Георгий Голохвастов - Лебединая песня: Несобранное и неизданное Страница 18

МЕНУЭТ

Эскиз в стихах

Сюжет заимствован

По смерти – жизнь ли ждет нас в области загробной?Бессмертна ли душа? И есть ли небо то,Где дух найдет покой, как в гавани удобной?..И хоть ответа дать не может нам никто,Но разум всё отверг… Нет доводов у веры…И в споре их – увы! – как челн об острый риф,Об факт небытия дробятся грез химеры:В нас сердце – мышц комок, душа – идейный миф…

Ты прав, мудрец!.. И мне знакомХолодный, ясный свет безверья:Он в жизни был мне маяком,Иду из жизни с ним теперь яВо тьме угаснуть огоньком…

Зачем надежд лелеять ройИль трепетать в нелепом страхеПред темной тайной роковой!..Нас смерть растворит в общем прахе,Ничто – за гранью гробовой…Так проще! Лечь ли головойПод лезвие ножа на плахе,Иль на подушке пуховойЗастыть, кончая жизнь в постели…

Я жил, был счастлив, знал живойВосторг любви… И вот, у цели,Спокойно встречу смерть один,Как даму в нашем высшем светеПривык французский дворянинВстречать поклоном в менуэте…

Что мне терять!.. Слеза ничьяНе упадет на крышку гроба:В моих врагах правдива злоба,И ложно преданны друзья…А кто ж еще? – Моя супруга –Фи, слово скверное!.. – Жена,Наверно, в Кобленце, средь кругаЛюбимых ею издавнаАббатов жирных, раздушенных…Я горд, что с ней мы жили так,Как завтра я, дразня зевакИ суд убийц моих клеймленных,Вступлю со смертью в новый брак:Спокойно, просто, без жеманства,Без громких слов, без чувств смешных,Без поз и выходок иныхСтоль мне презренного мещанства…Я шел, как все из нас идут,Своим путем, без цели строгой;Она – обычною дорогойЗабав и маленьких причуд,Каких всегда у женщин много…

Когда ей скажут, что погибЯ, как злодей, – в ней состраданьеНе дрогнет, свету в назиданье:Ведь правда чувств – плохой пошиб!Без слез в глазах, без дрожи в теле,Лишь чуть подняв бровей изгиб,Она проронит: – «В самом деле?..» –

Эй, гражданин!..

Ну что, Жозеф?Сбираться? Подана тележкаИ время ехать?

Что за спешка! –Поедем, в очередь поспев!

Могу утешить гражданина – Не обойдет его вдова!..

Что за вдова?

Да гильотина!..

А, гильотина?!.

Какова Шутливость черни!..

А машина,Ей-ей, не шутит: как дроваЗнай рубит лишь… один едва,Глядь – уж другой… Полна корзина:Чик – и слетела голова…Так вас уж верно не обидит,Со всеми примет наравне…

Вдова, знать, женщина вполне!..

Он шутит?!. Как?.. Сдастся мне,Воображает он, что видитТюрьму, и казнь, и смерть во сне…

Аристократ! Нож поднят грозно,И ты – умрешь…

Вот новость! Ба!..А разве рано или поздноТы не умрешь?.. Притом серьезноБоюсь, что ранний гроб судьбаУготовляет для рабаБутылки с влагой спиртуозной –Протянешь долго ты едва ль!..

Что, что?!. Как смеешь ты, собака!..

Постой, дружок!..

Ну, пальцы – сталь!..

Не надо ссор! Мне было б жаль,Случись в последний день мой драка…Но сознаюсь: не прав, однако,Я сам, начав читать мораль…Ну, мир же после краткой ссоры!

Вот – мой последний луидор!

Плевать хочу на луидоры!..

Но прикарманивать их скор!..

Ну, что ж… ступай!..

Ну, разговоры!..Уж эти бары!.. В них сам черт!..В тюрьме… ждет казни… и ведь горд;Не крикнет – только блещут взоры…А как находчив, смел и тверд,На всё ответ находит скорый –От слов одних я, без битья,Как пес поганый после порки…

Простите, сударь!.. Вспомнил я,С чем шел сюда: в моей каморкеУкрыта женщина одна…

Боязнь берет… досмотры зорки,Смотритель – зверь, а ведь онаК вам в гости…

Что?..

И молода,И хороша… А вся повадкаИ роскошь платья – без трудаДоговорят… аристократка…

Запомни раз и навсегда:Меж женщин нет подразделенья –Равны все женщины, занеАристократки от рожденья;Из них никто…

Прошу прощенья,Вы сударь, о моей женеНе так бы, верно, рассуждалиВстреть вы ее…

Я б был польщен!

Но, ту пришедшую, едва лиВам можно встретить… здесь закон…

Ну, да! Начальство и поверка,И даром их дразнить нельзя.

Вот – золотая табакерка!..

Прощай, подарок короля!..

А мне – плевать!..

О, превосходно!Тебе на все плевать угодно!..Держать такой любезный тонТеперь у нас в стране свободной,Как вижу я, не только модно,Но предписал и ваш закон!..

Закон наш строг! И вот причина,Что головой, аристократ,Твоей кровавой – гильотинаПоутру плюнет…

Фи, скотина!А говорят, что он мне брат!..

Но почему, томясь и млея,Свиданья этого я жду?..Чья это дерзкая затея?Кто, кто таинственная фея,Виденье дивное в бреду? –Графиня де ла Тур?.. Нет, – льдинка!..Иль виконтесса д'Ипр? – Мила,Но… только модная картинка…Маркиза Борампар? СожглаМне сердце некогда дотла,Великолепная блондинка,Но как из хрупкого стеклаБыла любви ее новинкаИ скоро вдребезги былаРазбита в шалостях столичных…Иль герцогиня Грамола –Одна из самых эксцентричных:

Меня случайно увлеклаПри трех любовниках наличных…

Нет, нет! И в мысль им не взбредетПойти на риск опасной ставки«Прости» любовнику в отставкеСказать в пути на эшафот…Так кто ж она? Неужто ж ЖенниИз Moulin Rouge?.. Я в первый разСредь смен любовных приключенийВ ней встретил правду женских глазИ страсти подлинной томленья,А не затверженный урок:Она меня – в том нет сомненья –Почти любила… краткий срок.

Моя жена!

Маркиз!..

Маркиза!..

Милорд О’Коннор был так мил,Что к вам меня сопроводил!..

За честь приятного сюрпризаБлагодарю!..

Но что за век!Как назовете вы идею,Когда приличный человек,Подобно гнусному злодею,Тюрьмы стесненье должен несть,Притом тюрьмы такой ужасной!..

Быть может, вам угодно сесть?!.

Я села, кажется, напрасно!..Ведь краток будет мой визит:Теперь, в дни этой гадкой смутыТак время ветренно летит,Меж тем так дороги минуты!..

Ах, разве?.. – Впрочем, виноват,Могу ль спросить, как вы узнали,Что должен я… пуститься в дали?

Очаровательный аббатСказал мне в Кобленце про это.

И что же вы?..

Я?.. Не могли жВы ждать, чтоб я приличья светаЗабыла вдруг… Ведь весь ПарижПотом болтал бы две неделиПро мой faut pas… Noblesse oblige!Я лишь сказала: – «В самом деле?»Слегка подняв бровей изгиб…

Но для меня докучный скрипРессор в пути вы претерпели,И стук колес, и ночь без снаВ толчках и качке, и усталость,И скуку дня… Какая жалость!Мне, право, стыдно!..

Вам должнаПризнаться я, что, слава Богу,В прекрасном обществе была;Летело время, как стрела;Играли в карты всю дорогу –И стоил мне игры задорНемало денег…

От души яЖалею вас. Но сам на вздорПоследний бросил луидор,Конечно, деньги небольшие…

А в Метце – новый кавалер,Ирландец… Тонкость обхожденья,И блеск, и такт, и лоск манер,И ум, и юмор…

Снисхожденья!..

Он разрешенья не просил,Но неотступно был со мною,А мы… мы… женщины… пороюБороться не имеем сил…

Но кто ж он?

Разве не сказалаЯ это раньше вам? – МилордО'Коннор…

Я совсем не горд,Добавьте ж, чтобы знал уж всё яИз этой странной новизны:Вы – жертва этого героя!Вы добровольно и без бояЕму сдались… вы – пленены?!.

Да, я в плену!..

О, как вы милы!..

К нему иль к вам?

Ну, разве в счетУже стоящий у могилы?..

Как это верно!..

Где же ждетВас ценный спутник? Очевидно,Что ожидать он будет вас –И ждет почти уж целый час…

О, да – он ждет!..

Ну, как не стыдно,Таких достоинств не ценя,Его замучить в ожиданьи!..Уже темнеет… От меняЕму скажите при свиданьи,Как мне душевно было жаль,Что тюрьмы непреодолимыИ что мы свидимся едва ль…Иначе б встретиться могли мы!..

Да, да!.. И знаю я, что выДруг друга вмиг бы полюбили:Он рыцарь с ног до головы,В таком изящном старом стиле;Как речь красива и остра,Что за находчивость живая,Как глаз пленительна игра,Какая сила…

Вам – пора!..

Не место вам тюрьма такая!..

Да, эта камера мрачна,И лучше мне… в моем подвале…

В подвале?..

Ах, ведь вы не знали:Я, как и вы, заключенаВ неподходящем этом месте…

Что, что?..

Я в плен сдалась сама,Как вы сказали…

Что?.. Тюрьма!..

Зато теперь я с вами вместе…

Со мною вместе?..

Род РюдальМне дорог, пусть я не мужчина!..

Но…

В чем же «но»?

Но… гильотина.

Ну, это, право же, деталь!..

Спешу покаяться по чести:Я в первый раз за много летЧуть не нарушил этикетПред неожиданностью вести –И в изумленьи был правдив.

Да, да! А миг назад – порыв,Слегка несдержанная гневность,И недвусмысленная ревность,И резкий желчности прилив, –Всё это было лишь притворство!..

Маркиза! сердце ваше черство!Но мог ли я быть терпелив…

Когда задет мужской был гонор…

Но кто же ваш милорд О'Коннор?

Милорд О'Коннор? Он – палач,Подсевший в Метце к прежней страже.Они в тюремном экипаже,Всю ночь скакавшем дико вскачь,Играли в карты… крики… ссоры…А я ссужала луидоры, Чтоб отвлекать их от себя…

Вы – героиня! Право, яТеперь в восторге неподдельно!

Чего ж другого ждать моглиВы от меня?

Но так раздельноДавно мы жили, так в дали,Что я забыл…

Что сердце всё жеВо мне живет?.. А заодноДругое… многое… давноЗабыли вы… Но вас не строжеСужу я, право, чем себя…Как вы, былое истребя,Забыла многое я тоже:Как оба были мы моложе,Как были счастливы, любя…Всё свет убил… Но где-то в сердце,Еще теплясь едва-едва,За крепко запертою дверцейЛюбовь, как узница, жива…Так весть любви в немом конвертеХранит тяжелая печать…

И нам нужна угроза смерти,Чтобы запрет ее сорвать…

Как нежны были вы украдкой!

Как много было вам даноПрелестной искренности…

Но-Как было это всё давно…

Как длилось слишком, слишком кратко!

Под слоем скуки и страстейПоэт бессмертный – память наша –Как чудодейственная чашаАроматических мастей:В ней, в хрустале, оправой сжатом,Лаванда, мускус, розмаринВ плену таятся… Но одинВздох ветра в час перед закатом –И вдруг пьянящим ароматомПовеет ласково вокруг…Так смятый бант, забытый локон,Родной прованской песни звук,Цветок увядший – будят вдругВ нас целый мир… О, как далек он!Но – как уносит из тюрьмы –Не знает сердце скучных рамок!..

Маркиза, помните ль, как мыВпервые встретились?..

В ваш замокЯвилась я…

Среди зимы,Но в щечках ваших прелесть ямокВесной дышала…

Дня чрез дваС кузеном сблизилась кузина…

Шептал кузен под треск каминаКузине нежности слова…

Тогда в вас не было ни сплина,Ни скуки светской…

ГоловаКружилась радостно…

И страстенБыл взор ваш, как любви аккорд…

Я так был счастлив, так был горд!

Роман наш был, как сон, прекрасен.

И как прекрасны были вы!

И как жила мечтой безгрешной!..

Увы! – года прошли поспешно.

И изменили нас, увы!..

Помню я над Роной синей Старый замок в вышине…

Как любили мы в долинеВниз сбегать по крутизне…

К старой мельнице, к плотине…

К синей ропщущей волне…

Помню живо… и донынеСловно вижу в четком сне,Как на каменной стенеВы сорвали на стремнинеРозу в пурпурном огне…И с поклоном дали мне…

С розой той, в ее рубинеСердце отдал я вполнеСчастью, юности, веснеИ хорошенькой кузине…

Как забыть об этом дне!..

О, эти дниСчастливой грезы!

Прошли ониС дыханьем розы!..

В старом замке на вершинеСердце жило в странном сне…

В зимний вечер при камине…

В старой зале в тишине…

Сны о гордом паладинеВ ярко блещущей броне,На закованном коне,В страшных битвах на чужбине…

Сны о славе на войне:Я на рухнувшей стенеСтяг во вражеской твердынеВодружаю в вышине;Сам Король, по старине,Одевает, в древнем чине,Шпоры рыцарские мне…

И герой спешит к кузине…

Ждущей в замке на вершинеВ узком стрельчатом окнеС розой в пурпурном огне…

О, эти дниСчастливой грезы!

Прошли ониС дыханьем розы!..

А дыханье ночи синейПри серебряной луне…

Сад у замка на вершине;Снег душистый на жасмине…

Треск цикад… И в тишинеШепот ласковый, донынеВнятный сердцу в странном сне…

Ах, кузену и кузинеМожно было, как родне,В час ночной наединеСлушать шум реки в долине,Соловьиный гимн весне…

И в невинной болтовнеПрерывать на половинеРечь признанья, чтоб вдвойнеВерить розам…

В их рубинеПламенело, как в огне,Всё, что трудно было мнеВслух сказать моей богине…

Всё постигнувшей вполне…

О, эти дниСчастливой грезы!Прошли ониС дыханьем розы!

Маркиз, скажите: может быть,Еще не поздно – властью грезыОшибку жизни искупить!

Но ведь ушло дыханье розы!..

Зато, как дней минувших весть,Я розу вашу сохранила.

Но роза – прошлого могилаИ снова может ли расцвесть?..

О, да! Любви могуча силаИ в небе…

Разве небо есть?

Ну, голубки-аристократы, Пора!..Везем к вдове всю знать:Палач готов… толпа… солдаты…И мягко постлана кровать!..

О, радость! Как была кратка ты!

Так – небо есть?..

Идем… узнать!..

Март 1931