди заяви ты, что я заболел

И вахту, не кончив, бросаю.

Весь потом истек, от жары изнемог,

Работать нет сил – умираю».

На палубу вышел – сознанья уж нет,

В глазах его все помутилось,

Увидел на миг ослепительный свет,

Упал. Сердце больше не билось.

Проститься с товарищем утром пришли

Матросы, друзья кочегара,

Последний подарок ему поднесли —

Колосник обгорелый и ржавый.

Напрасно старушка ждет сына домой,

Ей скажут, она зарыдает…

А волны бегут от винта за кормой,

И след их вдали пропадает.

Романс-баллада «Раскинулось море широко» является переработкой матросской песни, созданной накануне 1900 г. поэтом-любителем Г. Зубаревым на основе стихотворения Н. Щербины (1821–1869) «Моряк». Был популярен в исполнении Л. Утесова.

Степь да степь кругом

Степь да степь кругом,

Путь далек лежит,

В той степи глухой

Умирал ямщик.

И набравшись сил,

Чуя смертный час,

Он товарищу

Отдавал наказ:

«Ты, товарищ мой,

Не попомни зла —

В той степи глухой

Схорони меня.

Ты лошадушек

Сведи к батюшке,

Передай поклон

Родной матушке.

А жене скажи

Слово тайное,

Передай кольцо

Обручальное.

Да скажи ты ей —

Пусть не печалится,

Пусть с другим она

Обвенчается.

Про меня скажи,

Что в степи замерз,

А любовь ее

Я с собой унес».

Источник песни – стихотворение Ивана Сурикова (1841–1880) «В степи», которое являлось творческой переработкой старинной ямщицкой песни «Степь Моздокская». Текст записан в начале 70-х годов ХIХ века.

Бытовой романс

Живет моя красотка

Живет моя красотка

В высоком терему,

А в терем тот высокий

Нет ходу никому.

Я знаю, у красотки

Есть сторож у крыльца,

Но он не загородит

Дорогу молодца.

Короткая расправа

С ним будет у меня,

Не скажет он ни слова,

Отведав кистеня.

А мой кистень сильнее

Десятка кистеней,

Была бы только ночка

Сегодня потемней!

Вхожу я бодро, смело

В парадное крыльцо,

Зазвякает у двери

Железное кольцо.

Навстречу мне выходит,

И дряхлый и седой,

Ревнивый муж коварный

Красотки молодой…

Глухой удар раздался —

Старик уж под ногой…

Теперь пойду поздравлю

Красавицу вдовой.

«Здорова ли, красотка,

Здорова ли, краса?

Давай с тобой уедем

В дремучие леса».

Уж троечка готова

Лихих борзых коней,

Была бы только ночка

Сегодня потемней!..

Эта песня – народная переработка стихотворения Семена Рыскина (1859–1895) «Удалец».