Том 2. Стихотворения 1820-1826 - Александр Сергеевич Пушкин Страница 17

Сорок лучших оточла,

Их в салфетку завернула

И на ключ в ларец замкнула,

С ним отправила гонца,

Дав на путь серебреца.

Едет он. Заря зарделась…

Отдых сделать захотелось,

Захотелось закусить,

Жажду водкой утолить:

Он был малый аккуратный,

Всем запасся в путь обратный.

Вот коня он разнуздал

И покойно кушать стал.

Конь пасется. Он мечтает,

Как его царь вознесет,

Графом, князем назовет.

Что же ларчик заключает?

Что царю в нем ведьма шлет?

В щелку смотрит: нет, не видно

Заперт плотно. Как обидно!

Любопытство страх берет

И всего его тревожит.

Ухо он к замку приложит –

Ничего не чует слух;

Нюхает – знакомый дух…

Тьфу ты пропасть! что за чудо?

Посмотреть ей-ей не худо.

И не вытерпел гонец…

Но лишь отпер он ларец,

Птички – порх и улетели,

И кругом на сучьях сели,

И хвостами завертели.

Наш гонец давай их звать,

Сухарями их прельщать:

Крошки сыплет – всё напрасно

(Видно, кормятся не тем):

На сучках им петь прекрасно,

А в ларце сидеть зачем?

Вот тащится вдоль дороги,

Вся согнувшися дугой,

Баба старая с клюкой.

Наш гонец ей бухнул в ноги:

«Пропаду я с головой!

Помоги, будь мать родная!

Посмотри, беда какая:

Не могу их изловить!

Как же горю пособить?»

Вверх старуха посмотрела,

Плюнула и прошипела:

«Поступил ты хоть и скверно,

Но не плачься, не тужи…

Ты им только покажи –

Сами все слетят наверно».

– «Ну, спасибо!» – он сказал..

И лишь только показал –

Птички вмиг к нему слетели

И квартирой овладели.

Чтоб беды не знать другой,

Он без дальних отговорок

Тотчас их под ключ, все сорок,

И отправился домой.

Как княжны их получили,

Прямо в клетки посадили.

Царь на радости такой

Задал тотчас пир горой:

Семь дней сряду пировали,

Целый месяц отдыхали;

Царь совет весь наградил,

Да и ведьму не забыл:

Из кунсткамеры в подарок

Ей послал в спирту огарок

(Тот, который всех дивил),

Две ехидны, два скелета

Из того же кабинета…

Награжден был и гонец.

Вот и сказочки конец.

———

Многие меня поносят

И теперь, пожалуй, спросят:

Глупо так зачем шучу?

Что за дело им? Хочу.

«На тихих берегах Москвы…»*

На тихих берегах Москвы

Церквей, венчанные крестами,

Сияют ветхие главы

Над монастырскими стенами.

Кругом простерлись по холмам

Вовек не рубленные рощи,

Издавна почивают там

Угодника святые мощи.

Отрывки*

Она… подарила

…первый сон,

И мысль об ней одушевила

Безвестной лиры первый звон –1

Дай, Никита, мне одеться:

В митрополии звонят.2

1823

Птичка*

В чужбине свято наблюдаю

Родной обычай старины:

На волю птичку выпускаю

При светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью;

За что на бога мне роптать,

Когда хоть одному творенью

Я мог свободу даровать!

«Сегодня я поутру дома…»*

Сегодня я поутру дома

И жду тебя, любезный мой.

Приди ко мне на рюмку рома,

Приди – тряхнем мы стариной.

Наш друг Тардиф1, любимец Кома,

Поварни полный генерал,

Достойный дружбы и похвал

Ханжи, поэта, балагура, –

Тардиф, который Коленкура

И откормил, и обокрал, –

Тардиф, полицией гонимый

За неуплатные долги, –

Тардиф, умом неистощимый

На entre-mets[6], на пироги.

Жалоба*

Ваш дед портной, ваш дядя повар,

А вы, вы модный господин, –

Таков об вас народный говор,

И дива нет – не вы один.

Потомку предков благородных,

Увы, никто в моей родне

Не шьет мне даром фраков модных

И не варит обеда мне.

«Кто, волны, вас остановил»*

Кто, волны, вас остановил,

Кто оковал ваш бег могучий,

Кто в пруд безмолвный и дремучий

Поток мятежный обратил?

Чей жезл волшебный поразил

Во мне надежду, скорбь и радость

И душу бурную и младость

Дремотой лени усыпил?

Взыграйте, ветры, взройте воды,

Разрушьте гибельный оплот.

Где ты, гроза – символ свободы?

Промчись поверх невольных вод.

Ночь*

Мой голос для тебя и ласковый и томный

Тревожит позднее молчанье ночи темной.

Близ ложа моего печальная свеча

Горит; мои стихи, сливаясь и журча,

Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.

Во тьме твои глаза блистают предо мною,

Мне улыбаются, и звуки слышу я:

Мой друг, мой нежный друг… люблю… твоя… твоя…

«Завидую тебе питомец моря смелый»*

Завидую тебе, питомец моря смелый,

Под сенью парусов и в бурях поседелый!

Спокойной пристани давно ли ты достиг –

Давно ли тишины вкусил отрадный миг –

И вновь тебя зовут заманчивые волны.

Дай руку – в нас сердца единой страстью полны.

Для неба дальнего, для отдаленных стран

Оставим берега Европы обветшалой;

Ищу стихий других, земли жилец усталый;

Приветствую тебя, свободный океан.

Из письма к Вигелю («Проклятый город Кишинев!..»)