Григорий Кружков - Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2 Страница 15

Джордж Гордон Байрон. Гравюра с портрета Томаса Филипса, 1814 г.

«Не гулять нам больше вместе…»

Не гулять нам больше вместеВ час, когда луна блестит,Хоть душа, как прежде, любит,Лес, как прежде, шелестит.

Ибо меч дырявит ножны,А душа тиранит грудь,И уж в сердце невозможноРадость прежнюю вдохнуть.

И хотя сияет месяцИ рассвет не за горой, –Не гулять нам больше вместеПод луною в час ночной.

Расставание

Когда мы прощались,Безмолвные слезы роняя,На годы разлуки,На муки сердца разделяя,Как губы студилоПоследнее наше лобзанье! –Воистину былоВ нем худшей тоски предсказанье.

Застыл после ночиНа окнах нетающий иней,Как будто пророчаТот холод, что сделался ныне.Ты клятвы забыла;Зачем же, в намеке салонномЛовя твое имя,Казнюсь я стыдом потаенным?

То имя родноеЗвучит как удар колокольный,И ты предо мноюОпять возникаешь невольно.Как судят окольноТвои беспощадные судьи,Как горько, как больноНаш спор продолжать на безлюдье!

Мы тайно встречались,И молча скорблю я, что силыТебе не хватило,Что сердце твое изменило.Когда через годыМы встретимся вновь, дорогая,Как встречу тебя я? –Безмолвные слезы роняя.

Перси Биши Шелли (1792–1822)

Родился в Сассексе, в имении Филд-Плейс. Был исключен из университета за публикацию атеистического памфлета. Женился на шестнадцатилетней девушке, чтобы спасти ее от «тиранических» родителей, но брак оказался неудачным. Спустя год он влюбился в образованную и талантливую Мэри Годвин, будущего автора романа «Франкенштейн», и уехал с ней за границу. Жил большей частью в Италии, дружил с Байроном. Погиб во время бури, катаясь на яхте вместе с женой и капитаном Трелони. Шелли – романтический поэт, одержимый с юности идеей свободы, которой пронизаны его поэма «Королева Мэб» (1813), лирическая драма «Освобожденный Прометей» (1820) и ряд других произведений; автор многих хрестоматийных стихотворений, а также замечательного трактата «Защита поэзии». Незадолго до собственной гибели Шелли оплакал безвременную смерть Джона Китса в поэме «Адонаис».

Перси Биши Шелли. Гравюра с портрета Амелии Курран, 1819 г.

Англия в 1819 году

Безумный, дряхлый и слепой король,С ним рядом – подхалимы-болтуны,Играющие царедворцев роль, –Бездарных предков жалкие сыны,Честь нашу пожирающая моль,Пиявки, кровь сосущие страны;

Несчастный голодающий народ,Перед бесстыдной властью павший ниц;Солдаты, превращенные в убийцСвободы, в мародерствующий сброд;

Ничтожный, гнусно блеющий Сенат,Религия, чей идеал – Пилат…Гроба, гроба… Ужель из них взлетитЗвезда победоносная – в зенит?

Никогда

О мир! о жизнь! о тениМинувшего! Последние ступениЯ перешел, и вниз гляжу – туда,Где навсегда исчез мой свет весенний.Вернется ль? – Никогда!

Я сам на всех распутьяхМоих дорог распят. На голых прутьяхОт юности цветущей – ни следа.Печаль еще способна всколыхнуть их,Но радость – никогда!

«Зеленый человечек» английской поэзии

(О Джоне Клэре)

A green delight the wounded mind endears…»

Я ловлю себя на том, что твержу про себя стихи Клэра, хотя никогда не пытался запомнить их наизусть. Однажды он сказал одному из посетителей: «Я знаю Грея, хорошо его знаю», и это было принято как доказательство безумия. Рискну сказать с тем же убеждением: «Я знаю Клэра, хорошо знаю. Я часто плакал вместе с ним».

Полузабытый крестьянский поэт романтический эпохи – но не «второй Роберт Берне», а наоборот, по характеру и темпераменту абсолютно противоположный знаменитому шотландскому барду, – Джон Клэр в последние десятилетия пережил нечто вроде ренессанса: публикуются новые биографии, письма, дневники, в сериях классики издаются его стихотворения. 13 июня 1989 года в «Уголке поэтов» Вестминстерского собора, этом Пантеоне английской литературы, в котором похоронены Чосер, Диккенс и многие другие, торжественно открыли мемориал Джону Клэру.

Одно из свидетельств возвращения поэта – цикл стихов нобелевского лауреата Дерека Уолкотта, посвященный памяти матери («Щедрость», 1996), в котором Клэр присутствует с начала до конца как важный контрапункт в сознании автора, переполненного щедростью жизни, щедростью природы его родных Карибских островов. На фоне моря, пальм и тропического рассвета является неожиданный и трогательный образ – или, можно сказать, призрак – Джона Клэра –

бедного Тома-бродяги, поэта своей глухомани,друга Жуков и Сверчков, зашнуровывающего башмакистеблем вьюнка, подгоняющего Бронзовика

тонкой соломинкой, Рыцаря Сороконожки,облаченного в топкую мглу – с городками, издалекакажущими свои башни, какулитины рожки,

вольного духом, хоть скованы ноги струей ледяной.Заиндевела стерня; он стоит посредине потока,жестом Предтечи благословляя даль за рекой,

башни, улиток, рассвет и песчаную эту дорогу…

Характерно, что образ Клэра смешивается у Уолкотта с образом «бедного Тома» – шекспировского Тома из Бедлама, жалкого сумасшедшего, с которым встречается король Лир во время бури – обездоленный король с обездоленным нищим. Мотив Бедлама, мотив безумия здесь не случаен. Впрочем, мы знаем, что у шекспировского Тома была своя тайна, и заключалась она в том, что одетый в лохмотья, бормочущий всякую чушь бродяга – на самом деле не безумец, а переодетый Эдгар, сын графа Глостера, спасающийся от злосчастных обстоятельств своей судьбы.

Мне кажется, что и Клэра стишком рано и слишком надолго записали в безумцы. Впрочем, не будем забегать вперед…

История полна странными совпадениями. В начале 1820 года лондонские издатели Тейлор и Хесси почти одновременно выпустили две новые книги стихов: последний прижизненный сборник Джона Китса и первый сборник совершенно неизвестного публике Джона Клэра. Двадцатипятилетнему Китсу предстояло через год умереть от чахотки в Риме; Клэр, который был на два года старше, дожил до семидесяти лет, из которых почти тридцать он провел в сумасшедшем доме; и поистине трудно решить, какая из двух жизней сложилась труднее и трагичнее.

Джон Клэр. Гравюра с портрета Уильяма Хилтона, 1820 г.

Джон Тейлор, издатель с репутацией и поэтическим вкусом, долго колебался, получив в руки стихи необразованного крестьянина из Нортгемптоншира; он вообще славился привычкой долго запрягать перед тем, как ехать. В конце концов книга все же была издана под названием: «Стихотворения, описывающие сельскую жизнь и природу. Сочинение Джона Клэра, крестьянина из Нортгемптоншира». Стараясь заинтриговать читателя, Тейлор предпослал сборнику обширное издательское предисловие – по сути, подробный биографический очерк об авторе с анализом его стихов. Думаю, будет уместно, если я приведу здесь отрывки из этого предисловия.

Нижеследующие стихотворения должны привлечь интерес благодаря своим внутренним достоинствам; но, помимо этого, они заслуживают внимания из-за обстоятельств, в которых были написаны. Перед нами подлинные произведения молодого крестьянина, поденного сельского работника, не получившего никакого образования сверх обычного для своего класса минимума; и хотя поэтам в этой стране вообще редко сопутствует счастье, это, по всей вероятности, самый обделенный из всех – обделенный судьбой, обделенный друзьями.

Джон Клэр, автор этой книги, родился в Хелпстоне, вблизи Питерборо, в Нортгемптоншире, 13 июля 1793 года; он единственный сын Паркера и Анны Клэр, урожденных жителей той же деревни, проживавших в крайней нужде и бедности; насколько известно, также существовали и все их предки…

Может показаться удивительным, что, живя в такой нищете, Клэр сумел найти средства, чтобы получить хоть какое-то образование. Он заработал их сам: брался за все, что предложат, батрачил с утра и дотемна. За восемь недель работы мальчик мог скопить ровно столько пенсов, сколько хватало на оплату месяца занятий в школе, и так, урывками, за три года он приобрел некоторые знания и научился свободно читать Библию…

Однако склонность к поэзии проявилась в маленьком Джоне еще до того, как он овладел грамотой. Однажды отец прочитал ему стихотворение из книги какого-то нравоучительного поэта – такие книжки разносились коробейниками по деревням и порой попадали в самые бедные семьи. Впоследствии он не мог вспомнить ничего – ни сюжета, ни слова, ни фразы – лишь острое, ни с чем не сравнимое наслаждение от самого звука метрической речи, от музыки стихов… Неудивительно, что вскоре после того, как Клэр пристрастился к чтению, он начал писать, подражая «Временам года» Томсона и любым другим поэтическим образцам, которые могли попасться в руки сельскому школьнику.