Шарль Бодлер - Цветы зла Страница 16

САМОИСТЯЗАТЕЛЬ

Тебя ударю я спокойноИ равнодушно, как мясник.И слез живительный родникЯ вызову в пустыне знойной!

Немой поток соленых водТвои излить заставлю вежды.Мое желанье, в час надежды,На влаге горькой уплывет,

Как парусник зарей туманной,И сердце сладко опьянятРыдания и прозвучатВеселым боем барабана.

Ведь я фальшивый резкий звукВ громах симфонии священной.Я внял Иронии презреннойИ стал рабом нечистых рук.

Она меня лишила веры.Всю кровь яд черный напитал.Я — мгла зловещая зеркал,В которых виден лик Мегеры!

Я — рана красная и нож;Пощечин злых удар и щеки;Распятый раб и крест жестокий;Я и палач, и жертва тож.

Я сердца моего унылыйВампир — один из ряда тех,Кому назначен вечный смехВзамен улыбки легкокрылой!

НЕИЗМЕНИМОЕ

Предвечный Образ, павший с небаИ поглощенный роковойСвинцово-мутною волнойВо тьме беззвездного Эреба;

Неосторожный Ангел, в путьПустившийся в морях запретных,На дне кошмаров беспросветных,Где он рискует утонуть,

Когда (смертельное томленье!)Его влечет водоворот,Что песнь безумную поетИ кружится волчком сквозь тени;

Несчастный пленник темных чар,В его попытках безнадежныхБежать от гнета стен острожныхИ всех ему грозящих кар;

Дрожащий грешник, без лампадыСходящий вечною тропойНад бездной мрачной и сырой,По лестницам неверным Ада,

Где звери мерзкие видны,Чьи фосфорические очиУсугубляют сумрак ночиИ жуть могильной тишины;

Корабль беспомощный, в хрустальнойЛовушке полюса, найтиВотще стремящийся путиНа волю из тюрьмы печальной;

— Эмблемы горьких наших мук,Символ судьбы неизменимойИ знак, что Дьявол, нам незримо,Не покладает властных рук!

Порою сердце отражаетВ себе самом свой лик ночной!Колодец Истины немой,Где, как маяк, на дне сияет

Звезда, насмешливо-светла,Чар сатанинских излученье,Единый дар и облегченье,— Сознанье собственного Зла!

ЧАСЫ

Часы! зловещий бог, бесстрастный и жестокий,Чей перст нам говорит с угрозой: Близок день!Тебя охватит страх, и сердце, как мишень,Пронзит дрожащая стрела тоски глубокой.

Младое счастие сокроется навек,Как легкий рой сильфид за сень кулисы мчится.Мгновенье каждое лишит тебя частицыСужденных каждому, но неповторных нег.

Три тысячи шестьсот раз в час Секунда строгоПрошепчет голосом звенящим: Не забудь!И каждый новый Миг гласит: уж не вернутьМеня, и сил твоих я высосал немного!

Rеmеmbеr! Sоuviеns-tоi! Ты помни! (Ту же речьВеду на языках я разных глоткой медной.)Беспечный человек, цени ты дар заветныйМинут и золото спеши из них извлечь.

Ты помни, помни ты, что Смерть игрок упорный,И ей всегда везет в игре! Таков закон.Уходит день и ночь восходит, близок сон.Песка почти уж нет, раскрыт зев бездны черной.

Пробить уж должен час, когда всесильный Рок,Когда мечты и честь, забытые так скоро,Когда Раскаянье (последняя опора!) —Все скажут: «Старый трус, умри! Исполнен срок!»

МОЛИТВА ЯЗЫЧНИКА

Не замедляй огня мучений.Мне сердце мертвое согрей.О страсть, терзанье душ, ты пене,Небесная, внемли моей.

Богиня, утра воздух алый,Свет в подземелиях моих,Услышь мольбу души усталой,Тебе поющей медный стих!

Пребудь царицей неизменной,О страсть, приняв черты сиреныИз нежной кожи и шелков.

Иль мне налей тяжелых сновВ вино таинственно хмельное,Страсть, привидение живое.

КРЫШКА

Куда б он ни поплыл по волнам океана,Под солнцем пламенным иль ледяным лучом,Христа ль служитель он, Цитеры ль гость желанный,Будь он бродягою иль будь он богачом.

Скитался вечно ль он, иль кров обрел он рано,Ленив ли мозг его, иль мысли бьют ключом,Повсюду человек стоит пред тайной страннойИ с дрожью смотрит вверх, как жертва под мечом.

Там, в выси, Небеса! Слепого склепа стены,Лучистый потолок в театре жизни пленной,Где каждый скоморох в крови своей скользит;

Гроза распутника, аскету — двери рая;О крышка черная котла, где, погибая,Всё Человечество ничтожное кипит!

НЕПРЕДВИДЕННОЕ

У смертного одра отца, при ночнике,Задумался скупец под стон и хрип недужный:«У нас есть, кажется, запас на чердакеДосок, уж ни на что не нужных».

Воркуя, говорит прелестница: «ПолнаДуша любви, и Бог мне власть дал над сердцами».— Душа! Душа ее насквозь прокопченаНеугасимыми кострами!

Газетчик, мня себя лучом средь темноты,Сбил с толку простеца и требует ответа:«Скажи мне, где же тот создатель Красоты,Защитник где, тобой воспетый?»

Распутник мне один встречался много раз,Который, день и ночь зевая и тоскуя,Твердит в мечтах своих бессильных: «Через часХочу начать я жизнь другую».

Часы меж тем гласят: «Созрел для вечных карУж грешник. Ни к чему уж все предупрежденья.Он слеп и глух и слаб — еще один удар,И будет Суд и осужденье».

И Некто, всех смутив, является потомС насмешкой гордою, им говоря: «Из чашиУже достаточно я вас поил виномВо время черной Мессы вашей.

Вы в сердце все мое признали божество.Лобзали вы тайком мое нагое тело.Узнайте ж Сатану, и гнусный смех его,И власть, которой нет предела.

Иль верить вы могли, двуличные рабы,Что будет так легко владыку провести вамИ можно вырвать вам два дара у судьбы —Спасенным быть и быть счастливым?

Охотник опытный давно добычи ждал,И дичь должна теперь ему достаться в руки.Я унесу вас всех к себе сквозь толщу скал,Товарищи туманной муки;

Сквозь толщу унесу вас глины и камней,Сквозь кучу вашего дымящегося пеплаК себе я в свой дворец, могил земных темней.Давно надежда в нем ослепла;

Ведь он был выстроен из общих вам грехов,И слава в нем моя, и гордость, и мученье».— Труба Архангела с надзвездных береговМеж тем поет о воскресеньи

Всех тех, кто говорит: «Благословен Твой бич,Господь! Да будет боль, Отец, благословенна!Всей мудрости Твоей не можем мы постичь,Но знаем, горе — дар бесценный».

И сладостью такой исполнен трубный гласВ святые вечера небесных жатв урочных,Что песнь его струей пьянящею влиласьВ сердца страдальцев беспорочных.

ПОЛНОЧНАЯ ИСПОВЕДЬ

Часы, пробив двенадцать раз,С насмешкою неумолимойХотят узнать, как провели мыДень, убегающий от нас.Сегодня пятница совпалаС тринадцатым — срок роковой,И долг забыли мы святой,Хоть совесть нас и упрекала.

Мы надругались над ХристомИ божеством его бесспорным,И, приживальщиком покорнымУ Креза сидя за столом,Чтоб угодить тупому зверю,Слуге земному Царства Тьмы,Всему чужому льстили мы,Всё оскорбив, во что мы верим.

Мы пред неправедным судомТерзали жертв, палач наемный,Склонясь пред Глупостью огромнойИ пред ее железным лбом.Мы целовали в упоеньиНелепый идол Вещества,И наши вещие словаВоспели мутный свет гниенья.

И наконец, чтоб утопитьВ бреду рассудок уж нетвердый,Мы, Лиры жрец державно гордый,Чья слава — всем провозгласитьПотусторонних грез усладу,Питьем забылись и едой.— Укроемся во тьме ночной,Скорее погасив лампаду!

ПЕЧАЛЬНЫЙ МАДРИГАЛ