Борис Андреев - Чтоб полюбить сильней... Страница 18

Но на этот раз люди действовали более умело, не растерялись. Они открыли ворота камеры, зверь, сообразив, поплыл наперерез волне и свежему ветру, его сопровождал катер. У берега история чуть было не повторилась — лось никак не мог выбраться на крутизну, но люди еще раз пришли на помощь, почти на руках вынесли его. Благодарно глянув на них, он пошел к лесу…

Вспоминается также, как чабаны в горах спасали овечью отару. Разбушевалась непогода, грозовой ливень наполнил до краев быструю речушку, она вышла из берегов и преградила путь стаду. Чабаны вошли в воду и, ухватившись крепко за руки, стали переправлять испуганных животных по живому мосту. Овцы упирались — боязно! — а вода людям была по горло, хлестала в лица, заливала рты; кого-то оторвало и понесло, но он успел ухватиться за камень и затем снова стал помогать товарищам. Подталкивая и поддерживая, чтоб не сорвал свирепый поток, переправили всех маток и ягнят…

Думается, что эти люди — взрослые и школьники, животноводы и энергетики — показывали пример хозяйского отношения.

Амур и Кавказ, Урал и Дальний Восток — далеко друг от друга, но чувства были одинаковые, наши, советские, и желание одно — сделать то, что должен сделать каждый, не дать пропасть добру.

В субботний день всей семьей спозаранку мы приехали за город.

День был тусклый — близилась осень. Похолодало. Насобирав сухих веточек, мы развели костер и стали печь картошку.

И вдруг, как гром с ясного неба, требовательный голос:

— Товарищи, потушите костер!

Мы так увлеклись, что не заметили, когда они подошли к нам: взрослый и трое подростков-мальчишек. Костерок наш был небольшой и укрыт от ветра, но сизый дымок выдал. Старший, видать, руководитель, командир отряда. Я поднял голову и…

— Слава!..

Чуть смущенный этой неожиданной встречей, а точнее строгим тоном, каким только что разговаривал с нами, он тоже приветствовал меня по имени. Слава! Так, как равные с равным, называли его запросто ребята, хотя он уже давно был писателем, пишущим для детей, к книги его знала юная читательская братия далеко за пределами его родного края. Но, помимо того, что писал книги, он еще постоянно возился с ребятней, организовывал клубы по интересам, ходил вместе с пионерами в походы, охранял с ними природу. И вот случай свел нас, точнее — не случай, а наш костер. Все были одеты по-походному, не страшна никакая непогода, у всех переметные сумы с провизией, отправились надолго.

С минуту Слава был в замешательстве: как-никак я был старше и годился ему в отцы. Кроме того, все меры предосторожности налицо: огонь разведен в ямке, обложен камнями, близко вода.

Ребята вопросительно смотрели на него.

— И все-таки, — наконец твердо сказал Слава, — я попрошу вас потушить костер… если можно… Пожалуйста…

Вероятно, он боялся обидеть меня. С другими, очевидно, обошлись бы строже. Потушить — и разговору конец! Эти ребята чувствовали себя хозяевами здешних гор, это читалось в выражении их лиц, подчеркнуто-серьезных, детски-озабоченных.

Вот также, помню, когда я был еще землемером, приедешь в деревню, староста определит на постой, а хозяин дома предупреждает: «Куришь? Не куришь. Вот и хорошо. Другим завсегда говорю: в избе цигарок не палить и к сеновалу с огнем близко не подходить… Невзначай заронишь! Разор!» Да, хозяин должен сказываться в любой мелочи, все предвидеть, знать. Подумалось и о том, как часто, увы, городская молодежь не желает следовать этим простейшим народным заповедям: заберутся на ночь на чей-нибудь сеновал и курят, жгут спички, чтоб посветить себе, а что может получиться из этого — и часто получается — не думают.

Жалко было тушить костер, честно говоря. Но и не потушить нельзя. Правы.

…Страшен лесной пожар.

На Камчатке рассказывали: как-то был замечен дымок в лесу. Дымок обернулся пожаром. А вскоре привели группу подростков: вот так же, как мы, они пошли в лес и вздумали полакомиться картошкой. Только запалили — резвые язычки пламени вдруг побежали меж стволов у корней, вспыхнул сухарник.

И быть большой беде, не явись пожарные.

Дымок в лесу. Сейчас же это передается по проводам, по рации. Тревога! Тревога! Медлить нельзя. Дымок — лишь издали дымок, а вблизи это похоже на извержение вулкана. Море огня, жар, от которого сразу сворачиваются и обугливаются зеленые листья, а деревья враз превращаются в горящие свечи. Дай огню волю — и он распространится на сотни, на тысячи гектаров; тогда его и вовсе не унять, не укротить. В истории известны пожары, которые не удавалось затушить никакими усилиями, их гасил только подоспевший спасательный проливной дождь.

Лесной пожар. Это страшная беда, несчастье, смерть и гибель для всего живущего иногда на много километров в окружности. Огонь гудит и рокочет, как разъяренное чудовище. С треском, громом, рассыпая каскады искр, валятся наземь подгоревшие сосны, грозный гул идет по земле. Взвиваются птицы и падают с обожженными крыльями, зверь спешит убежать подальше, укрыться в воде, и горе, если поблизости не окажется ни озерца, ни речки, а огонь уже успел обойти, замкнуть в кольцо. После там, где прошел пал, на долгие годы остается черная безжизненная пустыня.

Сколько бед порождает неосторожное обращение с огнем, сколько испытаний оно приносит пожарным-авиадесантникам!

С парашютом они высаживаются с вертолета или самолета в районе загорания. Десант на пожар! Прыжок на горящий лес! Только безмерно смелые, мужественные и натренированные люди способны на это. А ведь есть герои, совершившие по семьсот-тысяче прыжков, из них наполовину — на пылающий лес.

Горит тайга! Какие убытки — прямые, косвенные! А мне запомнилась рыдающая женщина на аэродроме. В руках у нее была смятая бумажка — телеграмма. Женщина умоляла отправить ее хоть багажом, хоть на грузовом самолете, хоть как. В далеком таежном поселке тяжело больна дочь, надо к дочери. Вызвали телеграммой, а она, старая, вот уже который день околачивается здесь. Не везут, хоть убейся! Пароходом? Горит лес. Всю реку закрыло. На самолете? Горит лес…

Тогда же по улицам города прошла скорбная процессия — хоронили воздушных пожарных, лесной патруль. Они погибли, пытаясь спасти лес, задержать распространение пожара.

Общество охраны природы обнародовало цифры: 10 процентов лесных пожаров происходит от гроз и стихийных бедствий, в остальных — повинны экспедиции, туристы…

Горит тайга. В далеких лесных поселках люди вытаскивают скарб и с плачущими ребятишками спешат укрыться, где можно, — огонь подступает к строениям. Удастся ли отстоять? А может быть, все началось от непотушенного костра, окурка…

Ох, туристы! Нет, мы не против туризма и туристов. Нельзя запретить людям любоваться красотами родины, передвигаться, путешествовать, закалять в походах мускулы и волю, набираться здоровья. Наоборот! Кто-то очень хорошо сказал, когда речь зашла о проблемах, мучающих современный туризм и отдаляющееся от природы человечество: не назад, к природе, а вперед — к природе!

Что же, скажет иной, уж и костер развести нельзя? Как же в туристском походе без костра?

Нет, почему же. Можно. Только с соблюдением необходимых правил. Раскладывай так, чтобы огонь не мог вырваться из-под контроля. После, перед уходом, загаси, залей, не оставляй тлеющих головешек или угольков в золе. Костер не разводят в городской черте вблизи строений. Воздержись от разведения огня в жаркое время, когда вокруг сухой горючий материал.

Все это в полной мере относится и к геологам, изыскателям, участникам различных экспедиций.

Экспедиции делают большое государственное дело. Они изыскивают места для будущих строек. Они первые приходят в глухие, необжитые места и говорят: «Здесь будет город заложен, тут — жить».

Романтика профессии геолога, изыскателя влечет людей неутомимых, ищущих приключений, и работает в экспедиционных отрядах главным образом молодежь.

Но как еще часто, увы, иной молодой герой, создавая для Родины одно богатство, тут же рядом губит другое, стреляя без разбору в птиц и зверей, ненароком опустошая тайгу. Так же, как мои юные иркутские друзья-охотоведы, они, вероятно, считают, что им все разрешено. А разрешено ли?

Пожары — бич лесного хозяйства во всем мире. Жалуется Франция: горят леса. Стонут Соединенные Штаты Америки: невосполнимые потери от лесных пожаров. Все меньше остается лесов на сухой, каменистой Сицилии, Корсике.

…В воздухе самолет. Делая медленные круги, он снижается, пилот всматривается в зеленый океан под ногами. Как будто все в порядке, никакой опасности не приметно. Ан, нет, вон тянется сивая струйка… Самолет еще ниже, почти задевает верхушки сосен. Ага, виден лагерь, кто-то расположился на ночлег. Пилот делает отметку в планшете: завтра надо будет вернуться, проверить. Бдительность и еще раз бдительность!