Всеволод Рождественский - Стихотворения Страница 18

54. К ЛИРЕ

Жизнь была обманчивой и гибкой,Гордой и строптивой — как и ты,Но умел я прятать за улыбкойГорькое волнение мечты.

Лира, Лира! Слишком по-земномуЯ тобой, любовницей, горел,Чтоб легко отдать тебя другомуДля отравленных перстов и стрел.

Разве я не знал, как в дни разлукиТы была умна и хороша?Для тебя в пылающие рукиПерешла бродячая душа.

И, в воловьи жилы заплетаяВсех лесов разбуженную дрожь,Ты со мной — судьба твоя такая, —Как ночное дерево, поешь.

Никогда для ложного пристрастьяЯ тебя не выпускал из рук.И служил, как мог, Науке Счастья —Самой трудной из земных наук.

55. «Только вспомню овраг и березы…»

Только вспомню овраг и березы,Да в кустах заколоченный дом,Ледяные, как олово, слезыОседают на слове моем.

Оттого, что без счастья и болиЯ смотреть на деревья не мог,Мне хотелось бы ивою в полеВырастать у размытых дорог.

Я бы пел — и печально и строго —Многошумной своей головой,Я бы пел, чтоб дышать хоть немногоВместе с вами тревогой земной.

Ведь в разлуке еще непокорнейЗахотят, задыхаясь в пыли,Обнимать узловатые корниНевеселое сердце земли.

56. ПАВЛОВСК

Помнишь маленьких калиток скрипы,Колдовской шиповник там и тут?Мне уже не спится. Это липыВ переулках Павловска цветут.

Мне уже не спится. Это елиСтерегут кого-то за прудом…Хочешь, мы на будущей неделеПереедем в прошлогодний дом?

Он зарос жасмином и сиренью,Окунул в боярышник лицо,Круглый клен разломанною теньюПо ступенькам всходит на крыльцо.

И никак не мог бы отыскать яТой крутой тропинки под овраг,Где мелькало голубое платье,Мотыльком раскачивая мак.

Вот и парк! Как он тенист в июле,Как он сетью солнца оплетен!Круглый Портик Дружбы — не ему лиНа ладонь поставил Камерон?

Помнишь давних дней тревоги, встречи?Посмотри — шумит тебе в ответСтарый друг наш, дуб широкоплечий,И до нас проживший столько лет!

Вечна жизнь, и вечны эти розы.Мы уйдем, но тем же будет сад,Где трепещут в воздухе стрекозыИ березы ласково шумят.

Оба землю любим мы родную,И просить мне надо об одном:Хоть былинкой вырасти хочу яЗдесь, под старым дубом над прудом!

Может быть, отсюда через двести,Через триста лет увижу я,Как под эти липы с песней вместеВозвратилась молодость моя.

57. «Земное сердце не устанет…»

Земное сердце не устанетПростому счастью биться в лад.Когда и нас с тобой не станет,Его другие повторят.

Но ты, мое очарованье,Моя морозная заря,Припомнишь позднее свиданьеВ зеленых звездах января.

Закрой меня своею шалью,Закутай сердце в бахрому.С какой взмывающей печальюТебя, голубка, обниму!

Долей вино тревогой старой.В последний раз в любви земнойЯ стану верною гитарой,А ты натянутой струной.

Мороз крепчает. Гаснет пламя.Проходят годы. Мы одни.Остановись хоть ты над нами,Мохнатый месяц, в эти дни!

58. «Было это небо как морская карта…»

Было это небо как морская карта:Желтый шелк сегодня, пепельный вчера.Знаешь, в Петербурге, на исходе марта,Только и бывали эти вечера.

Высоко стояла розовая льдинка,Словно ломтик дыни в янтаре вина.Это нам с тобою поклонился Глинка,Пушкин улыбнулся из того окна.

Солнечную память узелком завяжем,Никому не скажем, встанем и пойдем:Над изгибом Мойки, там, за Эрмитажем,Памятный для сердца молчаливый дом.

Нам ли не расскажут сквозь глухие пениВолны, что тревожно о гранит шуршат,Знал ли Баратынский стертые ступени,И любил ли Дельвиг вот такой закат!

Где ты? Помнишь вербы солнечной недели,Дымный Исаакий, темный плащ Петра?О, какое небо! Здесь, в ином апреле,Нам с тобой приснятся эти вечера!

59. «Где-то в солнечном Провансе…»

Где-то в солнечном ПровансеТяжелеет виноград.Мы поедем в дилижансе,Друг, куда глаза глядят.

Заслонили дом зеленыйКосы желтые берез,Пламенеющие кленыТронул утренний мороз.

Мимо яблонь, вдоль откоса,Сквозь шафранный листопадПод шуршащие колесаК нам бежит прозрачный сад.

Так всю жизнь! А ночью роздых,Да в блаженных рощах снаВ пруд просыпанные звездыИ янтарная луна.

Дай, как буду умирать я,Всё отринуть, всё забыть,С плеч скатившееся платьеДай душе переступить.

Уходя в иные звуки,В круговой певучий путь,Дай ей маленькие рукиК звездным рощам протянуть.

В горький час, в садах изгнанья,Если ты еще жива,Для блаженного узнаньяДай ей лучшие слова.

Чтобы нам с земным приветомРазминуться на пути,Те слова, что в мире этомЯ не мог произнести!

Милый друг, земное лето,Наклонись, зарей дыша,Дай мне слышать платье это,Где шуршит моя душа!

60. «Любите и радуйтесь солнцу земному…»

Любите и радуйтесь солнцу земному.                Другого не будет.И каждый тропинку к высокому дому                Забудет.Мне сердце сжимает горячая жалость,                Земная тревога.Любите, любите! Дороги осталось                Немного.

61. АПРЕЛЬ

Вон там огни, через деревья сада —                Едва, едва.Летящий мост, гранитная ограда,                Моя Нева.И мы стоим без слова и дороги,                Как вся река,В морском ветру, в пророческой тревоге,                В руке рука.Ну можно ль так не в шутку заблудиться                В простом краю?Ни Всадника, ни серых сфинксов лица                Не узнаю.Сквозит апрель — последний холод года.                Близка заря.Я, как Нева, жду только ледохода                В мои моря.Весь этот мир, подаренный мне снова,—                Такой иной,И я несу любви большое слово                Сквозь лирный строй.

62. «Расставаясь с милою землей…»

Расставаясь с милою землейДля снегов совсем иного мира,Не хочу я радости другой,Чем вот эти руки, эта лира.

Не она ли, разрывая тьму,Отвечала горькому рассказуИ была единственной, комуНа земле я не солгал ни разу!

63. «Был всегда я весел и тревожен…»

Был всегда я весел и тревожен,Словно ветер — каждый день иной,И такой мне был зарок положен,Чтоб шуметь березой вековой.

Не ломал рябины горькой кисть я,Не рыдал в ночи, как соловей.Расчеши мне пламенные листья,По оврагам с посвистом развей!

Если я сквозь дождик моросящий,Как большое дерево, пою,Это значит: бурей настоящейЗакачало голову мою.

А когда сломаюсь над простором,Многошумной бурей помяни, —Всё же рос я деревом, в которомТы качала грозовые дни.

64. «Хорошо улыбалась ты смолоду…»