Владимир Маяковский - Том 5. Стихотворения 1923 Страница 16

[Москва, 21 мая 1923]

Пилсудский*

Чьи уши —       не ваши ли? —не слышали        о грозном         фельдмаршале?!Склонитесь,        забудьте         суеты              и су́етцы!Поджилки    не трясутся у кого!Мною          рисуетсяпортрет Пилсудского.

У Пилсудского             нет         никакого роста.Вернее,    росты у него разные:маленький —           если бьют,большой —        если победу празднует.

Когда          старается              вырасти рьяней,к нему           красноармейца приставляют                    няней.Впрочем,    военная         не привлекает трель его:не краснозвездников*,         а краснокрестников* норовит                          расстреливать.

Крохотный лоб.Только для кокарды:         уместилась чтоб.А под лобиком         сейчас же              идут челюстищизубов на тыщу             или         на две тыщи.Смотри,    чтоб челюстьце              не попалась работца,а то       разрастется.Приоткроется челюсть,             жря              или зыкая, —а там         вместо языка —         верста треязыкая.Почему    уважаемый воинтак      обильно        языками благоустроен?А потому    такое             языков количество,что три сапога,             по сапогу на величество, —а иногда    необходимо,         чтоб пан могвылизывать        единовременно              трое сапог:

во-первых —           Фошевы*подошвы,Френчу*    звездочку шпоровуда туфлю    собственному             буржуазному                      борову.Стоит          на коленках         и лижет,              и лижет,только сзади         блестят         пуговицы яркие.Никто          никогда         не становился ниже:Пилсудский*        даже ниже         польской марки.А чтоб в глаза            не бросился              лизательный снаряд —над челюстью            усищев жесткий ряд.Никто    не видал         Пилсудского телеса.Думаю,    под рубашкой         Пилсудский — лиса.Одежда:    мундир,         в золото выткан,а сзади к мундиру —         длиннющая нитка,конец к мундиру,         а конец второй —держится    Пуанкарой*.Дернет —    Пилсудский дрыгнет ляжкой.Дернет —    Пилсудский звякнет шашкой.Характер пилсудчий —сучий.Подходит хозяин —         хвостика выкрут.Скажет:    «Куси!» —         вопьется в икру.Зато       и сахар       попадает         на носикэтой    злейшей         из антантовских мосек.То новеньким            заменят         жупан драненький,то танк подарят,         то просто франки.Устрой    перерыв         в хозяйских харчах —и пес         моментально б         сник                 и зачах.Должен    и вере               дать дань яи убеждения         оттенить         до последних толик:Пилсудский        был        социалистического вероисповедания,но    по убеждению         всегда              иезуит-католик.Демократизм прихрамывает,              староват одёр,у рабочих    в одра         исчезает вера.Придется    и Пилсудскому               задать дёруиз своего    Бельведера*.Примечание.Не очень ли    портрет         выглядит подленько?Пожалуй,    но все же         не подлей подлинника.

[1923]

Стиннес*

В Германии,         куда ни кинешься,выжужживается    имя           Стиннеса*.Разумеется,        не резцу         его обреза́ть,недостаточно          ни букв,            ни линий ему.Со Стиннеса          надо         писать образа.Минимум.Все —    и ряды городов            и сёл —перед Стиннесом         падают            ниц.Стиннес —        вроде         солнец.Даже солнце тусклей         пялит            наземьоба глаза    и золотозубый рот.Солнце    шляется         по земным грязям,Стиннес —       наоборот.К нему    с земли подымаются лучики —прибыли,    ренты*         и прочие получки.Ни солнцу,       ни Стиннесу            страны насест,наций узы:«интернационалист» —                и немца съести француза.Под ногами его              враг         разит врага.Мертвые    падают —         рота на роте.А у Стиннеса —                в Германии            одна                    нога,а другая —       напротив.На Стиннесе          всё держится:сила!Это       даже    не громовержец —громоверзила.У Стиннеса        столько         частей тела,что запомнить —         немыслимое дело.

Так,вместо рта    у Стиннеса             рейхстаг*.Ноги —германские желдороги.Без денег    карман —болтается задарма,да и много ли         снесешь            в кармане их?!А Стиннеса        карман —            госбанк Германии.У человеков         слабенькие голоса,а у многих    и слабенького нет.Голос    Стиннеса —         каждая полосатысячи    германских газет.Даже думать —         и то                незачем ему:все Шпенглеры* —         только            Стиннесов ум.Глаза его —         божьего         глаза            ярче,и в каждом       вместо зрачка —            долла́рчик.У нас         для пищеварения              кишечки узкие,невелика доблесть.А у Стиннеса —         целая            Рурскаяобласть.У нас пальцы —         чтоб работой пылиться.А у Стиннеса           пальцы —                вся полиция.Оперение?    Из ничего умеет оперяться,даже        из репараций.

А чтоб рабочие             не пробовали            вздеть уздечки,у Стиннеса        даже         собственные эсдечики*.Немецкие    эсдечики этикинутся    на всё в свете —и на врага    и на друга,на всё,    кроме собственности            Стиннеса                  Гуго.Растет он,    как солнце         вырастает в горах.Над немцами           нависает             мало-помалу.Золотом    в мешке         рубахи-крахмала.Стоит он,    в самое небо всинясь.Галстуком    мешок         завязан туго.Таков          СтиннесГуго.Примечание.Не исчерпают           сиятельного            строки написанные —целые          нужны бы               школы иконописные.Надеюсь,*    скоро              это солнцеразрисуют саксонцы.

[1923]