Юрий Визбор - т.1 Стихотворения и песни Страница 16

ТРИ МИНУТЫ ТИШИНЫ

По судну «Кострома» стучит вода,В сетях антенн качается звезда,А мы стоим и курим — мы должныУслышать три минуты тишины.Молчат во всех морях все корабли,Молчат морские станции земли,И ты ключом, приятель, не стучи,Ты эти три минуты помолчи.

Быть может, на каком борту пожар,Пробоина в корме острей ножа?А может быть, арктические льдыКорабль не выпускают из беды?Но тишина плывет, как океан.Радист сказал: «Порядок, капитан».То осень бьет в антенны, то зима,Шесть баллов бьют по судну «Кострома».

«КОСТРОМА»

То ли снег принесло с земли,То ли дождь, не пойму сама.И зовут меня корабли:«Кострома», — кричат, — «Кострома»!

Лето мне — что зима для вас,А зимою — опять зима,Пляшут волны то твист, то вальс,«Кострома», — стучат, — «Кострома»!

И немало жестоких ранОставляют на мне шторма,Что ни рейс — на обшивке шрам.«Кострома», держись, «Кострома»!

Но и в центре полярных вьюг,Где, казалось, сойдешь с ума,Я на север шла и на юг —«Кострома», вперед, «Кострома»!

Оставляю я след вдали,Рыбой тяжки мои трюма,И антенны зовут с земли:«Кострома» моя, «Кострома»!

Привезу я ваших ребятИ два дня отдохну сама,И товарищи мне трубят:«Кострома» пришла, «Кострома»!

ТРЕТИЙ ШТУРМАН

Я родился на волжском простореИ, конечно, в душе капитан.Шла ты, Волга, в Каспийское море,А пришла в мировой океан.Во дворе, меж военных развалин,Где белье, где стучит домино,Паруса путешествий вставалиИ вставала страна за страной.То на «Бигле», а то на «Палладе» яВез в мечтах романтический груз.И явилась однажды Исландия.Покачнуло корабль «Златоуст»,И не вышел я к ней на свидание.Я лежу — кандидат в мертвецы.Трое суток лежу без сознания.Только слышу: аппендицит.Только вижу: фельдшер-милахаВсе меняет на мне белье,Лед заталкивает под рубаху,Над термометром слезы льет.И лежит рядом кореш мой, Мишка,Говорит, как на Страшном суде:«Нам обоим, выходит, крышка.Оперировать надо. А где?»Но на грани бреда и явиСлышим — будто с самих облаков,Что согласен город РейкьявикПопытаться спасти рыбаков.Нас с Мишаней перегружали —Осторожно, не расплескать!Тормоза у машин визжали,И трубил «Златоуст»: «Пока!»Умирал. Воскресал опять я.Падал с солнца на снежный наст.В госпитальном лифте распятиеОчень грустно смотрело на нас.Операция. Утро. «МожетеИх кормить». И томатный сокНам давали из чайных ложечек,Причитая: «Храни вас Бог!»Нам идут и идут посланияОт чужих людей, от дружков.Нам здоровья желает Исландия,Край потомственных рыбаков.Но приходит конец печали —«Полежал, браток, на боку!»Мы по русскому хлебу скучалиИ по русскому языку.И не можете вы представитьЭто чувство: опять спасен!До свидания, город Рейкьявик,И спасибо тебе за все!

СТАРМЕХ

На море снег, на море снег,Вот две воды собрались вместе.Вздыхая на крутой волне,Наш «рыбачок» квадрат свой крестит.И чей-то плач и чей-то смехВ радиограммы проникает,Голубоглазый мой стармехЭкзюпери всю ночь читает.На море снег, на море снег.Ночной полет. И почта срочна.Ты приготовься, мой стармех:Пилот погибнет. Это точно.Стармех бросает коробокИ курит «Солнце» — сигарету.К стеклу прильнув широким лбом,Глядит на мокрую планету.Ты сам мне лучше расскажи,Как ты в ночи неразрешимойМетелей белые ножиРазламывал своей машиной.Как, пробиваясь через льды,Где — помнишь? — винт свое не дожил,Корабль твой вышел из беды,На айсберг с мачтами похожий.И как вставали кораблиПоверх волны — и зло, и круто.И Антуан ЭкзюпериВот здесь скрестил с тобой маршруты.На море снег, на море снег,И не видать в погоде сдвига.Рукой замасленной стармехСжимает маленькую книгу.Издалека, издалека,У океанов в изголовье,Запрятав мачты в облака,Идет наш тральщик. Рыбу ловит.

КАПИТАН

У рыбаков повсюдуПримета из примет:Корреспондент на судно —Улова нет как нет.Конечно, это шутки —Работаешь, не ждешь.Бывает, что за суткиНедельный план возьмешь.Бывает и другое.Но труд везде один.Судьба — она судьбою,А ты вперед гляди…И под конец резонноДобавил капитан:— У рыб — свои законы,У рыбаков — свой план.

РЕКА НЕГЛИНКА

Трактора стоят среди дороги,Замерзают черти на ветру,И размеров сорок пятых ногиЖмутся к придорожному костру.

На снежинку падает снежинка,Заметая дальние края.Как ты далеко, река Неглинка —Улица московская моя.

Здесь другие реки, покрупнее,Прорубей дымятся зеркала.Тросы на морозе каменеют,Рвутся тросы, словно из стекла.

Ой, да что столица мне, ребята,Мне шагать бы с вами целый век,Чтоб сказали где-то и когда-то:«Вот москвич — хороший человек».

И любая малая былинкаМерзнет посреди сибирских льдов.Реки, реки — ни одной Неглинки,Только лишь названья городов.

На снежинку падает снежинка,Заметая дальние края.Как ты далеко, река Неглинка —Улица московская моя.

«…Как песни, перетертые до дыр…»

…Как песни, перетертые до дыр,Свистали над колышущимся строем!И запевала — младший командир, —Горланил я про самое простое.И тем те песни были хороши,Что музе в них присутствовать не нужно,Но можно было крикнуть от души.Бессмысленно. Всем вместе. Очень дружно.Пропахли дни дыханьем костровымСмолистых дней в полуночном сожженьеИ запахом болотистой травы,Меж валунов наполненной движеньем.Спешит и обжигается солдат —Таранит котелок горячей каши.На ель свой крест повесил медсанбат,А вот торчат антенны роты нашей.И часовой выспрашивал пароль,И ветер жмет в ущелье непогоду,И слышен сквозь морзянку рок энд ролл,Тогда еще входивший в моду.Радисты мы. Таинственная связьРождается под нашими руками:К столу сражений подаем мы связь —Напиток драгоценный. Пить глотками.Но нет войны. Мы курим на подножкеМоей радиостанции. И вотРассвет луну засовывает в ножныУщелья каменистого того.Выходит день на праздничную сцену,И ветры, парусами шевеля,Качают одинокую антенну,Колышут вересковые поля.А в южных городах встают девчонкиИ в институты разные спешат,И крестят, как детей, свои зачетки,И с ужасом шпаргалками шуршат.А в северных морях от юта к бакуШтормище ходит, ветрами ревет,И вахту под названием «собака»Стоит, упершись в палубы, тралфлот.Играют зорю юные горнисты,Чиновник появляется, надут,И сильные ребята-альпинистыПо гребню пика Башкара идут.И мир стучит в ладони и в ладошки,И, кум, как говорится, королю,На вытертой дорогами подножкеЯ — вскоре вольный человек — курю.В двери темнеет рыльце автомата…Ах, связь! То перекур, то перегон,И дорог дружбы воинский закон,И все же тяжко. На душе — заплата.Три долгих года. Связи батальон.А если вдруг они… а мы… ах, если…Мы бы — три года строили домаИль тискали б девчонок, сидя в кресле,Или кино пристроились снимать,Или неслись бы лыжником на фирне,Или копали важный водоем…Но все три года я бубню в эфире:«Цирконий, я Коллекция — прием!»И слышится мой голос вдохновенныйПо всей стране — от Колы до Курил,Что нам, непритязательным военным,Выплачивают золотом зари.Три года. Речка бьет по перекатам.Горох морзянки сыплется в ночи.Поет певец. И через все закатыМне молодость затворами стучит.

ПОМИНКИ