Петр Киле - Таинства красоты [Стихи и поэмы о любви] Страница 15

                                           2009

ЧАСТЬ  III  СОНЕТЫ

Предисловие

Известно, сонеты - это стихотворения в 14 строк с весьма изощренной рифмовкой, при этом патетической тональности в выражении чувств, чаще любовных, и мысли. Здесь явно заключено противоречие. Недаром эта форма кажется искусственной у многих поэтов.

Но прибегал ли Петрарка к изощренной рифмовке? Он просто пользовался особенностями итальянского языка. Сонет и у Шекспира предельно прост. Ничего искусственного, свободное высказывание, непрерывный монолог поэта в драме его жизни. Нередко и речи персонажей у Шекспира обретают форму сонета без рифмы, а где-то и с рифмой.

Словом, существует особая внутренняя форма поэтического высказывания чувства или мысли, что нашло внешнее выражение в сонете, с ограничением числа строк и с той или иной рифмовкой. Здесь главное - внутренняя основа поэтического высказывания особой тональности. Если это есть, есть и сонет. Но самая изощренная конструкция стихотворения в 14 строк не создает еще песни души особой тональности.

Посвящение

В высоком чистом небе тают облака.Переливаясь и журча, бежит река,И берега, охваченные зноем,Как в детстве, веют негой и покоем.На всем печать иль думы, иль мечты,Блистающего взгляда красоты.Что ж день преображен моим воспоминаньем?Или природа ведает познаньем,Как женщина, ее же тайн и грез,Одаривая нас кустами роз?И мир претерпевает обновленье.Здесь таинство. Примите посвященье,                 Как ныне яПред вечною загадкой бытия.

I

В прогулках бесконечных в даль времен    Прошла вся юность, точно сон.За лирикой Серебряного векаОткрылась мне эпохи новой веха,    Как сад цветущий, весь в росе.    О серии новелл или эссеМне грезилось, как впал в моральные исканья,Придумав лишь себе же испытаньяПри свете исчезающей звезды,    Чтоб пробудиться в час беды.        Теперь не до сентенций.    На новом рубеже столетий,Воспомня сны и грезы, воспоюИз юности заветной песнь мою.

     Я рос в глуши лесов, в дали времен,Где синей цепью гор означен небосклон,     Как знаками далеких континентов, -Так простиралась предо мною вся планета.     В ту пору книжка детская попалась мне,     С кентавром на обложке. Помню, как во сне.Без навыка читать свободно, с увлеченьем,Что я успел прочесть? Но с трепетным волненьем    Заметил я поверх высоких облаков                    Присутствие богов,                    Могучих и ужасных,    Богинь, пленительно прекрасных,С Олимпа весело взиравших на людей,            Как мой отец из памяти моей.

Струился свет с небес, купались облака,      И нимф влекла к себе река.То девушки собрались стайкойЗа дальним лугом как бы втайне.А за кустами спрятался сатирС ухмылкой горделивой, из задир.То был еще юнец, беспечный волокита.Над ним превесело смеялась Афродита.А день все длился, будто вечен он.Зевс-Громовержец, Гера, Аполлон,Другие боги на веселом пире,Мне мнилось, возвестят о вечном мире.Душа наполнилась таинственной мечтой.Все в мире просияло красотой.

Вблизи села я помню местность Край Земли.Хотя к нему тропинки нас велиИ далее, а все ж вселяло то названьеВ душе моей тревогу, как преданье            О небе, что на Землю упадет,            И все живое на Земле умрет.О, как пугался я, прознав о смерти рано.Как! Все умрут? И я? Прекрасно.Теперь я знал, что предпринять.Пойду на Край Земли и стану, как Атлант, держать        Я небо на плечах, а жизнь земная        Вновь потечет от края и до края,        С трудами и весельем в череде времен,        С пожарами и войнами племен.

Собрались мы из дальних деревеньВ селе большом в один прекрасный день.Здесь было много русских, я впервыеВоочию увидел: мы в России!Две родины: большая, малая сошлись,    В судьбе моей переплелись.Язык я знал неведомо откуда,Как дети, но не в том таилось чудо.В учительницах я улавливал чертыБогинь, знакомых мне, и новые мечтыС их женственностью милой сопрягались,Как будто тайн души моей они касались,Влекущих, стыдных, научая бытьДостойным и одно прекрасное любить.

Есть странные растения - хвощиИ плауны, не то, что бы не хороши;Растут они в воде иль на болоте,В местах, где не заметишь бабочек в полете.Я в детстве их бежал, как от стыда,И в том бы не признался никогда,Когда бы не узнал, что то - реликты,И ими были воды и земля покрыты,Пока цветковые на смену не взошли.       Для украшения Земли?Учительница, о, она сошла б за Флору,Кивнула важно мне с улыбкою во взоре.       С тех пор за истину я чту:Природа исстари творила красоту.

Еще зимой нежданно снег подтает,И солнце, грея горячее, просияет,И в воздухе повеет новизной       И побежденной стариной.И осень приносила мне приметыНачала новой жизни. Как барчук одетый,            Проехав пол-планеты,Я,  сирота, однажды вдруг предстал не где-то,А в центре Ленинграда, как в мечте        Родиться снова - в красоте.И мир открылся мне старинный,        Как скифу древние Афины,             В извечной новизне,С сияньем чистым неба по весне.

Пришедший школьником впервые в Эрмитаж,              Застывший мир старинный,Не очень удивился я, как юный паж                  Времен Екатерины,Что понаслышке роскошь эту знал,              Хоть мал, а был удал.    Что вынес я из первых посещений?          В игре беспечной детских чувств          Не ведал, как свесветный гений               Открыл мне храм искусств.          Ведь такова от века младость,                  Вы помните, друзья,          Для детства новизна, как радость,                  Отрада бытия!

Высокой живописи пышный пир!    Надеждой странною влекомый,    Входил я в Эрмитаж, как в мир,        Мне исстари знакомый,        Из детства моего,     В чем ощущал я торжество;     Средь публики многоязыкой     Бродил с беспечною улыбкой.И боги Греции всходили вновь...            Все тайна и любовь,            Что всех влечет от века -             И Запад, и Восток , -    Как счастья чаемая нега    Или бессмертия залог.

    Здесь в страствиях провел я годы,Претерпевая грусть и тяжкие невзгоды,Моральною рефлексией томим,           Безмолвный, точно мим,    Средь публики разноязыкой,    Столь временной, как тени, зыбкой,    Сходящей где-то ныне в мир иной           Безвесною толпой.О, Время! Сохрани хоть наши чувства,                  Как сны                  Весны,    В отсветах пламени искусства.              Иначе, что ж, музей -              Всего лишь мавзолей?

    Высокий узкий коридор              Вдоль окон сада,    Всего лишь переход куда-то,    Но если вдруг поднимешь взор        На стены, на плафоны,    Восходят словно небосклоны        Мифологических времен,    С идиллией пастушеских племен.И тут же завитки, виньетки и узорыСо всем богатством фауны и флоры,    Природы вещей письмена,    Как жизни радость и весна.           Весь мир в высоких сводах Гармонией пленительной воссоздан.

Я шел осенним лесом над Амуром,    Далеким, словно древний Муром,    Вернувшись много лет спустя    В родные, вешние края.    Земная ширь, как в поднебесье, -    На всем и дума, и веселье.Берез высоких женская краса         И стать мужская сосен, -    В них память отшумевших весен         Сияет, как роса.Я шел осенним лесом, внемляГармонии тишайшей бытия,         Как в сводах Рафаэля.О, милые, заветные края!

Прощай, о, юность!  Ты была, была,            Была наивна и светла,Но не скажу я, скоротечной,            А как весна, предвечной.Впервые повстречалась мнеНа берегах Невы, где, как во сне,Я школу посещал у Невского и Мойки,Воображая все прыжки и стойки,Живя гимнастикой, как юный грек,           Во красоте каналов , рек.Призванье мысля не в атлетах,Но также отнюдь не в поэтах,Мужая, много я ошибок совершил,Всю жизнь, казалось, упустил.

Пришла любовь, и ночь, как день, была светла.С картины Боттичелли милая моя сошла,           С “Весны” или “Рождения Венеры”,В призвание нежданное мое поверив.И юность возвратилась, как весенний пир;Впервые я писал стихи, влюбленный в мир.            Избалованный щедрыми дарами,О,  юность, ты прости, боюсь, я не сумел             Взирать на мир счастливыми глазами,             Творить с чудесной силой, - не успел,Как впал в хандру, в мучительные думы             О суете сует, и сирый и угрюмый,             Бродил, как тень, среди живых,             В их притязаниях убогих и нагих.

Я помню Ленинград в границах прежних,          Классических времен.В лучах зари и в грезах безмятежных,Объятый тишиною, возникает он.Пустынны улицы, сады и парки,Как бы дождем умытые с утра.А в горожанах свежесть, словно ПаркиЗабылись сном, и всюду детвора,И юность чистая мелькает стайкой,С улыбкой, с речью нежной, без утайкиВсю прелесть жизни излучая в дар, -В душе моей волненья жарИ ныне пробуждается отрадой -Всесветной тишиною Ленинграда.

Все высшее на небе, на земле от века,Все лучшее, что важно так для человека,Застал я здесь,  не ведая о том еще.Весь светел, без туманов и трущоб,           В войну не побежденный,С блокадных лет вновь возрожденный,           С породой новою людейМеня он встретил лаской, как детейСреди родных охотно привечают,Поскольку добрых всходов ожидают.Откуда я и кто? Улыбка, нежный взгляд...Досадно даже, все же горд и рад.В деревне так бывало, в детстве раннем,И рос я, зла не зная, добр и раним.

Судьба свела нас в танцевальном классе.Я издали следил, как ты кружилась в вальсе,Не смея подойти, столь странный, как сатир,Что нимфу повстречал, придя на пир.Сатир хотя и стройного сложенья,С копытцами - достоин сожаленья,Когда с ним нимфа, женственность сама, -          Нашла кого свести с ума.Но в таинствах любви возможны превращенья          И новые рожденья.Вочеловеченья возжаждал он,Его мольбы услышал Аполлон.Ведь нимфа знала муз из свиты бога света,И те ей обещали в спутники поэта.

У озера, где всюду тень поэтаЯвлялась нам, в сияньи вод и света,Мы обнаружили пещеру нимф.В святилище вошли мы вслед за ним.Он принял нас за Дафниса и Хлою(О них впервые слышал я, не скрою).- “О милые друзья, - приветствовал он нас. -Чудесный отдых ожидает вас.Невинный, вы еще, как дети,Но ваша слава не потонем в лете.Купайтесь вволю вы вдвоем,Счастливые в неведеньи своем”.Там был источник освященный,Из моря чудно освещенный.

Нагие, мы купались не без страха в нем,Всплывая то и дело из глубин времен,И зрели мы картины там вдоль стен пещеры:Чудесное рождение Венеры;Гефеста-кузнеца, как в сети он поймалНоворожденную, и тут же в жены взял;И с таинством веселого зачатьяПрирода осветилась вся от счастья;Рождение Амура в тайне от боговСреди зверей и птиц, в тени лесов...Сошедшего в аид Орфея,Иль “Обручение Марии” Рафаэля,С пустынным храмом в вышине,Куда вошли мы, как во сне.

Прелестна в платье тайна красоты.    В моих объятиях вся ты.И стыд, и нега, и любовь таилисьВ изгибах тела, - мы равно дивились,Как женственность причудливо мила.    А ночь была, как день, светла.Влюбленный уж без памяти, я жажду счастья.А ты в сомнениях нежна, полна участья.Как сладостно волнение в крови    При муках счастия любви.        Иль это восхожденье,              Как на кресте,        И новое рожденье              Во красоте?

У нас был ранний брак, к тому же тайный,В чем проступает смысл, как смерти ранней,Каков был брак Амура и Психеи, - ФебПредугадал веление судеб.Психея отдана чуловищу и смерти,И нет печали горьше той на свете.Здесь таинство; в него вовлечены,Какие бедствия и гибельные сныМы пережили, и разлуку злую,Продлись она, быть может, роковую;И юность вновь, ее невинные грехи -Совсем нежданные мои стихи...Кто ведал, вновь представ студентом,Явлюсь, по воле Феба, я поэтом.

Мне в имени твоем все слышится Эллада,Хотя ему ты с детских лет не очень рада,Быть может, ласкою родных обойдена, -           О, дивная, волшебная страна!Росла ты неприметной. Мир уединенныйТвой цвел, как ландыш потаенный,Мной найденный среди пырея и вьюнков,Идея красоты классических веков.Была ты мне женой и самым верным другом,Хотя, бог весть, каким я был супругом.Но музы знали, я служил тебеВсечасно, преданный своей судьбе,Таинственной, неведомой доныне,            Как милое твое же имя.

В твоем присутствии или в разлукеЯ постигал чрез творческие мукиИ тайну женственности, и уз,Что связывают нас и милых муз,Твоих сестер, как Данте в Беатриче,       Чтоб вознести ее, смотрите,        До высших райских сфер,        Петрарке горестный пример.Ветшает и загробный мир. Нас не прельщаетИ Рай. Неведомо, что нас там ожидает.Что ж остается нам? Поэзия одна.Ведь вечно юной пребывает лишь она.Туда, мой друг! Мы в ней пребудем вечно,И наша жизнь продлится бесконечно.

Проснувшись, ты с улыбкой засыпаешь вновь,        Вся нега красоты и вся любовь,“Венера” Тициана иль Джорджоне, -Весь мир передо мною, как в тумане тонет,         Сияя утренней звездой.Воспоминания восходят чередой -Зарницы грез и новых знаний,Волненья, стыд несбышихся желаний, -          Вся жизнь и утро, утро дней.А небо на востоке все ясней.Пора, вставай! У Музы завтрак на столе.И ей на лекцию. Я снова на Земле          С ее зарей в полнеба,С прекрасным городом, во славу Феба!

Я выбегал к Неве, где не было гранита,И берег, как в селе, земля изрытаДождями и водой, с полоскою песка;К мосту стремительно неслась река.С Литейного вступал я в мир старинный,         Всегда таинственно пустынный.И мимо Эрмитажа на Дворцовый мост,Где я оглядываюсь, словно здесь мой пост.Так некогда ходил я в УниверситетИ в дождь, и в снег, рассеянный поэт,Взволнованный и тихий, как в музее,Что с небом на заре все ярче и светлее,Весь упоенный грезами, мечтойИ города всемирной красотой.

О, Летний сад! Я вновь приветствую тебя,Как  детства милые, предвечные края.Приветствую твои таинственные сени,Приют богов и муз, и стольких поколений,Что здесь прошли преважно иль смеясь,И стар и млад в загробный мир сойдя в свой час.Я некогда вступил в твои пределы юнымИ ныне внемлю отзвучавшим струнам.                  Как солнца яркий луч          Ликующе пробьется из-за туч,          Отрадой мне повеяло небесной          От мифов Греции чудесной.Лишь боги вечны, полны юных чувств,Волшебные создания искусств.

Бесплодной жизнью духа утомленный,К прекрасному весь устремленный,Я здесь бродил, всесилья красотыУлавливая всюду знаки и черты.                Деревья и листва,               Меж ними синева.Вокруг прекрасный город, солнцем освещенный,         И остров-сад уединенный,Как в роще посвященный музам и богам                Античный храм.         Или, как сцена, где актеры мы,         Взошедшие едва на свет из тьмы,         Уж время наше истекает,          Как сад пустеет на закате.

“Божественной комедией” впервые здесь,Под сенью вековых деревьев сада,Я зачитался и, сходя по кругам Ада,           В края родные уносился весь.Все впечатления в мои младенческие годыОт дней, ночей величественной природы,            От мифов и сказаний старины            Вдруг ожили во мне, как сны,            Иль страхи, что поныне будят слезы,            Иль первые пленительные грезыО счастье, о любви - из детства моего,            Сродни по тайному значенью            Поэта странному виденью.            Поэзии чудесной волшебство!

Какая связь меж Адом и годами детства,Когда природа впрямь - таинственное действо?Между Чистилищем и юности порой,Когда душа стенает мировою скорбью?Меж Раем в небесах и первою любовью,Привнесшей в сердце вечный идеал и строй?         Свершилось чудо: чтоб не быть обузой         Любовь и вера обернулись Музой,И Данте сотворил жестокий мир, как Бог,         Велик, прекрасен и убог.И лишь поэзии ярчайший свет         Сквозь потрясения веков и летСияет, как сверхновая звезда, на удивленье,Все мироздание взывая к Возрожденью.

II