Любовь Столица - Голос Незримого. Том 1 Страница 16

КРЮЧНИК

Пристань. Навалены всюдуЯщики, бочки, тюки.Толпы рабочего люду…Вонь от сырья и пеньки…

Горбясь, походкой нетвердой,Десять пудов он несет, —Сильный, оборванный, гордый, —На голубой пароход.

Грудь – в волосах и загаре,Черные кудри – в поту.Взгляд же нахальный и карий,Знает свою моготу.

День под припев непристойныйОн проработал с крюком,Ночью – свободный, спокойный,Взял да ушел босяком.

Носит. Могучий и зоркийКоршун ширяет над ним,Парус малиновой зорькиПоднят над плесом речным.

БРАТЧИК

А. Ершову

Горница. Образ старинныйМеркнет в бумажных цветах.Трезвые, в чистом, мужчины…Девушки в белых платках…

Братцев, сестриц поучая,Встал он средь мытых скамейВ алой, как цвет Иван-чая,Русской рубахе своей.

Голос – высокий и резкий,Стан – и сутулист, и хил,Очи же – дивного блеска,Странных прозрительных сил.

Много сидел он, упорный,В тюрьмах за веру свою,Ныне тропою неторнойВновь с ней подходит к жилью.

Учит. Его с небосклонаТянут уж вдаль журавли,Блещет оклад золоченыйДревней осенней земли.

БАБЫ

ЖНИЦА

Поля. Всколыхнулась от громаВоздушная жаркая синь.Густая, златая солома…Клик диких пролетных гусынь…

Рукой загорелой хватаяТяжелую рожь для снопа,Она, молодая, худая,Созревшие режет хлеба.

Черны завитые ресницы,Черна изогнутая бровь.На тонком мизинце – тряпица,Запекшая алую кровь.

Всю жизнь под работой и сварой,Как лебедь, свой стан она гнет,Лишь изредка у самовара,Милуяся с мужем, вздохнет.

Сжинает. А мышь полеваяТаится под смуглой пятой,И молния блещет кривая —Владычицы серп золотой.

ШВЕЯ

Светелка. И мягок, и хлесток,Снежок порошит за окном.Игра бисеринок и блесток…Клубки – золотной на цветном…Распялив полотнище шелкаИ нитку продевши в ушко,Она серебристой иголкойШьет быстро, пестро и легко.

Лицо ее как у младенцев,Улыбка же их мудреней,И много больных заусенцевНа розовых пальцах у ней.

Весной она лавке кустарнойПродаст свой бесценный лоскутИ спрячет потом благодарноГроши на приданое в кут.

Стегает. А векша леснаяСледит перед нею снега,И сыплются в окна, сияя,С лестовок святых жемчуга.

ШИНКАРКА

Крыльцо. Голубое затменьеЛежит на сугробах вокруг.Нескладное, пьяное пенье…Упорный, неистовый стук…

Красивая, в грубой сорочке,В тяжелых стеклянных серьгах,И злая, как ведьмы на кочке,Встает она с лавки в сердцах.

У ней плясовая походкаИ белая, теплая грудь.Хмельна ее мутная водка:Ни слова сказать, ни дохнуть…

Подходит с заветной бутылкойИ требует деньги вперед.Получит – и руганью пылкойПроводит до самых ворот.

Торгует. Лихая собакаВ сенях ее лает и рвет,И льется из сизого мракаРассвета белеющий мед.

ПОЛОЛКА

А. М. Кожебаткину

Пустырь. Над цветными грядамиАлмазная виснет роса.Кочны голубые рядами…Девичьи платки, голоса…

Минуя побитые стеклаВ сырой парниковой земле,Идет она с алою свеклойВ кумачном своем подоле.

У ней золотые веснушки,Чумазый малиновый рот,А голос могучий частушкиЧасами под вечер орет.

Она нанялась от ПетровокПолоть, поливать и копать,Чтоб после желанных обновок —Гребней и монист накупать.

Копает. А в лаз загородкиК ней скачет шальная коза,И в алой висит косоплеткеЗари золотая коса.

СОЛДАТКА

Околица. В редкие листьяБлистает заката орех.Шубейки пушистые лисьи…Грудной замирающий смех…

Желтея платочным узором,Стоит в хороводе она,Пригожая, с ласковым взором,Во всех молодцов влюблена.

В щеках ее розовых – ямки.Две родинки темных – у плеч.Как сладко жует она жамки!Как жарко умеет прилечь!

Лишь утром у милого проситОбъятий и нежных речей,А вечером милого бросит —И снова гуляет ничьей.

Гуляет. Лиса молодаяВ деревню крадется за ней,И месяца яблочко, тая,Сверкает меж голых ветвей.

БОГОМОЛКА

Матери

Обитель. Небесная чашаВодой голубою полна.За трапезой – рыба и каша…За службою – чин, тишина…

У церкви, вздыхая негромко,Вся в яблонных вялых цветахСидит она с белой котомкой,Прямая, немая, в летах.

Лицо у ней в крупных рябинах,Но тонок и правилен нос,В очах же ее голубиных —Озера непролитых слез.

Она родилася в бездолье,Как выдали – бил ее муж,Под старость ушла в богомольеМеж стариц, слепых и кликуш.

Вздыхает. В дали освещеннойОвца монастырская спит,И солнышка хлеб освященныйНа блюде небесном лежит.

ЗНАХАРКА

Погост. Пролетают пугливоЗлатистые крылья зарниц.Кресты и дуплистые ивы…Унылое уханье птиц…

Не зная ночами покою,Она из села приплелась,Горбатая, с толстой клюкою,С огнями зелеными глаз.

Ее голова уж трясется,В лице – бородавок не счесть.Она корешком запасетсяИ будет давать его есть.

От грыж, огневиц и трясавиц,Для чар, приворотов и ков,Испортит румяных красавиц,Отравит седых стариков.

Сбирает. К ней старая кошкаПрижалася острым ребром,И скрылась Жар-птица сторожко,Махнув золотистым пером.

ДЕРЕВЕНСКИЕ ПРОМЫСЛЫ

ПУЧЕШНИКИ

А. М. Ершовой

С первою почкой уходят пучешникиЧастые чистить леса.Лапти их мнут голубые подснежники,Птицу страшат голоса.

Серые сучья и ветви лиловыеРежут и вяжут они.Рубятся ими подседы еловые,Ими корчуются пни.

Хмуры, косматы, платками обвязаныОт мошкары, комаров,К людям идут они в час непоказанный:В мшистых землянках – их кров.

Девки их злые, в любви неотвязные,Только стройны, как одна.В красных царапинах руки их грязные,Плечи блестят из рядна.

День весь, как лешие, возятся в зелени,Курят махорку, молчат.В сумерки валятся сразу под ель они —В смольный лазоревый чад.

Рядом с жучком, муравьем, долгоносикомС храпом могучим заснут…Новая поросль пробьется по просекам,Выводки с гнезд упорхнут.

ПЛОТОВЩИКИ

С полой водою реками бурливымиТянутся плотовщики.Плесы чертят золотыми извивами,Рыбу сгоняют в пески.

Старые сосны с стволиною розовойРушат они у воды.Ржавой скобою и вицей березовойШумно сбивают в плоты.

После несутся ватагою сплоченнойВдоль поворотов речных —Рыжие, ражие, вечно промоченыВ алых рубахах своих.

Бабы у них молодые, гулливые,Телом крепки и толсты.В темном загаре их лица красивые,В ярких заплатах холсты.

Днем, платомоями да кашеварами,Все они держатся врозь.Вечером сходятся с ласками ярыми,Любятся с тем, с кем пришлось.

Вслед за баржами, белянами, сплавамиТихо на-низ уплывут…Под городищами золотоглавымиСтерляди вновь заживут.

БАРЫШНИКИ

Грязью осенней цыгане-барышникиК ярмаркам конным спешат.Гнут золотые во рвах боярышники,Малых пугают ребят.

В городе ловко снуют меж телегами,В зубы глядят всем коням,Сами торгуют гнедыми и пегими,Клянчат и бьют по рукам.

Шельмы и воры они превеликие:Им до тюрьмы два шага!В синих кафтанах, кудрявые, дикие,Медная в ухе серьга.

Дочери их до подарков охочие,А на подбор хороши.На худощавых плечах – узорочие,В спутанных косах – гроши.

Утром шныряют они все по площади —Людям отводят глаза.Ночью на кровной украденной лошадиВ черные мчатся леса.

Вдаль, конюхами, певцами, гадалками,Канут, как вихорь летя…Огненный дрогнет орешник над балками,В люльке задремлет дитя.

ТОРГОВЦЫ

Летом, под праздник, торговцы со спешкоюВ села большие трусят.Пыль поднимают скрипучей тележкою,Шавок на улице злят.

Быстро раскинут лавчонки с палатками,Вынут коробья, лотки —И продают леденцы с мармеладками,Гребни, книжонки, платки.

Все они – бойкие, все – плутоватые,С шуткой торгуют, с божбой.Возле обветренных шей – розоватыеШарфы с каймой голубой.

Женщины, те – пожилые, речистые.Ссорятся – слышно кругом!На головах – полушалки цветистые,С клеткой, с разводом, с глазком.

Утром, под звоны крича колокольные,Тянут они пятаки.Вечером, выбрав дороги окольные,В тайные едут шинки.

Вместе с китайцами, вместе с татарами,В пыльной дали пропадут…Девки расстанутся с платьями старыми,Шавки в собашник уйдут.

КУСТАРИ