Демьян Бедный - Том 3. Стихотворения 1921-1929 Страница 18

Еще раз о том же*

Писатель боевой, задорный,С виду я легкий да проворный,На деле ж я – труженик упорный.Корить меня есть чем, к сожаленью,Но только не леньюИ не брезгливостью к черной работе.Поработал я в поте.Работал много лет без отказу,Не фыркал капризно ни разу,Кричал и «караул» и «ура»,И все почти в одиночку.Но всему своя пора.Пора и мне поставить точкуИли хоть какой-нибудь знак препинания,Чтоб завершить кой-какие начинанияПодлинней очередного фельетона.Прошу у «заказчиков» пардона!   Они по всякому случаюНалетают на меня тучею:Приказы, просьбы, напоминания,На мои отговорки ноль внимания,А иные даже стыдят язвительно:«Зазнался же ты, брат, удивительно!Ну, что тебе стоит: четыре строки!Пустяки?!»   Пустяки!А вот ежели я, преисполнясь азарта,Попытаюсь дать всем отклик на одно лишь«восьмое марта»,То это пустяки, коль я к женскому юбилеюНадорвусь, околею,Раскорячусь пластомНад саженным бумажным листом?!   Вот почему я порою оплакиваюСвой не совсем-то завидный уделИ при телефонном звонке с диким криком привскакиваю:«Опять… женотдел?!»И, не разобрав, кто про что, ору по телефону;«Прошу пардону!..Что!.. Юбилей!.. Из парткома?..Это не я!.. Меня нет дома!..Ничего не слышу!.. Оглох!!»Словом, целый переполох.

   Коль снова нам кто угрожать отважится,Коль над гладью морской покажетсяБроненосцев антантовских дым,В грозный час я пробью боевую тревогу!А пока – я певцам молодымОчищаю дорогу:«Будет вам, ребятки, баловатьДа дробь выбивать,Танцуя у чужих рысаков на пристяжке!Время вам, братцы, на свой лад запевать,Стариков подменяя в партийной упряжке!!»

Любимому*

Живые, думаем с волненьем о живомИ верим, хоть исход опасности неведом,Что снова на посту ты станешь боевом,   Чтоб к новым нас вести победам.

В опасности тесней смыкая фронт стальной,Завещанное нам тобой храня упорство,Мы возбужденно ждем победы основной,Которой кончишь ты, любимый наш, родной,С недугом злым единоборство!

Премьер-миннеудел'у мистеру Ллойд-Джорджу*

Старому другу. Совершенно секретно.

Как, мистер, ваше отсутствие заметно!Нынешние властители,Ваши заместители,Скажу – между нами! – с первой строкиТак-кие удивительные… дураки,Что переписываться с ними нет охоты.

Как жаль, что вы без работы,Какие б я вам закатывал ноты!Каждый ваш шаг был объясним.А Керзон… Поговорите с ним!Куда он гнет, неизвестно?Я признаю борьбу, ведущуюся честно,То есть когда убийцы и грабителиНе притворяются монахами из святой обители,Не придумывают придирок несущественных,А без всяких глаголов божественныхБерут вас за глотку и очищают карман:«Подавай мне Мурман!!»

   Хоть о прошлом вспоминать неудобно –Вы, мистер, поступали бесподобно:Наскочили, ожглись и на попятный.Повели с нами разговор приятный,А у Керзона иные подходы:Заводит он спор про «территориальные воды».Мы, изволите ли видеть,Умудрились безводных англичан обидеть, –У них ни морей, ни океанов, как известно,Им у наших берегов тереться лестно,Им мурманская рыбка не дает покою,А мы им этой рыбки не даем!   Нет, Ллойд-Джордж не осрамился бы политикой такою,Если б знал, что в силах нас съесть живьем!Он бы зыкнул: «А, совдепская каналия,У тебя объявилась Курская аномалия,А я должен в сторонке околачиваться?Изволь со мной аномалией расплачиваться!»И не приводил бы 1123 резона,Будто Курск – нейтральная зона,И что туда, ради небывалой приманки,Англичане могут послать свои танки.   Танки… Добро бы,Вы, мистер, не делали этой пробы,Но ведь Курск уже был в ваших руках,И всё ж вы остались в… в дураках.   СССР не пуганая ворона:У нас нынче в чести слово «оборона»,И если ваши преемники рискнут нас прижатьИли просто будут «пужать»,Все равно нас не взять ни на какую «пушку» –Отстоим мы свою советскую избушку!Оградим свои «территориальные воды»,Чтоб не лезли в них ваши пароходы,Чтобы вы в наших водах рыбки не удили,Чтоб наши берега не обезлюдели!   Переговорите об этом с Керзоном в одиночку.На этом ставлю точку,Не вгоню вас длинным письмом в доску.Я же, кстати, в бессрочном отпуску.

Кровавые долги*

Памяти В. В. Воровского

Рать пролетарская знамена преклонила.Семьей редеющей друзья стоят вокруг.   – Еще одна священная могила!   – Еще один неотомщенный друг!

Ну что же! Клятвой боевоюМы честно подтвердим зарвавшимся врагам,   Что – не в пример иным долгам –Долги кровавые мы возместим с лихвою!

У последней черты*

Антибольшевистский доклад меньшевика Абрамовича сконфузил даже социал-предателей.

Абрамович! Вот он, вот!   Гадом стал заметным.Машет русский патриот   Знаменем трехцветным.

А на нем-то, вот герой,   Новый вид ливрейки:Модный гамбургский покрой,   Цвета – канарейки.

Не оратор – Ювенал   Подлого фасона:В краску, вражий сын, вогнал   Даже Гендерсона!

«Мистер! – крякнул Гендерсон. –   Вы бестактны, право.Вашей речи сам Керзон   Может крикнуть: „браво!“

Хоть у вас со мною, да,   Масса общих точек,Всё ж… полезен иногда   Фиговый листочек!»

Но зарвавшийся прохвост   Гнул свое упорноОбнажившись в полный рост,   Лаялся заборно.

Этот лай – скажу о том   Без лицеприязни –Есть убийственный симптом   Злой водобоязни.

Это бешеные псы   Рвутся в перепалку.Но… им жить еще – часы.   А потом – на свалку!

Лиха беда – начало*

На итальянском пароходе «Анна», стоящем в Одессе, возник конфликт между владельцем и моряками. Моряки обратились с жалобой в одесский райкомвод.

Одесскому райкомводу – поздравление!   Это ль не знаменательное явление?Наши пролетарские соломоны,Осуществляя советские законы,Вынесут итальянскому судовладельцу приговор,Какой ему не снился до сих пор:«Вот какова наша коммунистическая линия.Это тебе не твоя Муссолиния!»

   Придравши домой из Одессы,Синьор отслужит три благодарственных мессы,А потом возьмет своих матросов в зажим:«Это вам не советский режим!»

Матросы, после столь наглядного обучения,Поймут, откуда их злоключения,Каким путем усмиряются фашистские нравыИ где искать на хозяев управы.Хозяин будет кивать на фашистский Рим,А у матросов станет в модеОтвет в таком, примерно, роде:«Уж мы, подлец, с тобой поговоримВ Одесском райкомводе!»

– Эх, матросы, матросы! Народ вы боевой.Пора вам райкомвод устраивать свой!

Неизбежное и страшное*

То есть все, как нарочно!Не успел я отдохнуть бессрочно,Как этот Керзон – ни дна ему ни покрышки! –Не дает от ультиматумов передышки!   Последний ультиматум с издевкою,С ласковой припевкою:Не надо больше лишних фраз,Ставлю, дескать, ультиматум в последний раз.   В последний ли? Будет видно.Досадно и обидно.Затянулась канительНа несколько недель,А то, пожалуй, и поболе.Расканителиться не в нашей воле.Канитель все же лучше драки,Не мы тут задираки.Это Керзону неможется,Это Керзон тревожится,Это Керзон принимает меры предупрежденияПротив нашего хозяйственного возрождения.Это нас прощупывает буржуазная саранча:Как-то мы изворачиваемся без Ильича?Хватит ли у нас сноровки –Не поддаться на вражьи уловки?Если мы сразу когтей не покажем,То много ли можно с нас урвать шантажем?   Урвать! Урвать! Урвать!Большевики не хотят воевать.Большевики увлекаются мирной работою.Какой бы ошпарить их нотою,Насколько увеличить давление,Чтоб они пришли в исступлениеИ сделали то сгоряча,Чего хочет буржуазная саранча,То-бишь поддались провокации злобнойВ обстановке, для Керзона удобной!   Совет мой Керзону таков:Искать дураковНе на столь большом от себя расстоянии.Они есть и в Британии.Это их злобно-шалый, звериный напорОбостряет наш спор,Это их наступленье на нас бесшабашноеПриближает тот день и тот час роковой,Когда мир весь разделит чертой огневойНеизбежное нечто и… страшное!

Кострома*