Фахриддин Гургани - Вис и Рамин Страница 19

Он был хитер -- и понял: чаровница,

Бесспорно, в этой крепости томится.

Решил: пора желанная пришла,

О нем подругу известит стрела.

Он бесподобным был стрелком из лука:

Далась ему военная наука!

Метнул четырехперую стрелу:

Как молния, она пронзила мглу!

"Лети! -- стреле сказал он быстрокрылой. -

Лети, ты -- мой посол к подруге милой.

Всегда летишь, как гибели гонец, -

Посланцем жизни стань же наконец!"

Стрела взвилась, прорезав мрак ночной,

До крыши долетела крепостной,

Свалилась неожиданно в ночи

К возлюбленной, у ложа из парчи.

Кормилица узнала ту стрелу,

Что в спальне оказалась на полу.

Вскочила, подняла стрелу мгновенно, -

Казалось, вспыхнул день во мраке плена!

Красавице стрелу преподнесла:

"Смотри, какая славная стрела!

Рамин прекрасный, чей удел -- разлука,

Ее метнул из бронзового лука.

Ее сиянье озарило мрак:

То подал нам Рамин свой жаркий знак.

Он в крепость прискакал как вестник блага,

К подруге привела его отвага".

Для Вис настало счастье на земле:

Прочла Рамина имя на стреле!

Она стрелу сто раз облобызала,

Прижав ее к своей груди, сказала:

"Стрела Рамина, радостный привет,

Ты мне милей, чем тот и этот свет!

Ты прилетела с лаской и весельем,

Моим отныне станешь ожерельем.

Я сделаю тебе, стрела Рамина,

Чудесный наконечник из рубина!

Разлука сердце ранила насквозь,

Сто стрел таких, как ты, в него впилось,

Но лишь тебя метнул охотник смелый, -

Из сердца выбил остальные стрелы!

Я стрел таких, как ты, не знала ране,

Таких, как ты, не видела посланий!.."

В душе Рамина бушевали мысли, -

Казалось, дивов полчища нависли:

"Куда моя стрела взвилась отселе?

Достигла или не достигла цели?

О, если б знала Вис, что в эту ночь

Я здесь, -- она б сумела мне помочь!

О сердце, бейся у меня в груди,

Не бойся никого -- и победи!

Я уповаю, -- мне поможет бог,

Что создал мироздания чертог.

Пусть даже мне судьбы грозит свирепость, -

Чтоб радость обрести, вступлю я в крепость!

Пусть даже будут из железа стены, -

Их уничтожит сердца жар нетленный!

Пусть даже змеи злобною оравой

Нагрянут со смертельною отравой, -

Я проложу сквозь них стезю свою,

С отвагой в сердце стены я пробью.

О сердце, если мы не оробеем,

То змеям страх внушим и чародеям,

Тогда своей рукой, своим мечом

Из крепости подругу извлечем!

Пускай мне руки поцелует смелость:

Разбить свою судьбу мне захотелось!

Стремленье к Вис в душе моей живет,

Иных вовек не буду знать забот.

Пусть мне враги жестокие грозят,

Пусть их возглавят Зард или Мубад, -

Я, как Сатурн, с упрямыми поспорю.

Они огонь? Я уподоблюсь морю!

У нас троих -- единый род и семя,

Кто лучше, кто сильней, -- покажет время".

Гляди: Рамин терзается, томится,

А Вис в сетях любви дрожит, как птица.

В его словах -- любовное пыланье,

В ее душе -- смятенье и желанье.

Кормилица ей подала совет:

"В счастливый час ты родилась на свет!

Упрятались, от холода дрожа,

В покои внутренние сторожа,

Ни одного на крыше часового,

Для ваших встреч пора настала снова.

В такой мороз на крыше нет охраны,

Придет к тебе любовник долгожданный.

Твой милый здесь, недалеко, однако

Не виден он из-за густого мрака.

Он знает, где нас держат взаперти,

Он в крепости сумеет нас найти.

Он здесь бывал с царем в былые годы,

Он изучил все выходы и входы.

А как в покой высокий наш попасть, -

Ему подскажет истинная страсть.

Открой окно, зажги огонь свечи,

Тогда Рамин отыщет нас в ночи.

Ему, который сам горит в огне,

Поможет огонек в твоем окне.

Он подойдет, а я умом раскину,

Сюда взобраться помогу Рамину".

Так поступила мамка, что хитрее

Была, чем дивы или чародеи.

Огонь сверкнул Рамину из окна, -

Он понял, где находится луна,

Где пленница скорбит, в каком покое,

Где пламя страсти светится живое.

Огня увидев купу золотую,

Он к крепости приблизился вплотную.

Не одолеть и серне той дороги, -

Крылатыми, ты скажешь, стали ноги!

Всесильно сердце, если влюблено,

Ни в чем преград не ведает оно.

Все беды мира на себя берет

Тот, кто к любимой движется вперед.

Пред ним и лев поникнет, как лисица,

А долгий путь в короткий превратится.

Дворцом пустыня сделается вдруг,

Дворец предстанет перед ним, как луг,

Львы в камышах предстанут, как павлины,

Гуляющие в цветниках долины,

Река предстанет малым ручейком,

Гора предстанет тонким волоском.

Тот, кто влюблен, такой отваги полон,

Как будто смерть в сраженье поборол он.

Венец творенья видит он в любимой:

Любовь -- его судья непогрешимый!

Любовь так укрепляет дух и тело,

Как будто счастья ты достиг предела.

Что для любви уродство, красота?

Безумную постигла слепота...

Взглянула Вис -- и видит с вышины:

Стоит любимый около стены!

Китайских сорок отобрав шелков,

Скрутила вдвое сорок тех кусков,

Скрутила крепко, сбросила их вниз.

Рамин взлетел по ним, как сокол, к Вис!

Пошел, облитый светом из окна, -

Соединились солнце и луна.

Как молоко с вином, они слились,

Они срослись, как роза и нарцисс,

Смешались, точно амбра и алоэ,

Как с жемчугом -- блистанье золотое.

Любовь слилась, ты скажешь, с красотой,

Сок винограда -- с розовой водой.

Как утро, стала ночь для них ясна,

Для них зимою расцвела весна.

Уста соединив для поцелуя,

Забыли, как измучились, тоскуя.

Скажи: с Фархаром встретился Навшад,

Самшит и тополь сблизиться спешат.

В покой трапезный двинулись вдвоем,

Чтоб оросить посев любви вином.

Взяв злато чаш в серебряные руки,

Освободились от ярма разлуки.

То жарко обнимались, целовались,

А то воспоминаньям предавались.

То страстный друг рассказывал подруге

О прежних муках, о своем недуге,

А то в рассказе Вис была досада

На грубый нрав ревнивого Мубада.

Вокруг была студеная зима,

Весь мир бесовская сокрыла тьма,

Но три огня в их комнате горели,

Цвели, казалось, розы средь метели!

Один огонь в их очаге пылал,

Как тополь рос, краснел он, как коралл.

Другой огонь был пурпурным огнем,

Он в кубках жил, наполненных вином.

Вис и Рамин, сердца свои пьяня,

Истоком были третьего огня!

Влюбленные за каменной оградой

Сидели с наслажденьем и отрадой,

Не думая о том, что их покой

Разрушится враждебною рукой,

Не думая, что ночь тоску таит,

Что скоро им разлука предстоит:

Одна такая ночь была ценней,

Чем сотни тысяч долгих, скучных дней!

Рамин смотрел на Вис, и в этот миг

Почувствовал, что счастья он достиг.

Запел он песнь, играя на тамбуре, -

Он мог сердца растрогать гордых гурий:

"Влюбленный, много ль ты познал невзгод?

Ты долго ль ждал, пока любовь придет?

Но славы не достигнешь без труда,

Без горя нет блаженства никогда.

В разлуке с милой -- ты на дно пойдешь,

В свиданье с милой -- жемчуга найдешь.

Ты, сердце, в одиночестве томилось,

Теперь с возлюбленной соединилось.

Терпи, сказал я. Кончится страданье,

Настанет долгожданное свиданье!

Пройдет зима, взойдет весенний цвет,

Минует ночь, и утра вспыхнет свет.

Чем дольше будешь у разлуки в пасти,

Тем больше вырастет свиданья счастье.

Чем больше будет у тебя забот,

Тем ярче наслажденье расцветет.

Я был в аду, я проклял жизнь мою,

Теперь сижу я с гурией в раю.

Из-за нее и крепость -- как цветник,

И день весны среди зимы возник!

Я преданность посеял в дни беды

И пожинаю радости плоды.

Я верности посеял семена,

И вышло так, что мне судьба верна!"

Привстала Вис, как вешний день мила,

В честь друга полный кубок налила.

Скажи: то с кубком движется самшит,

В руках нарцисса золото блестит!

Сказала: "Пью за смелого Рамина.

Он -- преданности, верности вершина!

Моя надежда яркая сбылась,

Она светлей моих горящих глаз.

В любовь Рамина верю, твердо зная,

Что так же верит в солнце жизнь земная!

Моя душа -- в возлюбленном Рамине,

Готова я пойти к нему в рабыни!

О, если в честь него я выпью яду,

Я обрету бессмертия усладу!"

Свой кубок осушила в добрый час,

Его расцеловала сорок раз.

Они -- вдвоем, они друг друга любят,

За поцелуем и вино пригубят.

Приятно пить вино и целовать

Своей любимой мускусную прядь!

Ее в уста целуя, пьешь вино,

В вине -- ее уста познать дано!

Он был в ее объятьях до рассвета

Средь амбры и гранатового цвета.

Так девять месяцев прошло, даруя

Рубин вина с агатом поцелуя.

В рубине был источник опьяненья,