Виталий Коржиков - Морской сундучок Страница 19

Место у стола мгновенно занял другой молодой человек. Он выложил десяток каких-то проспектов, на которых были изображены разные флаконы, и заговорил нараспев так громко, словно выступал перед всей Америкой. Из кармана он достал два пузырька и попросил меня протянуть руки. Но я отшутился: «Зачем?»

Тогда молодой человек, пройдясь по каюте, плеснул из одного флакона себе на руку машинного масла, пританцовывая и мурлыча, растёр его так, что руки стали чёрными, и сделал страшные глаза: посмотрите, какая жуть!

Потом он запел ещё веселей, побрызгал на ладони из второго флакона и побежал в ванную.

Через минуту он вернулся: руки блестели! И молодой ковбой затрубил так, будто стоял не в каюте, а на площади:

— Приобретайте все моющие средства только в нашей фирме!

Мы засмеялись, а молодой человек стал листать проспекты:

— Какие моющие средства вам угодны? Эти? Эти? Эти?

Пётр Константинович прошёлся по каюте и сказал:

— Мы покупали у вас в прошлый рейс. Да и продаёте вы очень дорого. Дороже других.

Парень на секунду стушевался, покраснел. Но тут же воскликнул:

— О'кей, капитан! Гуд дэй, капитан! Я к вам зайду в следующий раз. — И застучал каблуками по трапу. К следующему пароходу.

— Ну и артисты! — рассмеялся я.

Пётр Константинович посмотрел парню вслед и сказал:

— Долго ему ещё бегать и долго петь. А что поделаешь? Это ведь только начало его карьеры. Надо уговаривать покупателей. Не уговоришь — расстанешься с местом. Беги, уговаривай, убеждай! Весели потребителя, демонстрируй продукцию лучшей фирмы моющих средств! В Америке нужно быть весёлым.

ТОСТ МИСТЕРА РОБЕРТА

Как-то жарким утром мы с Яшей убирали палубу и наблюдали за работой американских грузчиков. Работали они чётко, ладно. И тоже приглядывались к нам.

На причале раздался крик. К трапу подкатил миниатюрный автофургон, и вверх по ступенькам, скрипя протезом, заковылял наш шипшандлер, поставщик продовольствия, могучий мексиканец Джулиано. Лицо у него было оранжевым и пористым, как апельсины, лежащие в фургоне.

Он кричал, наверное, на трёх языках сразу — английском, испанском, русском: «Давай-давай!» И мы с Яшей бросились таскать в артелку овощи.

Я отнёс огурцы и лук, когда по трапу лёгким шагом побежал подтянутый, хоть и с брюшком, высокий американец. Правой рукой он словно бы опирался на невидимую трость, а левой приподнимал пробковый шлем. Я часто видел его с Виктором Санычем — оба они отвечали за груз — и посторонился.

Капитан на палубе поздоровался с ним и окликнул меня:

— Ящик на место и мигом сюда! Мистер Роберт обещает показать порт. Только подпишем в конторе бумаги.

Я торопился. Ещё бы! Смотри всё, что можно! Сегодня в Лос-Анджелесе, а завтра уже в океане! Но только спустился на причал, вздохнул:

— Опять машина?

— Что поделаешь? Америка! — с улыбкой ответил капитан. — Они сами на всё смотрят из окна машины.

Я забрался на заднее сиденье.

Мы заглянули на несколько минут в контору. И только выехали за ворота, мистер Роберт направил машину к стаду старых автомобилей!

«Ну, начинается, — подумал я. — Джордж номер 2».

Но мистер Роберт проскочил мимо ограды.

Мы осмотрели «Куин-Мери».

Я сфотографировал лучшие пароходы порта, пальмы, залив, и мы уже въезжали на мост, как вдруг меня прямо подбросило.

Среди пальм струился ручей и стояла хижина из пальмовых стволов и листьев.

— Вигвам! Настоящий! — крикнул я. — Посмотрим?

Мистер Роберт усмехнулся: «Йес», но тут дверь вигвама раздвинулась, за нею показались столики со скатёрками, а через ручей запрыгали по камням двое коротышек — в шлемах, с фотоаппаратами через плечо. «Туристы», — понял я.

А мистер Роберт показал на них:

— Индейцы! Быстроногие олени! Правда?

И я засмеялся.

Мы летели среди пальм и холмов, мимо аттракционов и пляжей и лишь иногда вдруг вклинивались в поток машин.

Машин было множество. Они старались обойти друг друга, пластались по воздуху, как борзые. Их хозяева из-за стёкол посматривали на соседей с чувством превосходства, и машины, казалось, задирая металлические носы, тоже бросали друг на друга заносчивые взгляды:

«Мы самые дорогие!»

«Мы самой лучшей породы!»

Наша машина была не из лучших. Но мистера Роберта это не волновало. Он легко держал на руле крепкую руку. Просторная дорога так и вырывалась из-под колёс. Вдали, как лёгкие язычки пламени, голубели калифорнийские горы, и Пётр Константинович вдруг хлопнул рукой по колену:

— Вот дорога! Красота! Калифорния! Солнце, пальмы, океан!

Мистер Роберт затормозил, и мы вышли из машины. Перед нами среди пустыря громадный механический молот тяжело бил по раскалённой земле. Вверх-вниз, вверх-вниз. Казалось, вокруг всё гудит и клокочет.

Роберт постучал каблуком по рыжей глине, покатал ногой пустую консервную банку:

— Очень дорогая земля.

— Эта пустыня? — спросил я.

— Под нами бурлит нефть! — сказал капитан.

— А этот насос её качает! Поставил насос, и деньги — сюда! — Роберт похлопал себя по карману.

— И вы качаете? — спросил я.

— Я? — Он захохотал и весело поддел консервную банку ногой.

Капитан тоже засмеялся:

— Нет, Роберт не бизнесмен. Он наш коллега. И тоже плавал капитаном.

— Йес. Семнадцать лет! — сказал мистер Роберт.

— Всю войну — над подводными лодками! — вскинул руку Пётр Константинович. — Это подумать надо! В Арктике, в Индии, в Африке!

— А в Новой Зеландии? — вырвалось у меня.

Капитан снова засмеялся:

— Больной! Бредит Новой Зеландией!

— О! Правда? — спросил мистер Роберт и коротко хлопнул меня по плечу. — Тогда пошли!

Я не понял куда, но Роберт ещё раз позвал:

— Пошли!

По бокам машины снова закачались пальмы, вдали, как сахар в горячем чае, забелели и заструились в волнах знойного воздуха небоскрёбы.

Мы свернули в тихую улочку и остановились у зелёного коттеджа среди роз. Мистер Роберт открыл ключом дверь:

— Прошу! — И ввёл нас в большую комнату.

На столе и на полу стояли громадные раковины-тридакны, на подоконнике лежали моржовые бивни. У дверей темнели морские барометры и часы. А на стене коридора, среди новозеландских деревянных масок, висело несколько старинных новозеландских мечей.

У меня захватило дух.

Роберт снял с гвоздя коричневый старый меч, резко выдернул его из ножен и протянул мне:

— Плииз. Пожалуйста. Сувенир.

Я оторопел. Такую вещь?

Я отодвинул меч рукой:

— Нет! Такой подарок!.. Нельзя!

Старый капитан хотел возразить.

Но Пётр Константинович тоже сказал:

— Нет, он раздобудет сам.

— О, это другое дело! Согласен! — сказал мистер Роберт.

Он повесил меч на место, принёс три высоких бокала и, достав из холодильника бутылку, наполнил их весёлым шипящим напитком:

— За дружбу! За хорошую дорогу! За то, чтоб было больше хороших плаваний, хороших грузов. К вам и к нам! Есть грузы — есть работа, есть хлеб, есть крыша над головой…

Он огорчённо посмотрел на часы:

— А теперь пора! Жаль, не показал вам Мариенленд, не показал Диснейленд… Мало увидели! Очень мало!

Что ж, может быть, и верно, увидели мы не очень много. Но главное, пожалуй, увидели: что есть на этой земле не только мистер Джордж. Есть ещё и мистер Роберт.

В ДИСНЕЙЛЕНД!

Каждый день, поднимаясь на судно, кто-нибудь из американцев обязательно спрашивал нас:

— Вы уже были в Диснейленде?

— Вы, конечно, собираетесь в Диснейленд?

— Как?! Вы ещё не были в Диснейленде?!

Об Уолте Диснее, замечательном художнике, отце мультипликации, я, конечно, знал.

Мультики про Белоснежку и Микки-Мауса, про Бэмби и трёх поросят я, конечно, видел. Ещё в детстве.

А вот о Диснейленде, целом мире чудес, который долгие годы строил для детворы этот замечательный кинорежиссёр, я только слышал.

Говорили, там воздвигнуты высокие горы и прорыты глубокие реки. На поезде можно попасть к древним ящерам, а из ракеты увидеть рядом Луну. По этой стране сказок и приключений ходят ожившие герои книг, которые Дисней любил мальчишкой, и рядом с Белоснежкой выступает мышонок Микки, похожий на того, который жил когда-то у юного Диснея в каморке и делил с ним все невзгоды.

Да разве только это?! Там можно встретить живого президента Америки — Линкольна! Столкнуться с Рузвельтом! И играют их не только живые артисты, но и куклы с удивительными механизмами. Чудеса техники!

Конечно, я хотел в Диснейленд!

И в воскресенье наш шипшандлер, поставщик продовольствия, Джулиано повёз нас в страну сказок.

Могучий мексиканец то и дело вертел головой и восторженно вращал глазами: