Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2 Страница 16

Дорожное

1.

Снова дождь проливной.

Холод. Ночь. Непролазная слякоть.

Дальнобои проносятся вдаль – только ветры шумят!

В обречённой России давно разучилась я плакать.

Только веру в Христа не отнять у меня, не отнять.

Ты послушай, дитя моё, песню о Деве Марии,

Как она пробиралась в Египет с младенцем-Христом.

Подрастёшь – свою грешницу-мать и пойми, и прости, и —

Нас укроет с тобой Богородица светлым крылом.

Под ногами колючим хребтом вырастают отроги.

Вновь младенца кормить по-над морем, у голой скалы.

Впереди – всё дороги, раскисшие злые дороги,

Позади – знойный Крым, и Кавказ, и степей ковыли...

Разверну у обочины карту путей пилигримов:

Эти тонкие нити уводят на жаркий Восток!

А меня впереди ждут развалины Третьего Рима,

Византии ушедшей последний – чуть видный! – росток!

2.

Как суровые дуют ветра, с непогодою споря!

И пещера в расщелине скал – неуютным жильём...

Колыбельные я напевала – так нежно! – у моря.

Ох, дорога, дорога, мой вечный скитальческий дом.

Развернётся опять утомлённою лентой дорога.

Но свобода, свобода – вот слово милее всего!

Не имея иконы, я звёздам молилась как Богу —

Эти тысячи глаз в небесах – лишь Единое Око Его!

Пощади и помилуй, Господь! Не меня – так младенца!

Не его в том вина, что цветком придорожным рождён...

Кабы знать нам, когда упадём, – то подбросили б сенца…

Будет тысячу лет длиться этот безрадостный сон.

Снова дождь проливной. Холод. Ночь. Непролазная слякоть.

Дальнобои проносятся вдаль – только ветры шумят...

В обречённой России давно разучилась я плакать.

Только веру в Христа не отнять у меня, не отнять.

Ночная молитва

Здесь, в Петербурге, сквозь столичный гам, —

Колоколов густые перезвоны.

Хранят мою обитель по ночам

Золотокрылые суровые грифоны.

А на горе далёкой Митридат —

Торжественные белые ступени,

Осколки императорских палат, —

Пантикапея призрачные тени.

Сверкающая близится зима —

Но осень не даёт зиме уступки.

А на Босфоре – сильные шторма,

И корабли швыряет, как скорлупки.

Над бухтами сверкают маяки —

Ночного моря каменные стражи.

И опытные шутят моряки:

«Не дай нам, Боже, сгинуть в этой каше!»

Нева зажата в розовый гранит...

К далёким берегам лети, молитва!

Господь мой! Наши души сохрани!

Дай выиграть у моря эту битву!

Маргарита Константинова

Нелепой кажется война,

когда она вдали,

когда воюют племена

к примеру, в Сомали.

Кто прав? Никто из них не прав.

Всему виной их дикий нрав!

Но если вдруг, не дай-то Бог,

война придёт на твой порог —

ты разберёшься, кто есть кто,

где правда, где враньё?

Чьё дело правое?

Да то,

которое твоё!

И нет сомнений в правоте,

поскольку на войне

герои – те, и правы – те,

на чьей ты стороне!

Ваши души бессмертны,

и вам пережить суждено

вашу Землю, звезду, и Галактику —

всё остальное!..

Обещали вам землю другую

и небо иное.

Вам обещано это,

и, стало быть, будет оно.

И, представьте себе,

среди Ангелов светлых витая

в райских кущах, однажды

к душе обратится душа:

– Как прекрасна Земля,

Изумрудная и золотая!

Но и прежняя, чёрная —

Помнишь – была хороша…

Зинаида Королева

Проталина льдом оторочена,

Намаявшись, ветер уснул.

Подснежник на тёплой обочине

Раскрылся и солнцу кивнул.

Его белоснежная шляпа

Надета чуть-чуть набекрень.

Цветком очарованный папа

Присел на берёзовый пень.

И на удивлённого папу

Несмело взглянул первоцвет,

Поправил приветливо шляпу

И улыбнулся в ответ.

Край мой родимый, Молога.

Сказано много о нём.

Вьётся тропинка полого,

Поле расшито жнивьём.

Сосны и ели, как прежде,

Грусть унесут в вышину.

Ветками держат надежду

И стерегут тишину.

Ольга Крупенчук-Вознесенская

Учителю неузнанному

Сбылись пророчества веков,

А мы – сочли обузой.

И Он стоит, в потоке слов

Непризнан и неузнан.

Его признать? Нельзя никак —

Он все каноны рушил:

Он ноги мыл ученикам!

А вымыл наши души…

В эту ночь – тишина,

Только звёзды летят в бесконечности,

И душа – как струна,

И мороз пробирает от Вечности.

Ты – один на один

С этой стужей вселенской, Отеческой.

Над тобой – Бог един,

Только Он над душой человеческой.

А внизу – огонёк

И тумана дрожащие полосы.

Им, внизу, – невдомёк,

Что кричать невозможно без голоса.

Вакханалия тел,

Покаянья, молитвы, проклятия.

Жизнь – суровый удел

На земле, где свершилось Распятие…

Здесь камни – как ножи —

И режут, и блестят,

И озеро дрожит

Как первый детский взгляд.

Над твёрдо-хрупким льдом,

Над уходящим днём,

И нашим бытиём,

Не растворяясь в нём.

Ежевечерний свет

В неповторимый час

Приходит столько лет,

Чтоб исповедать нас!

Та слеза невзначай на февральском ветру —

Это стынет печаль. Я её не сотру.

Это память моих обмороженных щёк

И любимой горы поцелуй и упрёк.

Музыка гор

Орган... Покоряются звуки.

Спокойствие вечного льда.

Взмахнули крылатые руки —

И вырвалась песня-мольба.

И эхом взлетела на пики

Молитва – органный хорал,

И белые снежные блики

Коснулись тебя, перевал.

Ты снова такой первозданный,

Такой недоступно-родной,

Что кажется самой желанной

Тропа, не пройдённая мной.

Горы помнят

С.Ф.

Вы думали: холод засел в ледниках,

Обвал сторожит, не иначе...

Поймите, по людям, погибшим в горах,

Вершины тоскуют и плачут.

И даже когда позабыли внизу,

Не смолкнут у скал водопады.

И высушит солнце на камне слезу,

И памяти лучшей – не надо!

Кедры пальцами сильными держат

Камни мелкие и валуны.

А над кронами светится снежник

И мелькает улыбка Луны.

И цепляет берёзовый стланик

Всех идущих по этой тропе,

Но уж если дошёл, ты – избранник,

И гора – как награда тебе.

Не минет и века – закончится путь.

Взлетит помудревшая память.

Присядет на Млечном мосту отдохнуть,

И в Вечность без трепета глянет.

Не ведая потерь,

Не плача ни о ком,

Открою в Вечность дверь.

И буду в ней цветком…

Лето

Сумасшедший запах лета,

Запах будущих дорог —

То ли поезд свистнул где-то,

То ли в памяти сурок.

Сумасшедший дует ветер,

Светит полная луна.

Снятся горы на рассвете —

Не оборвана струна.

Через пропасть, через бездну

Я пройду по той струне.

Не удержишь – бесполезно:

Этот путь начертан мне.

Я оплачивать готова

Каждый метр и каждый шаг —

Я хочу услышать Слово.

Ждёт сознательно душа.

Книжный магазин

Я знаю правила игры:

Едва останешься один,

Обступят разные миры,

И меркнет книжный магазин.

Страницы тихо шелестят,

Как пальм зелёные листы.

Расфокусированный взгляд

На них едва бросаешь ты.

Пространство гнётся и зовёт,

И ты уже вошёл туда,

И так легко идти вперёд,

Как будто это навсегда...

Но вот последняя строка —

И в мир иной закрыта дверь.

Отяжелевшая рука

Качает маятник потерь…

Шуйская сказка

Свет дневной удаляется прочь —

Вот и встретились Вечер и Ночь.

И купались они голышом

Под своим семизвёздным ковшом,

И шептали друг другу: «Замри!»

Пред рождением юной Зари.

От её красоты вечно пьян,

Расстилался игривый Туман,

И на ветках у старой сосны

Отдыхали усталые сны.

Тучки

Солнце садится и тянется лучик

К подолам и щёчкам хорошеньких тучек,

И те розовеют смущённо и сладко,

И нежные взоры бросают украдкой.

Капелька надежды

Дождинки гладят лысины камней,

Стекая в их глубокие морщины.

И сердце разрывается во мне

Без объяснимой разумом причины.

Ну разве это повод так страдать? —

Стекающая капелька надежды...

Но страсти безнадежной благодать

Непостижима для души невежды.

Алла Кузнецова

Край Бажова

Разгулялся ветер морозный,

В буйной пляске души не чая,

То ли небо качает сосны,

То ли сосны небо качают?..

И ещё разберись, попробуй,

В этой белой кипящей куче —

Опустились тучи к сугробам

Иль сугробы взметнулись к тучам!

А вчера было тихо и звёздно

(Настоящая белая нега!),

Так спокойно дремали сосны

Под огромными шапками снега.

Притаился сугроб волнорезом,