Михаил Луконин - Стихотворения и поэмы Страница 16

16. ПРОВОЖАЮЩИМ

Провожали меня, встречалис поля боя, на поле боя.Не давалось нам так вначале,чтобы мы оставались двое.Не случалось таким приказомна поверхность бумаг являться,чтобы мы уезжали разом,чтобы некому оставаться.Так устроено между нами,что один — проводить обязан,оставаться с плохими снами,к городам и делам привязан.Обязательно так бывало,что один уезжал по праву,а другой по горячим шпаламшел, махая вослед составу.Много раз уезжал я снова,и мешались в колесном стуке:провожание — всё до слова,провожатых родные руки.И недавно совсем, ребята,стало мне наконец понятно:лучше мне уезжать куда-то,чем идти, проводив, обратно.Лучше мне проходить дорогойнезнакомой, весенней, ранней,чем тебе жить моей тревогой,слабым светом моих посланий.Дорогие друзья!                                Да будетвечно счастлив на этом свете,кто проводит и не забудет,кто дождется, увидит, встретит.И да здравствует счастья дата —час, когда на краю перронатех, кто нас проводил когда-то,мы найдем из окна вагона!

17. ПРИДУ К ТЕБЕ

Ты думаешь:принесу с собойусталое тело свое.Сумею ли быть тогда с тобойцелый день вдвоем?Захочу рассказать о смертном дожде,как горела трава,а ты —               и ты жила в беде,тебе не нужны слова.Про то, как чудом выжил, начну,как смерть меня обожгла,а ты, ты в ночь роковую однуВолгу переплыла.Спеть попрошу,                           а ты самазабыла, как поют.Потом           меня                       сведет с уманепривычный уют.Будешь к завтраку накрывать,а я усядусь в углу.Начнешь,                как прежде,                                   стелить кровать,а я        усну                    на полу.Потом покоя тебя лишу,вырою щель у ворот,ночью,                вздрогнув,                                  тебя спрошу:«Стой! Кто идет?!»

Нет, не думай, что так приду.В этой большой войнемы научились ломать беду,работать и жить вдвойне.Не так вернемся мы!                                      Если так,то лучше не приходить.Придем — работать,                                    курить табак,в комнате начадить.Не за благодарностью я бегу —благодарить лечу.Всё, что хотел, я сказал врагу.Теперь работать хочу.Не за утешением —                                   утешатьпереступлю порог.То, что я сделал,                             к тебе спеша,не одолженье, а долг.Друзей увидеть,                               в гостях побыватьи трудно                и жадно                                   жить.Работать — в кузницу,                                      спать — в кровать.Слова про любовь сложить.В этом зареве ветровомвыбор был небольшой.Но лучше прийти                              с пустым рукавом,чем с пустой душой.

18. «Ты в эти дни жила вдали…»

Ты в эти дни жила вдали,не на войне со мной.Жила на краешке земли.Легко ль тебе одной!

Три лета, три больших зимыпросил: «Повремени!»Теперь я рад, что жили мыв разлуке эти дни.

Теперь хочу тебя просить:«Будь той же самой ты,чтоб было у кого спросить:„А как цветут цветы?А что же нет окопа тут,что ночи так тихи?А где,                 когда,                             на чем растутхорошие стихи?“»Чтоб объяснила: «Вот река,(Как я просил: „Воды!“)А вот на трубочке листкаесть гусениц следы».Чтоб я поднялся в полный рост,узнав из милых слов,что нету пулеметных гнезд, —есть гнезда воробьев.Чтоб я,            покамест я живу,увидел: жизнь сложней!Чтоб я           и счастье                             и бедусердечныеузнал.Чтоб я не понимал травукак средство                          скрыться в нейили упавшую звездуне принял за сигнал.Шалун уронит барабан,гроза пройдет в окне,метель пройдется по дворам —я вспомню                 о войне.А ты догадку утаи,так всё сумей понять,чтоб я             взглянул                           в глаза твоии мог любить опять.Ведь в эти взорванные дни,в дышащий местью часбыл должен                      к празднику хранитьлюбовь один из нас.Хвалю прощание свое,что мы разделены,что мы не вместе,                                 не вдвоемв разлуке                 для войны.Хвалю,              что ядовитый дымне тронул глаз твоих!Того,          что видел                           я один,нам хватит                   на двоих.

19. МЫ В ЭЛЬБИНГЕ

Сто километров прорыва!                                                А в Эльбинге спали.Метнулись мосты, ожидая удара.Трамваи,               бежать собираясь,                                                  упалипередними лапами                                   на тротуары.Кирки запрятали головы в плечи,башни позванивают, как бутылки.Дома к домам рванулись навстречу,черепичные крыши смахнув на затылки.Но ничто не ушло,всё осталось на месте.Берлин снабжал еще электрическим светом,пока не поверил невероятным известьямо том, что мы в Эльбинге,                                                в городе этом.

Вот город немецкий.Стоит обалдело.Изумленно глядит почерневшее здание.Мы смеемся:                      «Смотри, еще уцелелавывеска: „Адольф и Компания“».— «Смотрите!                          На стенке,                                                   пробитой снарядом:„Мы выше всех!“»                                Надпись прямо на камне,в опровержение этого —                                         фашисты идут                                                   ряд за рядоми разговаривают                                 поднятыми руками.Я вспомнил…Тогда, в сорок первом!                                           Я вспомнил:мы Брянск проезжали.                                      Пожаром огромнымон был.На расколотом бомбою доменадпись:                «Тише, школа!»                                           Я вспомнил:огонь охватил и березы и клены,плясал на крышах,                                  бушевал в перекрытьяхи надпись лизал на стене раскаленной:«Курить воспрещается!»Мог ли забыть я?..

А в Эльбинге                        здесь перекрасили глобус,рыжий маляр                       вывел кистью                                                    под крышей:«Мы выше всех!»И сбросил он бомбук школе,где шли мы, стараясь потише.Мы из Брянска пришли в этот город,туда,          где нянчили сумасшедшую клику.Фашистские надписи                                  на домах и заборахмы читаем,                    как позорную книгМы едем на танке.                                 Торопимся —                                                         с новым приказом!Подталкивая друг друга,                                         глядим мына обломок стены с почерневшей фразойготическим шрифтом:                                            «Мы непобедимы!»

20. ШВАРЦВАЛЬД